Инна Бачинская - Танец на тлеющих углях
Волосы ее тоже были мокрыми и завились «мелким бесом».
– Терпеть не могу, когда завиваются! – Она энергично дернула себя за мокрую прядь.
– Ушла от хвоста? – спросил Шибаев.
– Ушла. Его, по-моему, сегодня вообще не было. Наверное, из-за погоды. А чья это квартира? – Она с любопытством озиралась. Подошла к комоду. – Это твоя знакомая? – В голосе ее проскользнули ревнивые нотки. Она щелкнула пальцем по фотографии женщины в купальнике и опрокинула ее.
– Опять распускаешь руки? – строго сказал Шибаев.
– Кто она?
– Знакомая Алика Дрючина, адвоката. Я тебе рассказывал про него.
– Не помню! А ты тут неплохо устроился.
– Дуреха! – Он притянул ее к себе.
– Пусти! А где хозяйка?
– В Египте. В долгосрочной командировке. Я так соскучился…
– Пусти! Это правда?
– Конечно, правда! Неужели ты думаешь, что я позвал бы тебя на квартиру своей знакомой?
Она пожала плечами.
– Я никогда ее не видел. Судя по фотографиям, красивая женщина…
Ирина взмахнула рукой, но он был начеку и руку ее перехватил. Потом, погладил губами щеку и повторил в ухо:
– Я так соскучился!
– Я тоже! – прошептала она в ответ. – Мне кажется, мы вечность не виделись! Меня снова вызывали…
– Капитан Астахов?
– Нет, Мельник.
– Чего он хотел?
– Сашенька, история какая-то дикая. Ты не поверишь! Просто ужас! У нас недавно была встреча выпускников, собралась целая компания, мальчики, Виталя Щанский, Боря Басов из Германии, Сема Вайнтрауб приехал из Америки, Колька Башкирцев, и другие еще, я их всех сто лет не видела. И девочки пришли – Леночка Рубан, художница из «Арт нуво», и актриса Зинаида Ермакова, я ее видела в «Моей прекрасной леди»… И еще одна, из мэрии. Их убили!
– Художница из «Арт нуво» и актриса были с вами на встрече? – удивился Шибаев.
– А ты что, знал, что их убили?
– Об этом весь город гудит. Они из твоей компании?
– Ну да! В новостях передавали, что трагически погибла Зинаида Ермакова. Я еще подумала, может, в автомобильной катастрофе, а ее, оказывается, убили! И Леночку Рубан убили! Двоих из тех, кто был на встрече, представляешь?
– О чем еще он спрашивал?
– Поддерживали ли мы отношения до встречи, что произошло в ресторане, может, ссора или размолвка. Что за люди мои однокашники. Очень извинялся, что беспокоит в такое тяжелое для меня время.
– А сколько вас всего было на встрече?
– Нас всех? Или только женщин?
– Женщин!
– Четверо. Еще была одна… функционерша из мэрии. Кошмарная баба! Лучше бы убили ее! Леночка была такая лапочка, рисовала всяких зверушек для детских книжек. Я до сих пор не могу прийти в себя! Толю убили, теперь этих двоих… А актриса напилась, стала приставать к Витале Щанскому! У них когда-то был роман, я прекрасно помню, он приводил ее к нам в студию. Она еще пела под гитару, все прямо балдели. А голос визгливый… под Мирей Матье.
– О чем он еще спрашивал?
– Он спросил, не знаю ли я женщину… такое имя необычное! Сейчас! Роксана! Ну да, Роксана. Фамилию не помню. Не знаю ли я эту Роксану, она вроде квартирный брокер. Я сказала, что первый раз слышу, – Ирина смотрела на Шибаева полными слез глазами. – Повернись, Сашенька, я до сих пор опомниться не могу! Что же это творится такое? Актриса – ладно, у нее бурная жизнь, у них там в театре все без ножа готовы зарезать друг друга, все на эмоциях, а Леночку кому понадобилось убивать? За что?
– А за что можно убить? – спросил Шибаев.
– Не знаю… – она отвела взгляд. – За многое. – Она взглянула на него в упор: – Если ты обо мне, то я не убивала Толю! Если ты мне не веришь, то… я не понимаю, что я здесь делаю! – Она вдруг отчаянно разрыдалась.
