Кэтлин Крамер - Дочь дьявола
— Это не относится ко мне. Мне здесь больше не нравится.
Квинн опять охватило острое чувство одиночества.
— Значит, нужно что-то сделать, чтобы поднять тебе настроение, — заявил Пиквит и, быстро созвав музыкантов, попросил их что-нибудь сыграть.
Однако музыка не только не развеселила Квинн, а только окончательно все испортила: зазвучала любимая мелодия Джереда. Даже ужимки Генри Моргана не развеяли ее мрачного настроения. Она раздраженно оттолкнула обезьянку, когда та попыталась взобраться ей на плечо.
— Увы, даже Капитан не радует тебя, — покачал головой Черная Борода, с редким для него терпением разрешая зверьку вскарабкаться себе на руку и позволяя ему отпить рому из серебряной кружки.
— Нет, радует! — усмехнулась Квинн и пощекотала обезьянку под подбородком. — Даже очень.
Она встретилась взглядом с отцом и неожиданно почувствовала, как постепенно тает лед в ее душе и уходит горечь. Возможно, ее отец и не мог стать другим человеком. «Мир жесток», — часто говаривал он и пытался выжить своим путем.
— Когда-нибудь и я порадую тебя, — с полной серьезностью прошептал Черная Борода; настроение его заметно улучшилось. — Однажды я брошу к твоим ногам красивого благородного рыцаря. Возможно, герцога.
— Или графа, — заметил Джон Боунз.
— Только знатный человек достоин оказаться в постели моей прелестной дочери, — самоуверенно заявил Черная Борода.
На щеках Квинн вспыхнул румянец. Она надменно подняла голову и сказала:
— Если хочешь, чтобы я действительно была счастлива, привези мне Джереда.
— Джереда? — какое-то мгновение Черная Борода, казалось, размышлял, как это лучше сделать, затем неопределенно пожал плечами: — О, он уже очень далеко отсюда, там, где я его не смогу достать.
— Конечно, — с готовностью поддакнул Нед Слай.
На этом серьезные разговоры прекратились, и пираты начали отмечать очередное удачное дело. Радуясь возможности как следует выпить и закусить, они гуськом потянулись к накрытым столам.
Однако веселье продолжалось недолго. На своей деревянной ноге приковылял Рингроуз и принес весьма тревожную весть.
— Ходят слухи, что на острове оставаться опасно, — сообщил он.
Оказалось, что несколько английских купцов, разгневанных бесчинствами пиратов, объединились в синдикат и арендовали у Англии Багамские острова. Они также подали прошение о назначении губернатором морского капитана и героя многих сражений Вудза Роджерса, который собирается в скором времени снарядить экспедицию в Нассау.
— Что ж, солдаты уничтожат нас, — хмыкнул Черная Борода, — и навсегда отвадят от отвратительного дурного образа жизни.
— Пусть попробуют это сделать, — подмигнул Нед Слай, бросив взгляд на строящуюся таверну, единственное здание во всем лагере.
— Они собираются создать здесь колонию, — прошептал Рингроуз, прикрывая ладонью рот, — и хотят заставить всех отказаться от пиратского промысла взамен на помилование короля.
— Помилование? — расхохотался Нед Слай. — А мне не нужно их помилование. Я не желаю никакого помилования! — он даже всхлипнул от смеха. — А вы, братцы?
Все завопили дружное «нет». Откровенно говоря, никто всерьез и не поверил вышесказанному. Уже давным-давно все, казалось, словно забыли о существовании острова. Было трудно поверить, что кому-то есть до них дело.
Однако вскоре слухи подтвердились. Однажды к докам подплыл сторожевой корабль и, выгрузив кипы королевских прокламаций, тут же торопливо отчалил. Квинн из любопытства распотрошила одну из стопок и извлекла исписанную четким красивым почерком бумагу.
— «Декларация по подавлению пиратов», — прочитала она достаточно громко, чтобы ее могли слышать оказавшиеся поблизости пираты. — «Поскольку мы получили достоверную информацию о том, что некоторые подданные Великобритании с июня месяца 1715 года правления Нашего Величества совершают карманные кражи и грабежи в открытом море…»
— Карманные кражи? — тоненько заржал Билли Ганн.
— «Что наносит огромный ущерб купцам из Великобритании и других стран. Поэтому решено принять меры по подавлению деятельности вышеназванных пиратов…»
Слова Квинн потонули в общем хохоте и свисте.
— Подавлению, Квинн?
Девушка продолжила чтение.
— «Чтобы положить конец этому безобразию, мы, все взвесив и обсудив, выпустили нашу королевскую декларацию. Мы заявляем и обещаем: если кто-то из вышеупомянутых пиратов до пятого сентября 1718 года нашего правления сдастся одному из представителей Великобритании или Ирландии, или любому губернатору, или…»
Но пираты уже достаточно наслушались этих бредней. Несмотря на то, что в документе утверждалось, что они будут помилованы, а в противном случае их станут преследовать до тех пор, пока не схватят и не повесят, никто и не собирался сдаваться.
— Я слишком долго пиратствовал и никогда не приспособлюсь к чему-нибудь другому, — пожал плечами Пиквит.
— Из меня получится ужасный работник, — категорично заявил Блэк Бэзил.
— А я никогда не вернусь в рабство! — воскликнул Биг Бен.
— Не люблю работать, — проворчал Рингроуз.
— Лучше повешусь, чем оденусь, как эти лондонские франты, — вставил Билли Ганн.
— О, я, конечно, мог бы сдать властям парочку из вас за соответствующее вознаграждение, — проказливо улыбнулся Пиквит и, взяв из рук Квинн воззвание, прочел следующее: — «Сто фунтов за каждого пиратского вожака или за пиратский корабль; сорок фунтов за каждого боцмана, плотника, канонира и помощника капитана; тридцать фунтов за младших офицеров и двадцать — за всех остальных матросов».
— Так много? — хихикнул Рингроуз. — Да я бы ни за кого из вас не дал бы и фартинга.
— И я.
— Я тоже, — раздался нестройный хор голосов.
Пиквит вернул Квинн бумагу и стал читать уже вместе с ней, заглядывая через плечо.
— «Тот, кто по истечении указанного срока поймает и сдаст властям капитана пиратского корабля или его помощника, — дабы над ним свершилось правосудие, — или поможет в этом, получит за каждого по двести фунтов…»
— Двести фунтов, — хищно улыбаясь, повторил Черная Борода. — Да за такие деньги можно и родного брата продать, — он принялся медленно переходить от одного к другому, — или капитана. Что скажешь, Слай? Сдашь ты меня властям?
Сказано было в шутку, но Нед Слай поспешил заверить Черную Бороду в своей преданности.
— Нет, нет, капитан! Даже за тысячу фунтов я не сделаю этого.
