Барбара Майклз - Шаг во тьму
– Я знаю. Клиф, ты думаешь, он будет возражать, если я отремонтирую коттедж и буду здесь жить?
– Значит, ты решила остаться в Селдоне?
– Да. По крайней мере, попробую. Но мне нужна независимость. Я могу найти квартиру или дом в городе, но…
– Я не знаю, Мег. Может, все будет хорошо. А может, случится трагедия. Призраки могут не пожелать уйти отсюда.
– Ты умеешь вдохновлять девушек. Я не хочу об этом слушать.
– Черт, а что ты ожидала от меня? Я не доктор Фрейд. Если хочешь иметь гарантию – купи холодильник.
– Придется. И все другое оборудование для кухни. Интересно, как выглядит дом внутри? – Она посмотрела на забитые окна.
– Не проси меня размять мускулы и отодрать эти доски. Я не одет для этого. Я поговорю с отцом. Будет вежливо, если сначала мы спросим его мнение.
– Конечно. Я сама спрошу его вечером.
Клиф встал и подал ей руку.
– Готова вернуться домой?
– Да. – Мег помедлила: ей захотелось сорвать несколько багровых роз. Но жесткая ветка не поддавалась, шипы кололись. Мег посмотрела на ладонь и на большом пальце увидела каплю крови, яркую, как маленький рубин.
Глава 13
Когда Мег принимала душ, она обнаружила на теле новые ссадины и царапины. Нос еще оставался красным, веки распухли, волосы в беспорядке. Выглядела она не лучшим образом, но она успокоилась. Разговор с Клифом оказал на нее терапевтический эффект.
Она улыбнулась своему отражению в зеркале, вспомнив слова Клифа, когда она поблагодарила его за разговор:
– Не благодари меня, просто сделай мне одолжение. Не выходи замуж за Дэрена. Он хороший, положительный и в разговоре употребляет только клише.
С виду их взаимоотношения не изменились, но Клиф – единственный человек, в ком она нашла силу и сострадание, чего не нашла в других.
Она закрутила волосы в пучок и закрепила его шпильками. Ей нужно постричься: густые волосы плохо слушаются. Один локон выбился и лег на плечо. Черное на белом, эбеновое дерево на слоновой кости. Интересно, сможет ли она теперь смотреть на свои волосы и не вспоминать те локоны под стеклом в перстне? Ей никогда не нравились такие украшения. Мотив человека, пославшего перстень, не понятен, но уж точно, что сделал он это не из добрых побуждений.
Воскресный чай тоже давняя традиция. Чаепитие проходило вместо ужина. На столе всегда было столько еды, что можно было бы накормить маленькую армию, – холодная ветчина, различные салаты, горячий хлеб. Мег спустилась с лестницы и вздрогнула, увидев в гостиной дядю.
– Это твоя идея долгого отсутствия? – Он быстро подошел к ней и взял за плечи. – Клиф рассказал мне, что случилось вчера ночью. С тобой все в порядке? Дэрену следовало бы отвести тебя в больницу. Странно, что он такой невнимательный. Мне не надо было уезжать, у меня было какое-то предчувствие…
– Дядя Джордж, пожалуйста! – Мег освободилась от его рук. Она ценила его заботу, но его хватка была болезненной.
– Что бы ты сделал, если бы был здесь? Это несчастный случай, ничего страшного не случилось.
Появление остальных членов семьи прервало их разговор. Бабушка надела элегантное платье: воланы бледно-кораллового цвета и кружева. Джордж сделал ей комплимент. Она радостно заметила:
– День выдался чудесный, Джордж. Мистер Блэк прочитал великолепную проповедь, я повидала многих друзей. А днем я замечательно поговорила с Даниэлем. Он посоветовал мне надеть это платье, его любимое. Он всем передает привет, – продолжала Мэри, – велел Мег наблюдать за магазином и не терять голову. Я точно не знаю, что он имел в виду, но ты, наверное, лучше понимаешь его советы.
– Да, бабушка.
– Какие роскошные камеи, Мэри! Кажется, я вижу их в первый раз, – сказал Клиф.
Мэри склонила голову и посмотрела на браслет.
– Я не знала, надевать ли этот браслет, или он тяжеловат для этого платья. Но по цвету прекрасно сочетается, и он ужасно дорогой.
Мег улыбкой поблагодарила Клифа за то, что он сменил тему разговора. Она могла долго рассуждать о камеях и об этом браслете, принадлежавшем когда-то дочери королевы Виктории. Благодаря Клифу разговор касался нейтральных тем до конца ужина.
Они ели взбитые сливки и первую клубнику. Кофе подавала молодая служанка.
– А где Фрэнсис? Она обычно подает за чаем, – спросил Клиф.
– О, господи. Бедняжка Фрэнсис нездорова. Я настояла, чтобы она не вставала. Прошлой ночью у нее был приступ, она не спала. – Бабушка положила ложку сливок на тарелку и подала Генриетте.
– С каких это пор у Фрэнсис припадки? – спросил Клиф.
– У нее приступы, но она не катается по полу с пеной у рта, ничего вульгарного. Просто иногда она впадает в транс.
– А я и не знал, что наша Фрэнсис – медиум. – Клиф с трудом удерживался от смеха.
– Она же седьмая дочь седьмой дочери. У нее бывают видения.
Джордж откашлялся:
– И что же она видела вчера?
– Это было не очень ясно. Она не четко видит образы, а только получает ощущения. Она чувствовала руку угрожающей судьбы… О, Клиф, дорогой, постучите ему по спине.
– Ничего, не туда попало.
– Ешь медленнее. Что я говорила? Да, рука угрожающей судьбы. И свет, она видела ослепительный свет. – Бабушка покачала серебристой головой. – Бедная Фрэнсис ужасно испугалась, увидев эту ослепительную вспышку.
– Да, – согласилась Мег.
* * *Им пришлось подождать, пока Мэри поднимется в свою комнату в сопровождении Генриетты. Или это Мэри сопровождала ее? Остальные ушли в кабинет Джорджа. Он уселся за стол с суровым выражением на лице.
Клиф снял пиджак, ослабил галстук и развалился на диване.
– И как вам эта женщина? Теперь она ясновидящая. Надеюсь, у нее хватит ума…
– Не обращай внимания на фантазии Фрэнсис, – ледяным тоном сказал его отец. – Ты шарил в моем столе. Как ты посмел?
Никто из них не обратил внимания на невольную истину в видении Фрэнсис. Но они ведь и не находились в машине, как Мег. Ослепительный свет фар – и машина, едущая следом, атакует «БМВ». «Совпадение, – подумала Мег. – Откуда Фрэнсис может это знать?»
Мег задумалась, а спор разрастался, Клиф пошел в атаку:
– Кем ты себя возомнил? Почему ты не сказал Мег? Она – глава семьи, а ты просто служащий.
Это были жестокие слова, и они так рассердили Джорджа, что он на какое-то мгновение лишился дара речи. Мег поднялась, глядя на кузена горящими глазами:
– Это вранье, Клиф, и ты это знаешь. Сейчас же извинись перед отцом.
– Ха! Вот видишь, что я имел в виду?
– Мне хочется ударить тебя, дурак.
– Дети, не грубите. – Слова оказались более эффективными, чем ругань. Спорщики замолчали и смутились.
– Прости, отец. Я знаю, почему ты промолчал. Но я с тобой не согласен.
