Вероника Ульянова - Готический храм
Через полгода как-то раз Максим лазил в интернете и наткнулся на список самых красивых храмов мира, он хотел было закрыть вкладку, но не сдержался и стал листать фотографии. Храмы были распределены по местам, от десятого к первому. Нажав в очередной раз на перемотку, Максим увидел храм, считавшийся авторитетным культурным изданием самым красивым, великолепным храмом всех времен и народов. Писали, что раньше по разным рейтингам то один, то другой храм занимал первые места, но этот храм превзошел людское воображение и с момента его торжественного открытия два месяца назад – он стал первым для всех и навсегда. Это был он, храм, который построил Максим. Максим перестал моргать. Этого не могло быть. Он был там, внутри, он взорвался, его прежняя жизнь была уничтожена вместе с храмом. Он судорожно продолжил читать:
«История храма необыкновенна, как и он сам. То, что вы видите на фотографиях – его вторая жизнь, ведь первый вариант храма был взорван террористом-смертником Максимом Фатиевым. Молодой человек погиб вместе с храмом. В его машине, припаркованной неподалеку от руин, нашли книгу Юкио Мисимы «Золотой храм». Видимо Максим помешался и решил повторить сюжет самого известного романа японской литературы. Только в отличии от Мидзогути он погиб вместе с храмом. Максим тяготился прекрасным, но при этом не мог без него жить и уничтожил свое тело вместе с душой. Так интерпретируют многие искусствоведы, клинические психиатры и люди, пытающиеся найти смысл даже там, где его возможно и нет, поведение Максима Фатиева. Но власти города отстроили храм заново. Учитывая сложную ситуацию в городе в тот момент, для горожан было важно, чтобы их правительство не только уничтожало зло, но и оберегало и создавало прекрасное. Поэтому вторичное строительство храма сильно повлияло на принятие людьми нового общественно-политического положения…»
Этого было достаточно, Максим не закончил чтение, он встал, собрал необходимые вещи и, ничего не сказав Диане, улетел в Россию.
Правда в аэропорту он немного отошел и написал ей смс: «Через неделю-две вернусь. Дела.»
Диана зашла в кабинет, увидела последнее, что прочитал Максим и поняла, куда он направился. Она не могла только знать, что именно он задумал и насколько это опасно. Она ужасно разозлилась и решила, что это последний раз, когда она простит его. Когда он вернется – она скажет ему, что если он хоть раз впредь оставит семью – то пусть не возвращается. Набравшись смелости в будущем сказать ему это, она горько расплакалась. Всё это было очень страшно, велика возможность, что его убьют там, а она даже не сможет об этом узнать.
Сидя в самолете, Максим пытался оправдать свое путешествие тем, что он сможет забрать свои деньги, он надеялся таким образом вымолить прощение у Дианы при возвращении. К Андрею идти напрямик было нельзя, выйдя из самолета Максим пошел первым делом к Капитану, но ему дверь даже не открыли, незнакомый голос сказал, что такие здесь больше не живут, они купили эту квартиру год назад. Выбора особого не было – Максим пошел к Диме.
После трех звонков и долгого ожидания, Максим на шару дернул ручку – дверь открылась. Максим непроизвольно зажал нос руками, у него мелькнула мысль, что он найдет Димин труп двухгодовой давности. И по мере продвижения по квартире, мысль его подтверждалась – разруха, грязь, но на кухне в холодильнике была свежая, относительно конечно, еда, да и разрушения были ненамеренные, а будто прошла буйная вечеринка, запахне был настолько ужасным… Войдя в большую комнату, Максим увидел Диму, тот похрапывал.
Дима отрубился на животе наполовину свесившись с кровати, он был пьян, на полу валялись пустые бутылки, в руке еще одна недопитая. Бутылка выпала из руки, разбила лежащую на полу под ней, Дима приоткрыл глаза, пытался встать и упал с кровати на осколки. Он вскрикнул и проснулся окончательно, вскочил, будто медведь, шатаясь, заревел, но тут увидел Максима и застыл. Максим смотрел на него с отвращением:
– Дима, какого хуя? Ты, блять, ублюдско выглядишь.
Дима сел на кровать, пустыми глазами он разглядывал Максима, ступни его покоились на осколках, но казалось, что он не чувствует боли.
– А ты, блять, какого хуя? Ты же, блять, умер.
Максим засмеялся, Дима тоже, они долго и радостно, громко хохотали. Отсмеявшись Дима пришел в чувство и ощутил боль от осколков в теле в полной мере, он торопливо заковылял в ванную и там вынул из себя стекло, обработал раны. Раньше бы он просто забил на дезинфекцию, но живой Максим его несказанно обрадовал, и Диме захотелось привести себя в порядок, ему стало стыдно за убитую квартиру.
За три часа парни убрались. Они вынесли практически всё, в том числе и мебель к мусорным бакам, потому что большинство вещей в квартире не поддавались восстановлению и очищению. Оставили только кровать, правда без матраса, пару тарелок, ложек, почти всю посуду тоже выкинули, потому что им было влом ее мыть, пол они залили и протерли водкой, которой у Димы было больше, чем еды. Набили холодильник нормальными продуктами. Когда не осталось ни следа от былого хаоса, бритый, свежо пахнущий с обмотанной бинтом рукой и ступнями Дима пил чай и ел, как давно уже не питался, и думал об иронии: его левая рука была замотана точь-в-точь, как когда-то левая рука Алины. Максим курил, сидя напротив Димы за обеденным столом.
