Людмила Зарецкая - Приворот для Золушки
– А если какой-нибудь сосед выйдет раньше? – засмеялась Алиса.
– Не страшно. Это не его зима, а твоя. Поэтому его шаги ничего не значат. Они не считаются.
– А если он растает? – вдруг заволновалась Алиса. – Середина ноября еще только! Получится, что растаял твой подарок.
– Ничего подобного. Ты сейчас смотришь в окно и видишь его. И даже если этот первый снег растает, он все равно останется с тобой. Ты же его увидела.
Алиса уткнулась носом в твердое плечо, обтянутое черной майкой, от которой вкусно пахло одеколоном «Дольче и Габбана». Никогда ни один мужской аромат не сводил ее с ума так, как этот. Хотя дело было, конечно, вовсе не в аромате, а в его хозяине.
– Давай загадывай, чего ты хочешь от этой зимы, – прошептал Игорь ей в ухо. – И все обязательно сбудется.
– Точно? – на всякий случай посомневалась Алиса.
– Абсолютно. Только давай вслух.
– Хорошо, – как отличница в школе, согласилась она. – Хочу, чтобы ты почаще оставался у меня ночевать. Хочу, чтобы ты вообще был со мной, потому что без тебя мне никакой зимы не надо. Хочу, чтобы мама и Сережка были здоровы. Чтобы бизнес в моей конторе шел нормально, тоже хочу. Иначе у меня не получится быть самостоятельной и обеспеченной женщиной. А еще хочу, чтобы у Наташки кончились все ее неприятности. А то она уже так извелась, что даже переползла из 46-го размера в 44-й.
– Насколько я знаю вас, женщин, ее это должно радовать, – заметил Игорь. – Так что вряд ли это можно назвать тревожным симптомом.
– То-то и оно, что она этого даже не осознает. И вообще, может, ей угрожает опасность? Как ты думаешь? Меня мучает мысль, что я ничего не делаю, хотя рядом с ней крутится убийца. Совсем рядом.
– Алиса, помнится, вокруг тебя тоже крутился убийца, – проговорил Игорь. – Вспомни, что самое мудрое в такой ситуации – не лезть на рожон и не делать глупости. Скажи, ты доверяешь Ивану?
– Бунину? – уточнила Алиса. – Да, доверяю. Как я могу ему не доверять, если он мне жизнь спас.
– Он и твоей Наташке жизнь спасет, если нужно будет, конечно. Будь уверена, он делает все необходимое, чтобы поймать преступника, и у него это обязательно получится. Вы, дамы, главное, не мешайте ему. Держите свое природное любопытство в узде.
– Ты не думай, мы тихо сидим, – заверила Игоря Алиса. – Мы вообще ничего не делаем. Только переживаем. Особенно Наташка, конечно. Мы уж так, по остаточному принципу.
– Не переживай. Все будет хорошо. Давай пей свой кофе, и пойдем знакомиться с зимой. Я приглашаю тебя к ней на свидание.
Брать Володю за жабры прямо с ходу Наталья не стала. Взяла тайм-аут на выходные. Поспешных решений, а уж тем более поспешных действий она не любила.
– В любом деле, сынок, – объясняла она как-то Ромке, который возбужденно тараторил, что они всем классом решили объявить бойкот одному мальчику, – нужно сначала хорошенько подумать, а уж потом принимать решение. Ведь от этого решения всегда зависит не только твоя жизнь, но и чужая. Вот ты сейчас считаешь, что поступаешь правильно, отказываясь разговаривать с Митей Савушкиным. Тебе кажется, что он был не прав, когда стукнул Луизу. Но ведь ты не знаешь, может, у него были какие-то основания поступить именно так, а не иначе.
– Мама, – ошарашенно посмотрел на нее сын, – ты же всегда говорила, что бить девочек некрасиво!
– Безусловно. Настоящий мужчина не может опуститься до того, чтобы ударить женщину. Но, объявляя Мите бойкот всем классом, вы, возможно, переоцениваете его вину. Загоняете в угол. Вы не знаете причины, которая толкнула его на этот очень некрасивый поступок, не даете ему возможности оправдаться, лепите из него образ врага.
– А что такое «образ врага», мама? – поинтересовался восьмилетний сын, и Наталье тут же стало стыдно, что она морочит ребенку голову. Пришлось объяснять про «образ врага», разговор затянулся, и Наталья не была уверена, что сын все понял правильно. Но назавтра он прибежал из школы очень радостный и прямо с порога кинулся рассказывать:
– Ты была совершенно права, мамочка! Оказывается, Луизка издевалась над Митькой, что у него мама старая. Он велел ей замолчать, а она стала кривляться и кричать: «Старая старуха, на горбу два уха». И тогда он ее стукнул. А учительнице ничего не сказал, только мне сегодня, когда я пристал к нему как банный лист. В общем, мы не стали объявлять ему бойкот. Парни предложили лучше объявить бойкот Луизке, но я вспомнил, что ты говорила, немножко подумал и просто ей сказал, что она тоже когда-нибудь станет старая и морщинистая, и тогда ее обязательно бросит муж, а над ее сыном будут издеваться в школе. Она сначала заревела, а потом попросила у Мити прощения.
– Вот видишь, какой ты молодец! – пряча улыбку, сказала Наталья. – Миром решил проблему. И в классе теперь все разговаривают, бойкоты не объявляют, и Луиза с Митей помирились…
Сейчас немножко подумать нужно было самой Наталье. Поступок Володи Шведова, с ее точки зрения, имел несколько объяснений. Самой неприятной была мысль, что Володя продался конкурентам. Но скидывать со счетов версию банальной нелюбви к Развольскому тоже было не нужно.
Наталья промучилась все выходные, а потом посоветовалась с Ленчиком.
– Ты у меня очень добрая, Наташик, – неожиданно жестко отреагировал он. – Подлость и предательство не имеют оправдания, независимо от того, что движет совершившим их человеком. Тому, что сделал этот ваш Володя, нет прощения. Помни об этом, когда будешь с ним разговаривать.
В понедельник всю утреннюю планерку Наталья была рассеянна, поскольку целиком погрузилась в размышления о том, как все же построить разговор со Шведовым. Развольский не преминул высказать ей свое неудовольствие, но она пропустила упрек мимо ушей. В последнее время ее внутренние часы почему-то перестали сверять жизнь по Развольскому, но сама Наталья пока еще не отдавала себе в этом отчета. Станислав по-прежнему был для нее самым главным, самым важным человеком на свете, более того, она чувствовала его частью самой себя, а отступление постоянной мучительной боли, неотступно преследовавшей ее на протяжении пяти лет любовной горячки, связывала с событиями последних месяцев, потребовавшими от нее небывалых нервных затрат.
– Володя, зайдите ко мне, – окликнула она директора по маркетингу, когда планерка наконец закончилась. Улыбающийся парень с готовностью последовал за ней в кабинет.
– Вам отчет по рекламной кампании показать, Наталья Петровна? – спросил он, раскрывая красивую папку, которую держал в руках.
– Нет, об этом мы, возможно, поговорим позже. Скажите мне, Володя, зачем вы сливали в газеты информацию о том, что у нас происходит? – Улыбка медленно сползла с лица Шведова, как будто ее стерли ластиком.
