Лариса Соболева - Миф о вечной любви
– Еще один момент: мужчина звонил или женщина?
– Мужчина. Мне кажется, с ее работы, собственно, это неважно.
– Так вы развелись?
– Не успели. Мне не в кайф было этим заниматься, и она… кажется, так и не подала на развод. Недавно поздним вечером я встретил ее случайно, и даже не узнал, темно было…
– Ну-ка, с этого места подробней, – потребовал Крайний.
– Сначала скажите, вы меня подозреваете?
М-да, этот вопрос задают абсолютно все, кого допрашивают, и все они не получают правдивого ответа. Юрий Петрович задал встречный вопрос, настраивая Константина на дачу показаний:
– Какого числа вы встретили Ию?
– М… – припоминал он. – Тринадцатого… Или четырнадцатого… Если надо, я вспомню, что было в тот день…
– Продолжайте.
Константин шел по плохо освещенной улице, увидел впереди автомобиль, секунду спустя из него вылетела женщина. Он остановился.
Улица была безлюдная и почти без фонарей, здесь не сразу сориентируешься, в какую сторону бежать, а назойливый ухажер тут как тут, держит даму за руку:
– Прости… Не знаю, что на меня нашло…
– Да оставь ты меня в покое! – выкрутила она руку.
Борис – а это был он, – конечно, оказался сильнее, к тому же он снова полез обниматься, как же некоторых заклинивает!
– Послушай, Ия… Зачем он тебе? Объясни!
– Не твое дело, отстань!
– Ты до старости будешь с ним прятаться?
– Да что ж это такое! Я закричу…
И тут, словно в истории про благородных рыцарей, спешащих на помощь прекрасной даме, кто-то оторвал Бориса от Ии. В полумраке она увидела короткую потасовку, услышала крепкие словечки, затем мужчина затолкал Бориса в машину, а через секунду она газанула и уехала.
Нежданно-негаданно все закончилось так же быстро, как и началось, чему Ия была несказанно рада, но радость оказалась преждевременной. К ней приближался избавитель, с каждым шагом поражая знакомыми повадками, вот и его физиономию осветили фарами проезжающие машины, разочарованная Ия вовсе не замышляла язвить, сорвалось с языка нечаянно:
– Браво, браво. Герой. Нет, правда, ты герой, отбил слабую девушку… А что за это потребуешь?
– Ты?! – узнал ее избавитель и тоже не обрадовался, повернулся к мостовой. – Эй, парень!.. Черт, уехал!
– Зачем он тебе?
– Хотел вернуть ему тебя, ну, чтоб продолжил… что он там собирался с тобой делать? Я бы мешать не стал. Пожалуй, посоветовал бы, как быстро и надежно тебя удавить.
Нежеланная встреча с бывшим мужем всколыхнула неприятнейшие моменты, связанные с ее уходом, к сожалению, расстаться красиво у них не получилось.
– Спасибо, ты поистине гуманен, – сказала она.
– А ты разочарована! – ухмыльнулся Константин, демонстративно уперев руки в бока. – Тебе хотелось увидеть меня поверженным, простившим и не потерявшим надежды, что ты все же вернешься. Тебе хотелось бы расписать своему хорьку, как сильно по тебе страдают, чтоб вынудить его бросить семью. Слышал, ты все еще в невестах числишься?
Как ни старалась Ия скрыть причину ухода, некая сволочь донесла Константину о Рудольфе. Одно дело, когда «у нас не получается, мы разные, наш брак – обоюдная ошибка…» и так далее в том же духе, в этом случае вина за неудавшийся союз распределяется поровну.
Но если один из супругов изменил, к тому же юлит, собирает чемоданы потихоньку, вдобавок распределяет свою вину на двоих – этот факт дает покинутому супругу другой заряд. И кто не оскорбился бы, будучи молодым, здоровым, энергичным, но… не при бабках? И кто не взбесился бы? Вот и Константин в запале похватал ее вещи и выкинул с балкона, туда же полетели чемоданы, к счастью, за ними не сбросил с балкона и беспутную жену, она спустилась в лифте. Правда, Константин отвесил ей оплеуху, после чего пришлось прятать «украшение» и просидеть недельку «на больничном». Винить его за кровоподтек на всю щеку по меньшей мере некорректно, она же обманула мужа, точнее, бессовестно обманывала в течение полугода. Стало быть, оплеуха – небольшая плата за предательство. Так думал Константин.
Однако с течением времени мы находим аргументы в свою пользу, каковы бы ни были наши поступки. И то, что месяц назад точило внутри, как червяк яблоко, сегодня ушло на задворки памяти и даже получило противоположную оценку. Кто сказал, что Ия на веки вечные принадлежит Константину, как часы, рубашка, автомобиль? Что за тоталитаризм? К тому же самое страшное осталось позади, теперь они чужие люди, а постороннему человеку следует вести себя повежливее. Ия, самоутверждаясь и подчеркивая полную независимость от бывшего мужа, со своей стороны вставила шпильку:
– Ты собираешь информацию обо мне?
– Абсолютно не интересуюсь. Но я же не могу удалиться в пустыню, досужие слухи доходят и до меня, причем никто тебя не жалеет.
– Хм, стало быть, жалеют тебя, и это тебе нравится…
– Не нравится! Никому это не может нравиться! – зло огрызнулся Константин, заставив ее содрогнуться. – Не я, а ты поставила меня в ужасное положение, когда вокруг звучат одни жалостные вздохи, будто я недоразвитый или неизлечимо болен.
Нет, он весьма развитый, внушающий трепет и восхищение благодаря недюжинной мужской силе, которая видна с первого взгляда на его мускулы. По сравнению с ним Рудольф – создание тепличное, изнеженное. Костя, например, может раскроить череп и с наименьшими потерями выйти из драки, а Рудольфа даже представить орудующим кулаками невозможно, и тем не менее Ия любила именно его. И тут никакой логикой не убедишь, что первый достойней второго.
Ия занервничала, ей показалось, что бывший муж взвешивает что-то про себя или сдерживает порыв порвать ее на ленты для косичек. Момент более чем подходящий: они же одни, вокруг никого. Борис завез Ию в «мертвый» район, где с одной стороны тянется парковая зона с оградой, с другой – административные здания вдоль дороги, перед ними сквер с густыми зарослями.
– Ладно, я пошел, – вдруг сказал Константин, обрадовав бывшую жену, ведь кулачного диалога она избежала. – Провожать не пойду, извини, а то возникнет искушение открутить тебе голову, лучше от греха подальше.
Он зашагал по улице, растворяясь в темноте, как нечто призрачное, чуждое. А она нафантазировала: порвет на ленты, прибьет, уничтожит… Это психоз. Из-за Виктоши. Вздохнув посвободней, Ия спохватилась, припомнив, что их обоих пока связывают бюрократические условности, крикнула вдогонку:
– Костя, раз мы встретились, может, обсудим развод?
Не оборачиваясь, он весело бросил через плечо:
– Разводись – кто тебе мешает? Сама все делай, мне некогда.
– Если ты тянешь специально… Я не вернусь к тебе!
– А я не зову назад, ты разве не заметила? Зовут, когда простили. А я не прощу тебе обман, измену. Не прощу за то, что ты мою жизнь и карьеру зарезала. Ты мне не нужна, более того, ты мне противна.
