Тереза Вейр - Игрушка богатого человека
— Этого не должно было случиться, — сказала она, сглотнув.
— Чего?
— Нас с тобой.
— Ты же мне позвонила, помнишь?
— Ты навел меня на эту мысль. И вообще, когда я позвонила, я была немного…
Ее голос оборвался на полуслове. Не было нужды вслух говорить о ее проблеме.
— Я когда-то жил в доме, где была низкая дверь в подвал, и я всякий раз стукался головой о притолоку, когда надо было туда спуститься, — начал Нэш.
Она поняла, чего он от нее ждет:
— Давай-ка я угадаю. В конце концов ты научился пригибаться.
— Нет, ошибаешься. Я перестал спускаться в подвал.
— Ну, это уж крайность.
— Может быть. — Он поднялся. — Принести что-нибудь еще?
Сара взглянула на свою тарелку и с удивлением обнаружила, что незаметно для себя съела все.
— Нет. Спасибо.
Нэш собрал посуду и направился в кухню. Через две минуты она застала его у раковины с руками, погруженными по локоть в мыльную пену.
Сара взяла полотенце и принялась вытирать тарелки. По молчаливому уговору они не упоминали ни о прошедшей ночи, ни о панической выходке Сары этим утром. Пока они работали, Нэш пытался поддерживать светский разговор. Светский разговор за мытьем посуды. Оазис — а может быть, мираж? — домашнего уюта среди хаоса и сумятицы. Он напомнил ей, что домик принадлежит отцу Харли.
— Его старик — Джеймс Джиллет.
— Газетный магнат?
— Он самый.
Сара ничего не понимала.
— Как может человек, выросший в семье газетного магната, выпускать листок вроде “Дырявой, луны”?
— У Харли пунктик насчет многостраничных газет. Он их терпеть не может. У него был шанс возглавить крупное издание в Спрингфилде, но он отверг это предложение.
— Чтобы выпускать бульварный листок. — Это был не вопрос, а скорее утверждение.
— Приходится решать, что для человека важнее всего.
Они покончили с мытьем посуды.
Что важнее… Сара прекрасно знала, что для нее важнее.
Нэш спустил воду из раковины, вытер руки, потом надел куртку, поправил воротник.
— Я пойду на шоссе и попробую остановить кого-нибудь с приводом на четыре колеса или снегоочиститель… Ну, словом, кого-нибудь, кто сможет помочь нам выбраться из сугроба.
Ей хотелось его остановить. Ей хотелось попросить его остаться, запереть дверь и не впускать внутрь внешний мир. Но она знала, что от Донована убежать невозможно. И с каждой секундой, проведенной в ее обществе, Нэш все больше рискует. Каждая секунда ее отсутствия увеличивает опасность для ее отца, для сестры и ее семьи.
Нэш подошел к двери и остановился, взявшись за ручку:
— Жди здесь и смотри, чтобы газ был выключен, обогреватель на минимуме, а дверь заперта.
“Я это запомню, — подумала Сара. — Годы пройдут, но, когда ты будешь любоваться своими звездами на крыше, я вспомню об этом, глядя из окна дома Донована, и это воспоминание меня утешит”.
Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Легкая, едва заметная улыбка играла в уголках его чувственного рта. Нэш покачал головой, как будто пытаясь прояснить свои мысли. Он не мог понять ее… он ничего не мог понять. Да и кто бы смог?
Он открыл дверь и вышел. Ворвавшийся в дом порыв холодного ветра ударил Сару и пробрал ее до костей, ледяной змейкой скользнул в ее душу.
По пути к шоссе Нэш остановился возле своего застрявшего автомобиля. От него все еще слабо пахло бензином. Еще час, и он бы завелся. Нэш бросил рюкзак на заднее сиденье и направился к шоссе.
Снег все еще шел, заметая оставленные ими следы. В такой день хорошо было бы остаться в доме и медленно, неторопливо заниматься любовью у огня…
Как говорится, мечтать не вредно.
Машины неслись по шоссе одна за другой, но никто не обращал на него внимания, их колеса обдавали его жидкой снежной кашей. Наконец грузовик с приводом на четыре колеса, с проржавевшим кузовом и чудовищными шипованными шинами выехал на обочину. Распахнулась дверца. За рулем сидел парнишка лет семнадцати в коричневых вельветовых брюках, зеленых сапогах и клетчатой шерстяной кепке. Нэш на секунду оглох от воплей Стива Тайлера, солиста группы “Аэросмит”.
— Вас подвезти?
Нэш забрался в кабину и сразу понял, что грузовик принадлежит какому-нибудь фермеру. Теплый воздух из нагревателя разносил по всей кабине запах навоза, к которому Нэш, будучи городским жителем, так и не сумел привыкнуть.
— Только что вытащил одного бедолагу из канавы, — с гордостью сообщил парнишка, явно довольный собой и плохой погодой. — Этот снег может ударить в любую минуту. Только что солнце светило, и дорога была чистая, оглянуться не успеешь — уже конец света. Меня зовут Дэнни.
— Нэш.
— Местный?
— Чикаго.
— Чикаго? Вот уж откуда я стараюсь держаться подальше!
— Повсюду плохо. Видел когда-нибудь фильм “Побег из Нью-Йорка”?
Дэнни засмеялся. Они разговорились. Дэнни признался Нэшу, что до сих пор не решил, что ему делать со своей жизнью.
— Насчет себя я тоже еще не решил, — сказал Нэш.
Подъехав к машине Нэша, они обнаружили, что ветровое стекло уже очищено от снега, а Сара сидит за рулем.
— Жена? — спросил Дэнни.
— Черт, конечно, нет! — воскликнул Нэш.
— Подружка?
— Увы, и этого нет.
— Слушай, Нэш, по возрасту ты годишься мне в отцы, что делать со своей жизнью, еще не решил, с тобой женщина, которая тебе не жена и не подружка, но ты смотришь на нее, как будто она — последний глоток воды в пустыне и кто-то готов вылить эту воду на землю. — Простому пареньку не чужды были философия и поэзия.
Неужели у него все на лице написано? — удивился Нэш. Неужели он и вправду так сильно вляпался? Он-то надеялся, что прошлая ночь поможет ему избавиться от наваждения, но добился только того, что Сара стала ему еще ближе, чем раньше. Теперь он познал нежность ее прикосновений. Запах ее кожи. Ее вкус. Он знал, каково чувствовать под собой ее тело.
Он знал, что она любит другого. Своего мужа. А что тут необычного? Многие жены любят своих мужей.
Тем временем Дэнни выудил пару рабочих рукавиц из груды одежды и тряпья на сиденье и швырнул их Нэшу:
— Ты в еще большем дерьме, чем я. Нэш засмеялся и натянул рукавицы:
— Уж больно ты умный, как я погляжу. Дэнни дернул подбородком в сторону кузова:
— Там есть буксир. Я развернусь, а ты пока цепляй его к своей тачке.
Опрокидывая пустые ведра из-под корма, Нэш разыскал среди охапок сена и вытащил лязгающую буксирную цепь. Пока Дэнни разворачивал грузовик, Нэш подлез под машину, чувствуя, как снег — уже в который раз! — забивается за шиворот и за пояс джинсов. Один конец цепи он прикрепил к оси, а другой, когда Дэнни занял позицию, зацепил за крюк на бампере грузовика. Сложив руки рупором у рта, Нэш крикнул:
