Юлия Шилова - Грехи молодости, или Расплата за прошлую жизнь
Я не стала рассказывать ему о сегодняшней ночи, потому что он, как и любой здравомыслящий человек, не поверил бы ни одному моему слову. Нет, вы подумайте только: к моему «любимому» муженьку приходила покойница и занималась с ним сексом! Причем на глазах у меня… Игорь точно решит, что у меня крыша поехала. Так зачем же я буду испытывать его терпение?
— Рита, ты меня любишь? — спросил он с большим чувством. Даже покраснел от волнения.
— Конечно, — ответила я, не раздумывая.
— Тогда давай жить вместе.
— А мы и будем жить вместе. Но — чуть позже.
Мне стоило огромных усилий уговорить Игоря дать мне возможность самостоятельно разобраться со своим супругом.
По возвращении домой я застала Алексея удрученным. За ужином он сидел молча и не мигая смотрел в одну точку. Он даже не спрашивал меня об отчете за фуршет!
— Дорогой, а ты не заболел? — поинтересовалась я.
— Нет, я здоров. — Алексей посмотрел на меня безразличным взглядом и опять уткнулся в тарелку. — Ты уже пришла?
— Пришла, пришла, а кто ж тебя кормит?
— Надо же, а я и не заметил.
— Что не ешь-то? Невкусно?
— У меня нет аппетита, Рита.
— Ты сегодня был на работе?
— Нет.
— Почему?
— Не было настроения.
— Получается, что ты весь день просидел дома?
— Ну, не весь день…
— И где же ты был, если не секрет?
— Ездил на могилу к Машке.
— С чего бы это?
— Да так, решил цветов принести.
— Принес?
— Принес.
— Что-то раньше ты ее не навещал.
— Приснилась она мне.
— Надо же.
— Я тебе уже говорил, Ритка, как она хорошо трахалась. Просто жуть. Правда, она много пила. С утра могла за бутылочкой потянуться. Она даже виски пила, не разбавляя. А еще курила. Она пачку сигарет в день спокойно просаживала. Не всякий мужик такое осилит. А еще она любила баловаться травкой. За хороший косячок любому дать могла. Она вообще была без тормозов. Как она рожать собиралась, непонятно…
— У тебя прямо вечер воспоминаний, — сказала я.
Неожиданно у Алексея забегали глазки. Он слегка кашлянул и испуганно произнес:
— Рит, а я на похоронах-то не был. Я тогда в больнице лежал…
— Ну и что?
— Скажи, а на памятник другую фотографию нельзя было повесить?
— Ты это о чем?
— Ну, на Машкином памятнике такая странная фотография…
— Ты о чем? — удивилась я.
— Короче, она там в полный рост. А на памятник обычно фото крепят, как на паспорте.
— Почему? В полный рост тоже можно. Ничего в этом странного нет.
— Да, но на Маше там такое же белье, как к нам от соседей попало. Еще фотка, словно для «Плейбоя» сделана. Машка на ней сексуально палец во рту держит.
— Какой еще палец?
— Обыкновенный, указательный.
— Хорошо, что хоть указательный, — усмехнулась я.
— Да ладно тебе. Ты мне лучше скажи, какому хрену в голову пришло поставить на могилу это безобразие.
— Вот уж не знаю. Надо будет поинтересоваться у девчонок.
Около одиннадцати мы легли спать. Я подошла к балкону, намереваясь закрыть дверь, однако Алексей грубо оттолкнул меня, да так, что я больно ударилась локтем о подоконник.
— Ты чего? — возмутилась я.
— Ничего! — буркнул Алексей, распахивая балконную дверь до отказа.
— Я просто хотела закрыть балкон.
— Нечего его закрывать!
— Но ведь ночью опять будет ветер. Может стекла разбить.
— Не разобьет.
— Я при сквозняке спать не умею.
— Тогда иди спать в гостиную. Там диван есть. — Алексей смотрел на меня так безумно, что я почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Признаться честно, я боялась увидеть покойницу в моем доме еще раз, но эта покойница стала для меня союзницей в борьбе с таким страшным человеком, как Алексей.
— Я хочу спать на своей кровати. Я не люблю диван. Ладно уж, пусть дует.
Я молча легла на свою сторону и закрыла глаза… «Главное, не заснуть, — думала я. — Ведь спектакль, судя по всему, только начинается». Алексей тоже не спал, хотя лежал тихо и не ворочался.
Маша появилась около часу ночи. Алексей приподнялся и судорожно закашлял. Как и в прошлую ночь, от страха я не могла пошевелиться.
Сердце учащенно билось, готовое вырваться из груди в любую минуту.
— Маша, ты? — Голос Алексея звучал глухо. — А почему сегодня раздетая?
— Потому что вчера я забыла свое белье.
— Я его сохранил.
— Спасибо.
— Жена хотела отдать соседям, но я не дал. Оно в тумбочке.
— Спасибо. Как странно… У тебя теперь есть жена.
— А я ее ненавижу, Маша. Я только тебя люблю.
— Правда?
— Правда. Машка, а там холодно?
— Где?
— В земле.
— Нет. Земля вообще-то теплая.
— А вчера ты говорила, что она сырая и холодная.
— Все зависит от погоды, Алеша. Сегодня она теплая.
— Машка, а ты хоть где — в аду или в раю?
— Нет, Лешка, в рай я не попаду. Ты сам отправил меня в ад.
— Хреново тебе там?
— Хреново… Но я уже привыкла.
— Что, правда, что ли?
— Конечно.
— Машка, а как там народец-то?
— Народец? О чем это ты, Алеша?
— Ну, народ у вас там нормальный?
— Всякий, как и здесь.
— Тогда понятно. У вас там такая же житуха, как и здесь. Машка, а я сегодня на твоей могиле был. Ну и фотография у тебя…
— Так это ж не я сделала. Она появилась после того, как я умерла.
— Оно и понятно. А записочку твою, Машка, я прочитал.
— Правда?
— Ну да. В ней ты меня за прошлую ночь поблагодарила, ну и за то, что я к тебе на могилу приехал.
— Тебе было приятно?
— Еще бы! Я ведь тебя с нерожденным ребенком на тот свет отправил, а ты ко мне так относишься.
— Я люблю тебя, Лешенька. Ты и представить не можешь, как сильно я тебя люблю.
После этих слов Маша опять нырнула в постель к Алексею, и они занялись сексом. Я сжалась в комочек, опасаясь умереть от разрыва сердца.
Когда все закончилось, Маша встала и тихо прошелестела:
— Ну, мне пора.
— Почему? Останься!
— Потому что мое время истекло. Меня уже ждут там, Алеша.
— Машка, с тобой так здорово! Не уходи…
— Не могу.
— А ты завтра придешь?
— Нет.
— Почему?!
— Потому что больше нам не положено. Нам разрешают возвращаться на землю только два раза.
— Как это?
— Да вот так.
— А как же я без тебя буду?
— А зачем же ты приказал своим сектантам убить меня?
— Прости, Машка. Я теперь жалею. Но уже ничего не вернешь.
— Положи руку мне на живот. Чувствуешь, как ребеночек переворачивается?
Алексей с готовностью исполнил Машину просьбу. Лицо его озарила непривычная нежность.
