Алёна Белозерская - Слеза святой Женевьевы
– Есть. Порой злой, но чаще добрый. Талантливый, однако всегда испытывающий сомнения в себе. Несчастный в личной жизни, зато успешный в профессиональной деятельности. Коварный, смелый и безупречный во всем.
– Похож на моего Майкла.
– Вряд ли Майкл бил тебя.
– Никогда.
В глазах Полины засветилась жалость, что заставило Конрада усмехнуться.
– О нет! Не сочувствуй мне, – сказал он, заботливо поправив слетевшее с ее плеч одеяло. – Я лишь дважды испытал силу руки брата, и, признаться, заслуженно. В первый раз за то, что по моей вине его отчислили из пансиона в выпускном классе. Последний год он был вынужден доучиваться в другой школе. Меня, кстати, оставили, посчитав жертвой обстоятельств.
– Что произошло? – рассмеялась Полина, видя, что Конраду это воспоминание приносит удовольствие.
– Мне еще не было тринадцати. Я украл у учительницы французского языка ключ от ее комнаты. Сделал дубликат и продал старшеклассникам, которые уже давно мечтали узнать, что у нее под блузкой. Скажу честно, дамочка была весьма фривольной особой, кокетничала с юнцами, возбуждала их при каждой возможности, поэтому не удивилась, когда в ее комнату поздним вечером вошли два придурка с торчащими шпагами в брюках. Зато от их наглости растерялся учитель фехтования, который собирался изучать прелести француженки всю ночь. Уже на следующее утро директору школы стало известно, кто продал старшеклассникам ключ, а брат, чтобы спасти меня от наказания, взял вину на себя, за что и был отчислен. Перед тем, как покинуть пансион, он здорово намял мне бока, сказав, что, если я не успокоюсь с авантюрами, приедет и продолжит обучение.
Полина с интересом слушала эту необычную историю. В ней открылась та сторона характера Конрада, которую до этого момента она не замечала:
нежность. Он рассказывал о человеке, перед которым, по всей видимости, преклонялся, ибо голос его был исполнен любви, а в глазах светилось уважение.
– За что он побил тебя во второй раз?
– За то, что нелестно отозвался о нашей матери. Видишь ли, дед оставил ей приличное наследство, вот она самозабвенно и тратит его на альфонсов. Нынешний ее муж, кажется, шестой по счету, мой ровесник. Брат спокойно относится к бурной личной жизни нашей мамочки, я же бешусь каждый раз, когда она сообщает о том, что разводится, а после снова выходит замуж за того, кто младше ее вдвое.
Полина была поражена искренностью Конрада. Она чувствовала, что в его словах нет лжи, только правда, пусть и неприятная. Но, самое важное, он не боялся говорить о ней вслух.
– Спасибо, – прошептала Полина.
– За что?
– За то, что открылся.
– Это не открытость, – покачал головой Конрад и поднялся с кровати. – Это слабость.
– Говорить о том, что на душе? – тихо спросила Полина. – Напротив, это смелость. И это значит, что ты не боишься меня.
– Не боюсь, – Конрад наклонился и поцеловал ее в плечо. – Но знаю, что мне необходимо остерегаться.
– Меня?
– Чрезмерной близости, – вдруг жестко ответил Конрад. – Спокойной ночи, дорогая.
– Уходишь? – всем телом напряглась Полина, не ожидавшая, что он покинет ее в тот момент, когда они только начали узнавать друг друга.
– Не хочу напрасно тратить время. Моему телу не разговоры нужны, а секс. К сожалению, ты сейчас на скамейке запасных.
– Ну и убирайся! Иди, поищи другого игрока, скотина!
Услышав ругательство в свою сторону, Конрад остановился и рассмеялся.
– Такой ты мне нравишься больше. Твердой и ядовитой. Adios, мадам Матуа.
После ухода Конрада Полина еще долго ругалась с ним в мыслях. Дважды она изгоняла его из своей жизни, дважды прощала и милостиво разрешала вернуться. Она ненавидела Конрада за выказанное пренебрежение, но восхищалась его неприступностью, которая влекла и щекотала нервы. Под утро Полина, измученная размышлениями, уснула и открыла глаза, когда часы показывали десять. Приняв душ и быстро одевшись, она выбежала из номера и направилась к дому, в котором жила красавица с безмятежными синими глазами. «Я уже иду, Тони, – со злостью подумала она, представив лицо девушки, но тут же мысли ее вернулись к Конраду. – Интересно, почему этот нахал не звонит? Мог бы разбудить, а еще лучше заехать. Будь он рядом, я чувствовала бы себя спокойнее».
* * *После возвращения из Вены Тоня пребывала в страшной растерянности. Она не знала, что ей предпринять, одно понимала: оставаться в доме Астрид опасно. Но куда идти, чтобы уберечься, не предполагала. Интуиция твердила, что, где бы она ни скрылась, ее все равно найдут. Смерть Хорвата внесла окончательную путаницу в ее и без того нелегкое положение. Тоня была уверена, что от Франца избавились только для того, чтобы он не смог помочь ей начать новую жизнь в другой стране, подальше от Мюнхена, в котором ее преследовали неизвестные люди. «Неизвестные?» – тут же усмехнулась Тоня. Нет, теперь она явно предполагала, кто стоит за всеми несчастьями, случившимися с ней. Тоня обвиняла во всем Полину Матуа. «А может, она убила Франца, чтобы наказать меня за то, что я отдала ей фальшивое колье? Господи, он ведь ни в чем не виноват! Это же я обманула ее, не Франц. Почему она не пришла ко мне?»
Тоня одновременно обвиняла Полину и находила оправдания. «Нет, она не показалась мне подлой. Да и Конрад… он был мил со мной. Он – хороший человек и так тепло отзывался о Матуа. Хотя они ведь сообщники и не станут поливать друг друга грязью». Тоня вспомнила, как Конрад довез ее до дома Астрид, галантно поцеловал на прощание руку и взял обещание позвонить, если ей вдруг понадобится помощь. Помощь действительно была необходима. Но разве можно просить о поддержке у того, кто, скорее всего, и устроил эту безжалостную охоту?
Окончательно запутавшись в бессвязных догадках, Тоня расплакалась. Стены дома долго слушали громкие рыдания и невнятные слова, которые она произносила вслух, обращаясь к Астрид.
– Ты меня втянула во все это, – шептала она. – Помоги же.
Неожиданный звонок в дверь заставил вскочить с дивана. Момент был весьма пикантным. Только что она умоляла о помощи, и немедленно, словно отвечая на ее горячую просьбу, позвонили в дверь. Это мистическое сочетание событий заставило напрячься и с осторожностью выглянуть в окно, чтобы увидеть, кто стоит на террасе.
– Открывайте, Тоня, – послышался хорошо знакомый голос. – Я вас вижу.
Полина Матуа помахала девушке рукой и указала на дверь. Тоня горько усмехнулась и с дрожащими коленями направилась встречать ненавистного визитера.
– Собираетесь меня убить? – без удивления в голосе спросила она, пропустив Полину внутрь.