– Что с тобой, Дима?
Дима боязливо отвел взгляд.
– Я знаю, что Алина погибла с тобой, работая на правительство.
Дима умоляюще посмотрел на Максима. Максим не собирался быть жестоким, он максимально смягчил взгляд.
– Я так ненавижу себя за то, что она погибла, – заговорил Дима, – Из-за меня. Не понимаю почему, но я относился к ней так потребительски. Мне сначала было даже все равно на ее смерть, я только не хотел тебя расстроить. А потом, когда у меня было время подумать. Много времени… я все понял. И мне стало так горько, невыносимо…
– Не кори себя, она сама позволяла так к себе относиться.
– Не знаю, нужно ли тебе это знать, но мы ведь с ней даже не встречались.
– Как так?
– Просто дружили, так сказать, вы тогда поссорились, и она хотела сменить обстановку…
– Ладно, это уже неважно, – Максиму было грустно вспоминать Алину.
– Вот так… Алина погибла, ты тоже, работы нет. Артур меня ненавидит за то, что Алина погибла. Что мне еще делать? Я пью. Если бы Артур не давал мне денег – я бы, наверное, умер от голода. Он и квартиру мне эту снимает. На самом деле у меня есть что-то вроде пенсии от тех, на кого я работал, но мне противны эти деньги, и они просто копятся на моем счету.
– Ну и дурак, ладно, расскажи лучше, как живете, в целом, в городе. Прошло два с половиной года, я ведь ничего не знаю.
–А где ты сам был? Как ты выжил? Храм взорвался, я видел видео. Все говорили, что ты был в храме во время взрыва.
– Так и было, я был там, но выжил. Капитан и Андрей вывезли меня за границу, и я пролежал в коме два года.
– Ну ничего себе. Слушай, по поводу того, что произошло, давай я лучше позвоню Артуру, он придет и тебе все расскажет. Я сам стараюсь новости не смотреть, я правда только и делал, что пил последние годы.
– Почему не наркотики? Ты же не любишь пить.
– Да, но в нашем городе больше нет наркотиков. Вообще, – Дима растянул слово «вообще» насколько возможно, – Поэтому я пью, и это самое ужасное, если бы я стал наркоманом – это хотя бы иногда было бы весело, но я пьяница, а это просто мрак. Моя жизнь отстой.
– Я понял, звони своему Артуру, хотя стой. А это не будет для меня опасным? Я здесь анонимно.
– Все нормально, он мой друг, и должен предупредить, он работал на них, как и я, но он уволился тогда же, когда и я. Ты можешь доверять ему так же, как и мне.
– Как я доверяю тебе, шутишь что ли?
– Но ты ведь здесь Максим, ты здесь, сидишь у меня на кухне.
Максим усмехнулся.
– Ладно, звони ему.
Через час на кухне их было уже трое, Дима и Максим сидели, Артур стоял, он с Максимом пожали руки, Дима представил их, но Артур все не садился.
– Скажу откровенно парни, вы провели грандиозную работу, и то, что я вижу в сравнении с тем, что было – люкс. Но я все равно отказываюсь здесь находиться слишком долго, поехали ко мне.
– Да ладно, ты такой чистюля? – спросил Максим.
– Если бы ты видел, что здесь происходило, ты бы уже давно убежал. Водка не поможет, хлорка может быть. И еще лучше не трогай Диму лишний раз, пока он не сдаст все анализы.
– На что?
– На все.
Еще через пол часа трое сидели на тридцати пяти метровой кухне, совмещенной с обеденной зоной. На просьбу Димы налить ему покрепче – он получил подзатыльник от Максима. В итоге трое пили чай с мятой и лимоном. Артур повествовал:
– Той же ночью, 26 сентября, когда взорвали особняк, были проведены чистки по всему городу. Как и ожидал Удав, всех охватила паника. Мелкие преступники боялись выходить на улицы. Некоторые оставшиеся в живых серьезные люди не знали откуда происходит угроза и наехали на свои крыши, знакомых и т.д. Отсюда реакция… в общем все ополчились против всех, и буквально год было страшно выходить из дома. Все боялись всех. Некоторое время даже комендантский час был. Сначала официальной версией было, что это независимая организация, а потом, когда все, кто мог друг друга поубивали, по первому каналу объявили, что это государственная операция, что в нашем городе проводится эксперимент, и он успешен, и теперь тоже самое ждет все города по всей стране. Мол всем нужно успокоиться и всё будет хорошо, никого больше не тронут, потому что все преступники уничтожены. Отныне контролировать преступность будут таким способом. С тех пор всё потихоньку нормализовалось, так что у меня работы больше нет. Я же адвокат. За последние пару месяцев я не встретил ночью в самых темных и раньше опасных переулках ни одного наркомана и даже бомжи исчезли. Но их правда отвезли в ночлежки, только тех, кто противился – убили. Я прошелся по этим ночлежкам – ониочень даже приличные. Только там нельзя пить и пятидневка рабочая, поэтому некоторые предпочитают сбегать обратно на улицу, ну и с концами. Их убивают. Вот в общем то и всё. Только чувство, что живем мы на пороховой бочке, у меня не исчезает.
