Анна Дубчак - След страсти
Оказывается, театр — это отражение его, Сашкиной, жизни. Почти во всех пьесах и постановках, где они были с Таей, сюжет был построен на любви. И Саша хорошо понимал страдания героев. Еще он открыл для себя красоту самого театра, которая начиналась уже с мраморных лестниц или уютных холлов, пропахших ароматом кофе и духов, мастикой для паркета и шоколадом, и продолжалась на сцене: таинственные декорации словно из другого, потустороннего мира, кажущиеся необычайно красивыми, уютными, яркие костюмы, звонкие голоса артистов, музыка!
Сначала они были в Большом, где давали «Жизель», и Саша как зачарованный смотрел на порхающих в прозрачных одеждах, словно сотканных из воздуха и музыки, танцовщиц. В антракте Тая рассказывала ему об Адане, о том, что переживает и чувствует несчастная и разочарованная Жизель и как это передано в музыке. Но Сашу поразила сама сцена и кружащиеся словно снежинки белоснежные виллисы с миртовыми веточками в руках. «Я бездельник», — говорил он Тае, покупавшей ему мороженое, имея в виду тружениц-балерин, все свое время проводящих в репетициях и выкладывающихся на сцене предельно. «Брось, не бери в голову. Каждый человек выкладывается на своем месте. Ты вот, к примеру, вставляешь окна, работаешь до седьмого пота, а балерины — на сцене и у станка... Ты лучше спроси меня, что делаю я? Где выкладываюсь?» Саша смущенно посмотрел на нее и покачал головой. «То-то... Любовь — это тоже труд. Ею надо заниматься постоянно, чтобы она не прошла. И я люблю тебя, Сашенька...»
У него от таких слов голова кружилась. Он стоял в фойе в своем скромном сереньком костюме и знал, что многие находящиеся поблизости мужчины с вожделением посматривают на роскошную, яркую брюнетку в вызывающе открытом платье, демонстрирующем ее великолепную фигурку, точеные ножки, а заодно и всю ее дерзость и смелость, вместе взятые, заключавшиеся в том, что она здесь с ним, со своим юным любовником, и что она счастлива тем, что не расстанется с ним и после спектакля, что они вместе вернутся домой, где, едва перешагнув порог квартиры, тотчас предадутся самой настоящей безумной и отчаянной любви...
Еще больший восторг Саша испытал на спектакле в Театре на Малой Бронной по пьесе Саган «Пианино в траве». Как он переживал за Мод, эту очаровательную женщину, так похожую на Таю, которая решила собрать своих старых друзей и любовников, чтобы реанимировать молодость, а вместе с ней — свою пылкую любовь... Ему, Саше, захотелось туда, на сцену, к Мод, обнять ее, утешить, поцеловать перебинтованные запястья, припасть к ее ногам. Ему казалось, что он стал даже лучше понимать женщин и саму жизнь... И он был невероятно счастлив, что с ним рядом сидела его Мод, его прекрасная женщина, с которой он почувствовал себя хотя бы немного мужчиной.
Он понимал, что слишком молод для нее и что он наскучит ей очень скоро, как приторный зефир. Что она, переев его, увлечется другим, более опытным и зрелым мужчиной. Но шло время (Саша считал недели), а отношения у них становились все лучше и лучше. Быть может, свою роль сыграло то, что Тая никогда не забывала напоминать ему о том, что, встречаясь с ней, он, в сущности, остается свободным. Она не исключала возможность его увлечения ровесницей, но Сашу это только злило. Больше того, понимая всю полноту своей свободы, он стал ценить время, проведенное как раз с Таей! Он не хотел никаких ровесниц с их ехидными взглядами, дурацким смехом и нелепой и куцей подростковой одеждой, под которой гремели кости и торчали в разные стороны непонятные груди. Саше нравилась Тая со всеми ее женскими прелестями, начиная с яркой внешности и хорошо сохранившейся фигуры, казавшейся Саше идеальной (полная грудь, крутые бедра, округлый живот, тонкая талия и чудесной формы ножки), и заканчивая изысканным дорогим бельем, сложными застежками, какими-то чулочками-сорочками, тугими платьями, глухими юбками, под которыми все, как ему казалось, принадлежало только ему.
Ему казалось, что с Таей он постиг все женские тайны и что ему, в его семнадцать, дано такое счастье обладания женщиной, какое не могло присниться, скажем, его отцу. Их жизнь с матерью проходила на Сашиных глазах, а потому он уже мог себе представить, как совокупляются его родители под приглушенный звук телевизора: молча, в темноте и посапывая под душным одеялом.
Тая научила Сашу не стесняться своего тела, не торопиться достигать удовлетворения, а наоборот — растягивать удовольствие и сдерживаться, когда это необходимо. Они стали многое позволять друг другу, и это еще больше сблизило их, сделало почти родными. Ему нравилось выполнять ее мелкие поручения: «Саша, ты не мог бы зайти в аптеку и купить мне что-нибудь от горла». Или: «Будешь в городе, купи мне крем для рук, ты знаешь какой, и печенье наше с тобой». От этого «наше с тобой» у него кружилась голова, и он готов был горы своротить, чтобы только слышать этот нежный и журчащий голосок: «...и печенье наше с тобой»... И что же это, как не любовь?
И теперь вот приезжает муж. Он будет пожирать их печенье, одним взглядом заставит прокиснуть их белую, как молоко, постель...
— Тая, если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду...
Ему нелегко далась эта фраза. Он помертвел, когда произнес ее.
— Господи, ну как же это могло тебе прийти в голову! Саша, никогда не говори так... Да, я нехорошая женщина, я плохая и неверная жена, я все делаю не так, я даже познакомиться с тобой не сумела по-нормальному, а позвонила тебе, как старая и распущенная алкоголичка... Но я не такая, и ты знаешь это. Я не хочу с тобой расставаться. Я хочу всегда быть с тобой, но ты все равно когда-нибудь бросишь меня, потому что мне много лет... Я не знаю, что мне делать! Ведь чем дольше мы будем с тобой, тем тяжелее окажется для меня разрыв... И сейчас, когда приезжает Белосвет... это его фамилия... мы можем попробовать пожить врозь. Не получится — встретимся, а если обстоятельства окажутся на руку судьбе и ей угодно будет растащить нас в разные стороны — значит, так тому и быть...
Огромные голубые глаза ее наполнились слезами. Губы повлажнели, и Саша припал к ним, обнял Таю и чуть не потерял сознание от ужаса, что он теряет ее...
— Тоже мне, муж нашелся... Уехал в свою Африку. Это я муж... Я — муж...
Слово «муж» ошеломило его. И он еще крепче обнял Таю...
Королевские подарки
