Сьюзан Ховач - Дьявольская секта
Пуул посмотрел на Николу, наклонился и провел руками по ее бедрам.
Женщины снова закричали. Черный дым, валивший от жаровни, застилал глаза; пламя свечей дрожало на сквозняке.
Да будет свято имя твое, молилась Джейн, да придет царствие твое...
Пуул замер.
— Что, Господин? — испуганно прошептала Агнес, изучая выражение его глаз.
Он повернулся к ней.
— Среди нас еретик!
Пуул распростер руки, требуя тишины.
— Здесь ересь!
Хор тотчас смолк. Люди изумленно уставились на своего Господина.
Пуул отвернулся от толпы. Он поворачивался очень медленно до тех пор, пока его лицо не оказалось обращенным к тому месту, где пряталась Джейн.
— Она здесь, — произнес Пуул.
Паства взвыла, как стая волков, и устремилась вперед, чтобы вытащить Джейн из ее укрытия, но Пуул остановил людей.
— Она сама выйдет ко мне.
Джейн обнаружила, что снова может ходить. Она подошла к стоявшему у алтаря Пуулу, поскольку сделать что-то другое у нее не было сил, и опустилась перед ним на колени.
— Агнес, отведи эту женщину за замок. Миссис Шоу, посмотрите на меня.
Джейн посмотрела на Пуула.
— Следуйте за Агнес. Оставайтесь там, пока она не разрешит вам покинуть это место.
Джейн кивнула.
— Вы забудете все увиденное вами после захода солнца.
Джейн снова кивнула. Агнес увела ее.
Паства снова начала петь и раскачиваться из стороны в сторону, заново создавая напряженную атмосферу. Пуул стоял у неподвижного тела Николы и ждал возвращения Агнес.
Спустя минуту она вернулась в часовню и подошла к Пуулу.
— Все в порядке, Господин.
Пуул улыбнулся. Шагнув к краю алтаря, он склонился над телом Николы.
— Во имя Сатаны и всех Богов Тьмы...
У входа в часовню вспыхнул свет фонаря. Люди испуганно закричали и сгрудились еще плотнее перед лицом опасности.
— Во имя Господа, остановитесь! — крикнул Эван.
В следующий миг холодный сквозняк задул все свечи. Услышав оглушающий грохот, Эван едва не выронил фонарь. Через секунду едкий запах серы заполнил часовню.
Глава девятая
I
Позднее, придя в сознание, Эван не сразу понял, где он находится и что случилось. Затем он вспомнил, как ранее очнулся в больнице, как вопреки протестам медсестер выбежал на улицу и доехал на попутке до Колвина; Эван вспомнил, как он карабкался по скалам, как ворвался в часовню, увидел в свете мерцающих свечей обнаженные тела, блестящий потир, Пуула, собиравшегося овладеть Николой на черном алтаре...
— Во имя Господа, остановитесь! — снова закричал Эван, воскресив в памяти ту сцену, и быстро сел.
Он был один. Его окружала темнота, ласковый морской ветерок гулял среди полуразрушенных стен опустевшей часовни.
Спустя мгновение он неуверенно поднялся на ноги и направился к алтарю. Эван задел ногой маленький предмет, валявшийся на земле. Наклонившись, он поднял брошенный коробок со спичками, зажег одну из них и увидел, что покрывало, перевернутое распятие и расшитая ткань исчезли. О том, что происходило тут этим вечером, напоминали лишь стол, служивший алтарем, и лужица крови на полу. Однако труп ягненка и неподвижное тело Николы исчезли. Потушив спичку, Эван покинул часовню и направился к Колвин-Корту.
Агнес ждала его. Открыв заднюю дверь, он увидел ее сидящей возле кухонного стола; лицо женщины ничего не выражало, руки ее были стиснуты, как во время молитвы.
Агнес была одна.
— Где Никола? — резким тоном спросил Эван; голос его дрожал. — Где она?
— Спит в своей комнате. Можете больше о ней не беспокоиться. Она проснется завтра, абсолютно без воспоминаний о последних тридцати шести часах и с весьма смутными — о последнем месяце. Думаю, вы найдете ее состояние удовлетворительным.
Агнес встала.
— Доктор Колвин, я хочу обсудить с вами события этого вечера. Буду вам признательна, если вы уделите мне несколько минут.
Эван растерянно уставился на нее.
— Нам нечего обсуждать, мисс Миллер. Где Пуул?
В комнате стало тихо. Эван заметил, что глаза Агнес были красными от слез. Она произнесла безжизненным голосом:
— Он мертв.
— Не верю, — сказал Эван. — Покажите мне его тело.
Агнес молча встала и повела Эвана наверх, в комнату Пуула.
— Вы его не узнаете, — сказала она.
— Почему?
— Сами увидите.
Пуул лежал на своей кровати в пижаме. Эван подошел к нему и увидел лицо своего врага.
Перед ним находился кроткий, беззаботный человек с мягким, улыбчивым ртом, свидетельствовавшим об интеллигентной доброжелательности его обладателя. Закрытые глаза хранили секрет Пуула, но Эвану показалось, что он увидел в них следы легкомыслия, подтолкнувшего Тристана к тому, чтобы во время празднования Ламмеса в калифорнийской апельсиновой роще предоставить свое тело Господину, которому он поклонялся.
— Вы правы, — сказал Эван. — Я не узнаю его.
— Он снова восстанет, — сказала Агнес, и Эван с ужасом понял, что она говорит не о Пууле, а о своем Господине. — Он возродится в ком-то другом. История Тристана Пуула закончилась. Но история другого, неизвестного нам человека только начинается.
Он снова повернулся к Эвану.
— Мне надо поговорить с вами, доктор Колвин.
— Сначала я взгляну на Николу, — сказал Эван.
Убедившись в отсутствии пульса у Тристана, он покинул комнату.
Никола спала в своей маленькой спальне в центральной части дома. Эван проверил ее пульс, коснулся рукой лба, приподнял веко.
— Ее усыпили.
— Завтра с ней все будет в порядке, — сказала Агнес. — Я обещаю вам это, доктор Колвин. Конечно, при условии, что вы не будете впутывать сюда полицию.
Она замолчала.
— Хорошо, — внезапно сказал Эван. — Давайте поговорим.
Они вернулись на кухню и сели за стол друг против друга.
— Ваши условия? — произнес наконец Эван.
— Мы порвем договор аренды, покинем Колвин-Корт и никогда не вернемся к вам. Никола полностью избавится от своего увлечения Тристаном — его власть над ней кончилась, когда он умер, — и у нее останется лишь туманное воспоминание об этом романе. Ваши отец и сестра выйдут из сна, который мы вызвали несколько часов тому назад, чтобы они не мешали нам. Зависимость вашей сестры от мистера Пуула также станет делом прошлого. Близнецы и миссис Шоу спят в коттедже. Как бы сильно миссис Шоу ни желала помочь вам, вы найдете ее весьма плохим свидетелем. Люси также не сумеет вспомнить церемонию, хотя девочке не причинен никакой вред. Что касается Тимоти...
