Irene - Умри красиво
Черноволосый парень наполнил бокалы, и она протянула мне один. Брудершафт… Это же после брудершафта надо…
— Не хочу.
— Как знаешь, — Алиса поставила шампанское на стол. — Хорошая же из тебя сегодня гостья…
Она отвернулась с безразличным видом, скрестив руки на груди, но я буквально чувствовала, как дрожит все у нее внутри.
— Черт с тобой! — зло выдохнула я. — Давай. И я пойду домой.
Я проглотила шампанское залпом, пузырьки больно ударили в нос. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем я первой холодно чмокнула ее в губы и откинулась на спинку дивана. Алиса прыснула смехом, хотя ее глаза оставались гневными и печальными, и промолчала. Уходить так мне показалось невежливым, и я решила остаться еще немного.
Ребята смеялись, что-то оживленно обсуждали, потом одна пара отправилась танцевать, другая — осталась целоваться на диванчике. Брюнет в укромном уголке шептался с Алисой, и вся эта канитель надоела мне раньше, чем я думала. Я поднялась с дивана, наклонилась к подруге, чтобы попрощаться и…
… - Черт, черт, черт! Вика, ты меня слышишь?! Вика!
Круги перед глазами. Красный и зеленый.
— Идиот, что ты наделал! Я же…
— Да хрен ее знает, что с ней! С нами ведь все нормально…
Круги подпрыгивают и крутятся. Довольно ритмично. Под этот ритм можно даже танцевать. Тум-тум. Тум-тум-тум. Зеленый-красный, красный-зеленый. Если бы так жутко не болел затылок, я бы точно…
— Зайка, пожалуйста, открой глаза. Пожалуйста. Смотри! Смотри на меня! — что-то горячее капает мне на лицо. — Может, желудок промыть?! Что делать, Слава?!!
— Да все уже. Теперь только в больницу…
Что-то больно сжимает мою челюсть, проникает в рот, давит меня. Внезапно давление проходит и я опять оказываюсь в невесомости, обмякаю, опадаю, как вянущий цветок. Огромная, огромная роза. Лепесток один, лепесток другой…
— Какую больницу, ты что, кретин?!! Думай своей башкой!
— Значит жди, пока раскумарится!
— Господи… Что с ней такое?! Что с ней?!
— Откуда мне знать! Может, реакция такая!
Свист в ушах становится настолько оглушительным, что я больше не слышу странных голосов и чьих-то слов, отдающихся эхом в опустевшей, легкой голове. Чего они так орали? Кто это? В мыслях застревает одно слово. Реакция. Реакция. Реакция. Ре…
Я падаю глубоко, с большой высоты. Понятия не имею, сколько прошло времени — в какой-то момент два круга, мои спутники, отдаляются, и я остаюсь одна, посреди темного холодного пространства. Я будто эмбрион внутри огромной Вселенной, и медленно покачиваюсь на волнах черной липкой каши. Мне страшно, хочу закричать. Может быть, я и кричу, но здесь вряд ли кто-то услышит. Пустота. Совершенная, идеальная пустота.
То ли я таки сумела открыть глаза, то ли просто привыкла к темноте, но теперь вижу слабые очертания какого-то помещения, слышу знакомые шорохи, звуки, запахи. Я дома. Конечно же, дома! Подо мной — нечто очень мягкое, похожее на облако. Мне уже не так холодно, как какое-то время назад, и что-то нежно касается моего лба. Если бы так ужасно не ломило затылок, эти прохладные прикосновения дарили бы настоящее наслаждение.
Я оглядываюсь: рядом со мной сидит странное, неземное существо. Я не вижу, только чувствую его присутствие, тепло, даже эмоции. Ему так невыносимо грустно, что мне очень хочется утешить его. Протягиваю руку, нащупываю что-то мягкое. Чей-то голос нежно шепчет мне в ухо, но слов не разобрать.
Внезапно существо исчезает. Наверное, это эльф. Я читала — если очень захотеть, можно встретиться с ними. Они часто прилетают перед смертью. Я умираю? Дыхание перехватывает, в горло будто насыпали огненный песок. Меня трясет, не хватает воздуха.
— Не могу… вдохнуть…
Панцирь, сковывающий мою грудь, исчезает. Теперь я сама — эфирное, невесомое существо.
— Ты где? — спрашиваю я, но не слышу своего голоса. — Не бросай меня, пожалуйста.
И мой эльф остается со мной.
Его дыхание — южный бриз. Его запах — нагретое солнцем лавандовое поле.
Мы соединяемся, сплетаемся, сливаемся воедино. От каждого прикосновения моя кожа вспыхивает миллионами искр, но мне больше не одиноко, и дышу я свободно. Вдалеке вдруг появляются звезды. Звезды сияют все ярче, превращаются во фракталы. Темнота звенит и дрожит, будто от землетрясения. Или дрожу я сама? Тепло вдруг разливается по всему моему прозрачному телу, и я больше не чувствую ничего. Да, так и есть. Я умерла.
* * *Мутные очертания комнаты постепенно проступали четче, хотя я до конца не была уверена, что вижу их воочию, а не продолжаю спать. Нестерпимо хотелось пить. Полежав несколько минут без движения, осторожно пошевелив руками, ногами и головой, наконец решилась сесть. Щеки горели огнем, лихорадило, жутко тошнило. Но самое страшное — не это. Я вдруг поняла, что совершенно ничего не помню со вчерашнего вечера.
Это открытие повергло меня в шок. Вернее, даже удивиться и разволноваться сил не было, поэтому я просто сидела в оцепенении на краю кровати, и пыталась вспомнить хоть что-то после того, как поехала на день рождения к Алисе. Как я оказалась дома? Я ведь ехала к ней, верно? А перед этим была с Кириллом. Так… Кирилл. Прислушалась. Сегодня же воскресенье. Куда он мог деться?
Пошатываясь, побрела на кухню. Каждое движение давалось с огромным трудом, будто при высокой температуре. Надавив на ручку, я открыла дверь на кухню, и замерла с открытым от удивления ртом.
На меня обрушилась стена удушающего сигаретного дыма, смешанного с пронизывающе холодным ветром, врывавшимся в распахнутое окно. Кирилл сидел за столом, уткнувшись лбом в стиснутые кулаки, а рядом дымилась горка свежих окурков, один вид которых тут же напомнил мне, что неплохо бы прочистить желудок. Я подошла ближе, не до конца понимая, что все это означает. Когда мы познакомились, он курил довольно много, но потом внезапно бросил. Даже если никогда не признается, знаю, что он сделал это ради меня. С тех пор я была уверена, что ничто на свете не заставит его вернуться к этой дурацкой привычке — Кирилл никогда не нарушал своих обещаний.
Я тронула его за плечо и он резко обернулся, всего на какой-то миг, вновь отвернувшись к окну.
Его глаза были воспаленными, покрасневшими. А на щеках все еще поблескивали слезы. Я замерла от липкого, отвратительного страха, в ту секунду затмившего все мои чувства. Кирилл плакал? Что могло случиться такого, чтобы он заплакал?
— Что происходит? — еле ворочая языком, проговорила я. — Кир, что с тобой?
— Уйди отсюда.
— Куда?
— Куда хочешь. Мне все равно, — он поднялся со стула, все так же старательно пряча от меня лицо. — С меня хватит.
