Энн Стюарт - Красив и очень опасен
Кэссиди с трудом удержалась, чтобы не сглотнуть. Тьернан почувствовал бы ее страх подушечками пальцев.
— Так все-таки вы ее нашли? — выдавила она, пытаясь казаться естественной, хотя была почти парализована от страха.
— Ну да, и я всегда это утверждал. — Пальцы его разомкнулись, и один из них прикоснулся к отметине на шее, оставленной им менее сорока восьми часов назад.
— Зачем вам убивать меня? — спросила Кэссиди; голос ее звучал отважно (по крайней мере, она так надеялась), тогда как душа ушла в пятки.
Пальцы Тьернана продолжили путешествие по ее шее, легонько ее поглаживая, и вдруг Кэссиди с ужасом осознала, что он навеселе. Глаза странно блестели, голос звучал громко, да и изо рта пахло виски. Увы, Кэссиди хорошо представляла, на что способны пьяные люди. Сколько горя и вреда они способны причинить.
Ричард Тьернан был далеко не пьян. Однако уже опасен. Поглощенное за вечер виски могло возыметь свое действие, и тогда его поступки стали бы непредсказуемыми.
— Зачем мне вас убивать? — задумчиво переспросил он. — Может, просто потому, что мне это нравится. Доставляет удовольствие. Или, например, мы с Салли разработали грандиозный план, и теперь, во избежание провала, мне ничего другого не остается, как устранить вас.
— Вы назвали две причины, — сказала Кэссиди, не сводя с него глаз. — Но я вам не верю.
— Ну и зря, — медленно проговорил Тьернан, снова легонько надавливая большими пальцами на ту же ложбинку. — Я могу убивать и без особых причин.
— Меня вы не убьете, — твердо заявила Кэссиди.
— Это еще почему?
Внимание Кэссиди вдруг привлекли его губы — Тьернан цинично ощерился. Но вот глаза — в глазах застыла смертная мука. В следующий миг Кэссиди почувствовала, как пальцы его задрожали, и вот тогда ее осенило.
— Вы не убивали свою жену, — уверенно провозгласила Кэссиди. И тут же, от сознания сказанного, сердце ее преисполнилось такой радостью, что захотелось петь и плясать. — И меня вы тоже убивать не станете.
Тьернан отдернул руки, точно обжегся, и отступил на шаг.
— Перестаньте, Кэссиди! — свирепо прорычал он. — Не советую дразнить меня.
— Нет, вы ее не убивали! — пылко воскликнула она. — И я просто теряюсь в догадках, зачем вам понадобилось строить из себя убийцу. Почему вы не попытались найти настоящего преступника? Разве что знаете, кто это сделал, и сознательно его выгораживаете. Или — ее.
— Перестаньте, — снова произнес Тьернан. — Меня совершенно не интересуют ваши романтические бредни. Вы ведь ровным счетом ничего не знаете!
— Я знаю, что вы никогда никого не убивали и не собираетесь начинать сейчас. Вы невиновны, Ричард. Это я знаю, как то, что дважды два — четыре.
Но Тьернан не собирался складывать оружие.
— Не вмешивайтесь не в свое дело. Вы и так уже завязли по самые уши…
— Я завязла, потому что вы меня втянули, — сказала Кэссиди. — Вам ведь что-то от меня нужно, но я никак не могу понять, что именно. Может быть, доверие? Но я верю вам! Верю в вашу невиновность! Я и без того знаю, что вы никого не убивали! Любовь? Возможно, и это вы от меня получите. Но вам ведь вовсе не это нужно, не правда ли?
Тьернан отошел и повернулся лицом к огромному трехстворчатому окну. Солнце давно село, и в гостиной, освещаемой только настольной лампой, которая отбрасывала на стену причудливую тень, царил полумрак.
— Ошибаетесь, — глухо промолвил он, не поворачиваясь к ней.
— Я и сама понимаю, что ошибаюсь, — сказала Кэссиди, приближаясь к нему, не в силах сопротивляться могучему зову своей любви, словно магнитом притягиваемая к нему, к своей судьбе. Она подошла почти вплотную к нему, чувствуя не только жар его тела, но даже напряжение, мгновенно охватившее его. — Но вот только в чем именно?
Тьернан обернулся и посмотрел на нее; Кэссиди больше не видела в его глазах смерти. Теперь в них светилась жизнь. Ослепляющая. Пугающая. Венценосная.
— Мне нужна ваша любовь.
Кэссиди судорожно сглотнула.
— А что дадите взамен вы? — пробормотала она. Тьернан улыбнулся уголком рта.
— Самого себя. Пока смерть нас не разлучит.
— И вы готовы оспаривать решение суда?
— Нет. — Ответ прозвучал как удар хлыста. Резко и бесповоротно.
— Вы убили свою жену?
— Мне казалось, вы уже уверовали в мою невиновность, — напомнил Тьернан, усмехаясь.
— Да, — кивнула Кэссиди. — Но я хочу услышать это из ваших уст. Вы взяли нож и ударили ее прямо в сердце?
— Нет, — последовал ответ. И Кэссиди поверила.
— Теперь спрашиваю вас в последний раз. Что вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы вы любили меня сильнее, чем кого-либо другого. Хочу, чтобы ради меня вы были готовы пожертвовать всем, что имеете. И еще я хочу, чтобы вы позволили мне умереть.
Кэссиди уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Только и всего?
— Да, но навечно. И еще мне нужна ваша душа.
— А каким образом я смогу всем ради вас пожертвовать?
— Взяв на себя заботу о моих детях.
Кэссиди едва не показалось, что она ослышалась. Помолчав немного, она промолвила:
— Понимаю, значит, разгадка тайны — в ваших детях. А как же тогда Салли?
— Салли тяжело больна. Возможно — неизлечимо. У нее отказывают почки. Ей необходимо срочное лечение, а здесь это невозможно. Как и я, она живет здесь на птичьих правах и под вымышленным именем. У нее нет ни медицинской карты, ни страховки. Бумаги, которыми обеспечил ее и моих детей Марк, отменного качества, но для медицинской бюрократической машины их недостаточно. Гемодиализ — слишком дорогостоящая процедура, и ее личное дело будут изучать под лупой, а мы не можем этого себе позволить. Ей придется вернуться в Штаты. А детей оставлять здесь без присмотра нельзя.
— И вы готовы доверить это мне?
— Да.
— Я выдержала экзамен, да? Вот, значит, для чего вы меня все время подвергали испытаниям. Хотели убедиться, хватит ли у меня воли и сил. А вдруг я бы не подошла?
— Тогда мне пришлось бы поискать другую.
Кэссиди не шелохнулась, но смысл сказанных им слов резанул ее по сердцу холодным стальным клинком.
— Но почему я? — выдавила она. — Вы выбирали наугад? А другие претендентки у вас были?
Тьернан пропустил ее выпад мимо ушей.
— Я видел вашу фотографию.
— Где?
— У Шона на столе.
— Не говорите глупости, я никогда ее там не видела.
— Он спрятал ее перед самым вашим приездом. Но она там стояла постоянно, я ее сразу заметил. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы понять: вы — именно та женщина, которая мне нужна.
— А если я откажусь?
— Вы не откажетесь.
— Почему?
— Потому что любите меня. И детей вы любите, даже Шон это признает. Вы сделаете это ради меня. И ради них.
