Линда Ховард - Любить Эванджелину
Она снова позвонила Томми и поделилась своей идеей. Он согласился, что взять кредит под залог станет лучшим выходом. Конечно, надо еще получить разрешение, но тут не предвиделось проблем, и Томми пообещал связаться с ней, как только что-нибудь прояснится.
Повесив трубку, Эви долго сидела, обхватив голову руками. Она чувствовала себя так, будто только что пережила сражение. Хотя всю ее била дрожь, Эви испытывала гордость за свою победу. Если бы она потеряла причал… Эви не могла даже представить это.
Наконец она подняла голову и выглянула из окна, движимая желанием увидеть свои владения, все еще находившиеся в безопасности и по-прежнему принадлежавшие ей, и ее лицо озарила улыбка. Сегодня дела шли просто отлично. Настолько хорошо, что Крейгу действительно отчаянно требовалась помощь, и он, наверное, удивлялся, почему Эви нет рядом. Эви вскочила на ноги, снова полная энергии, и поспешила наружу, чтобы помочь ему с внезапным наплывом клиентов.
Роберт приехал сразу после семи. На причале весь день было многолюдно, и поэтому Эви находилась в доках, продавая бензин и моторное масло очередному довольному жизнью и обгоревшему на солнце любителю лодочных прогулок. Эви сразу же почувствовала присутствие возлюбленного. Оглянувшись, она увидела Роберта — он стоял у входа и наблюдал за ней. Эви помахала ему рукой.
— Подожди чуть-чуть, я скоро подойду.
Он кивнул и вошел в офис, а Эви повернулась обратно к покупателю.
Роберт, погладывая на Эви через большое окно, шагнул за стойку. Ему уже сообщили, что она получила письмо и позвонила в банк, который он убедил купить ее ссуду. Как и было оговорено, служащие совершенно не желали сотрудничать с ней по этому вопросу. Осмотревшись, Роберт заметил, что послание лежало поверх остальной корреспонденции; документ был аккуратно согнут и засунут обратно в конверт.
Она должна быть расстроена. Роберт сожалел о том, что пришлось так поступить, но решил не отклоняться от плана. Хотя он был почти уверен, что Эви не знала точно, чем занимается Мерсер, и что, скорее всего, оказалась лишь невольной соучастницей, все же оставался небольшой шанс, что она увязла во всем этом по самую свою симпатичную шейку. И поэтому он не мог уменьшить финансовое давление. Если она все-таки в этом замешана, то ей придется организовать еще одну продажу, чтобы заработать на погашение кредита. А если она здесь ни при чем, то он позаботится о ее проблемах с деньгами сразу же, как только Мерсер окажется за решеткой. Конечно, есть и другие, он и их поймает. Но Эви — его, несмотря ни на что.
После того, как Роберт утром ушел от нее, он не раз с удивлением ловил себя на мысли, что не хочет отправлять Эви в тюрьму, даже в случае подтверждения ее вины. Безопасность его страны находилась под угрозой, к чему он поистине относился очень серьезно. Роберт многократно рисковал своей жизнью в подобных ситуациях. Ему нравилось ходить по краю, но основной причиной того, почему он подвергал себя опасности, была простая, непоколебимая любовь к родине. Если Эви предала свою страну, она заслуживает наказания. Но, даже признавая это, Роберт ничуть не поменял своего решения. Он защитит ее от судебного преследования.
Загоревший на солнце покупатель и трое его друзей — всем на вид было лет по двадцать — увлеченно болтали с Эви и, по-видимому, даже не собирались заканчивать. Глядя на них в окно, Роберт сердито нахмурился, но ни в чем не мог обвинить этих ребят. Только мертвый не откликнулся бы на ее соблазнительную, пылающую женственность.
Он вытащил бланк из конверта и развернул. На это не было никакой причины, кроме дотошного внимания к деталям. Он хотел точно знать, о чем говорилось в письме. Быстро пробежав по тексту глазами, он остался доволен тем, как выполнили его указания. Потом прочитал пометки Эви, торопливо набросанные на полях.
Рядом с номером телефона значилось имя «Томми Фаулер». Ниже Эви написала: «Заложить дом», подчеркнув слова несколько раз
Его губы медленно растянулись в улыбке. Эви определенно оказалась находчивой и рассудительной женщиной. Он почувствовал невероятное облегчение. Если бы она действительно была причастна к краже компьютерных программ НАСА, то не стала бы пытаться заложить дом, чтобы погасить заём; она просто договорилась бы о новой продаже. Из собственного опыта он знал, что преступники и не помышляют о том, чтобы оплачивать долги из денег, заработанных честным трудом; они, как пиявки, живут за чужой счет, и им проще снова пойти на воровство.
Роберт вернул письмо в конверт. Сильнее, чем когда-либо, он сожалел о необходимости закончить то, что начал, но он никогда ничего не оставлял на волю случая, а уж тем более в такой серьезной ситуации. Естественно, ему придется пресечь любые ее попытки заложить дом. Эви будет сильно переживать, но позже он попробует загладить перед ней свою вину.
Сидя на высоком барном стуле, Роберт наблюдал за Эви, которая, наконец, избавилась от четырех восторженных молодых людей. Она не отличалась от женщины, которую он в первый раз увидел несколько недель назад, — в джинсах и футболке, густые светло-русые волосы заплетены в свободно свисающую косу. Его реакция тоже оказалась почти такой же: он был охвачен вожделением. Единственное отличие состояло в том, что теперь это ощущение стало еще сильнее, хотя Роберт прежде считал такое невозможным. Но сейчас он точно знал, как она выглядит обнаженной, знал восхитительную нежность ее кожи и все притягательные изгибы тела, знал, как тесно в ее жаркой глубине. Роберт дрожал от страсти, его горящий взгляд не отрывался от Эви, пока она шла по доку. Он помнил, какие звуки она издавала на пике удовольствия и как вцеплялась в его тело, а ее ноги судорожно сжимались вокруг него, и насколько сильно ее затвердевшие соски походили на маленькие красные ягодки. Он пил ее вкус и вдыхал аромат, и хотел снова все это испытать.
Эви вошла внутрь и, взглянув на Роберта, застыла. Он заметил, как она вздрогнула, почувствовав его желание. Господи, неужели она теперь осознает его состояние даже лучше, чем прежде? Мысль тревожила.
— Иди сюда, — мягко позвал он, и Эви доверчиво шагнула в его объятия.
Не поднимаясь со стула, Роберт притянул ее к себе. Эви обвила его плечи, когда он прижался ртом к ее губам. Он целовал ее безумно долго, настолько изголодавшись по ней, что просто не мог быть нежным. Эви терлась об него, ее бедра двигались так эротично, что у него от этого чуть сердце в груди не остановилось. Поцелуи с Эви опьяняли даже тогда, когда она отвечала неохотно. Теперь же она была возбуждена, и их губы слились так, что это заставило Роберта забыть о Мерсере и похищенных компьютерных программах, о неприятностях, в которые оказалась втянута Эви, даже о тех, которые касались его лично, — обо всем, кроме жгучего удовольствия быть с ней.