– Извини, Ирочка! Извини, родная! – Шибаев гладил ее по голове. – Я дурак, я вовсе не считаю, что это ты. Перестань, слышишь?
– Господи! – взмолилась она страстно. – Пусть эта нелепая история скорей закончится! Пожалуйста, прошу тебя, господи! Пусть они наконец найдут этого проклятого убийцу!
– Найдут! Успокойся, моя хорошая. Все образуется. Успокойся…
– Как я устала! Если бы ты только знал, как я устала! Петя Воробьев звонит, выспрашивает, что да как… Гиена! Без него тут не обошлось! Это такая сволочь!
– Успокойся, – повторял Шибаев, гладя ее по голове. – Все когда-нибудь кончается.
– И мы сразу уедем, да? – Она смотрела на него заплаканными глазами. – В Испанию… Да?
– Да.
– И я буду рисовать… на берегу моря. А ты будешь лежать на песке и смотреть на меня! Да?
– Да.
– И я напишу твой портрет?
– На кресте?
– Нет! На канате! Я же обещала. С красным зонтиком!
– Обязательно. В красной юбочке.
– Ага! – Она рассмеялась. – И мы повесим эту картину в зале! Да?
– Да.
Ему вдруг пришло в голову, что Григорьев был там со своей женщиной. Совсем недавно. Если бы они развелись, Григорьев и Ирина, испанский дом остался бы, несомненно, за ним…
– Я люблю тебя, Сашенька! – повторяла Ирина. – Я так люблю тебя! Мы никогда не расстанемся.
Потом она вдруг спросила:
– Зачем тебе понадобилась Геля? Что ты хотел у нее узнать?
– Ты знала, что она была любовницей твоего мужа? – спросил он, почти не удивившись. Похоже, начал привыкать к прыжкам ее мысли.
– Конечно, знала.
– Откуда?
– Просмотрела номера в его мобильнике. Да и по ней было видно.
– И как же ты можешь с ней дружить после этого?
– Ей все равно ничего не светило, – беззаботно сказала Ирина. – Геля – дешевка. Мне было просто смешно наблюдать, она так старалась. У Толи было много женщин… Она решила, что он на ней женится! Дуреха. Мы с ней теперь вроде как товарищи по несчастью.
Озадаченный Шибаев подумал, что никогда не понимал женщин. Ни Веру, ни Ингу, ни Ирину. Разве он смог бы дружить с любовником собственной жены? Пить с ним водку, выслушивать анекдоты и треп о бабах и знать при этом, что он спит с его женой? Не смог бы. Они действительно устроены иначе…
В одиннадцать Ирина засобиралась домой – рано утром придет Геля, будет проявлять заботу. Ей, Ирине, стоило больших трудов убедить ее прийти завтра, а не сегодня. Принесет свежий хлеб и кефир. Сварит кофе. Будет смотреть взглядом больной коровы и говорить шепотом. В ее тоне слышалась насмешка, которая покоробила Шибаева. Геля ему, пожалуй, понравилась. Маленькая, не очень умная хищница. Вроде куницы или норки. Очень хорошенькая.
Они шли по ночному городу, держась за руки. Дождь прекратился, заметно похолодало и прояснилось, и высыпали звезды. Далекие, холодные, осенние звезды. Ирина ежилась в своем легком плаще. Оба молчали. Шибаев испытывал странное чувство, держа ее за руку. Он никогда еще не бродил, держась за руки с женщиной по городу, не выпало случая. Разве что, возможно, когда-то в ранней юности. Ее ладонь была маленькая и горячая. Он вдруг поднес ее к губам, поцеловал неожиданно для себя. Ирина ткнулась головой ему в плечо. Он мог идти так бесконечно долго. Навстречу им торопливо бежали запоздалые прохожие, подняв воротники пальто. Они окидывали их беглыми настороженными взглядами. Эхо подхватывало их шаги и уносило куда-то вверх. Гремел по рельсам трамвай, тонко тренькал, люди внутри сидели как на освещенной сцене. Горели неяркие фонари. Шипя, проносились машины, обдавали их прожекторами фар, похожими на жадные и любопытные глаза.
