Кей Хупер - Семейное проклятие
Дэниел собирался пройти мимо комнаты Лауры. Он действительно собирался так поступить.
Но вдруг он обнаружил, что направляется прямо к двери. И вот уже стучится в нее.
Дверь открылась. Напротив него стояла раскрасневшаяся после душа Лаура. Ее сверкающие волосы были распущены по плечам; шелковый зеленый халат облегал стройную фигуру. У Дэниела перехватило дыхание. Он с трудом выговорил:
— У тебя все в порядке?
Лаура удивилась и его приходу, и вопросу.
— Все в порядке? А что могло случиться?
— Можно я зайду на минутку?
Она колебалась.
— Никто не узнает. Все в своих комнатах, переодеваются к ужину.
Лаура отступила, пропуская его. Закрыла дверь. Она явно нервничала, и Дэниелу это не понравилось.
Шагнув к ней, он погладил ее по щеке и с озабоченным видом проговорил:
— Не смотри на меня так. Почему ты сердишься? Что я сделал не так?
Лаура медлила с ответом. Наконец, взглянув ему в глаза, покачала головой:
— Ничего. Я просто нервничаю из-за того, что все уже дома.
Лаура беспокойно прошлась по комнате. Неожиданно остановилась у туалетного столика, над которым висело зеркало.
Их глаза в зеркале встретились. Дэниел медленно направился к ней. Подойдя, положил руки ей на талию и привлек к себе. Он глянул в зеркало и заметил, что ее глаза потемнели, губы приоткрылись. Чувствовала ли она, как стучит его сердце? Он хотел бы, чтобы она ощутила всю силу его страсти.
Дэниел наклонился и прижался губами к ее плечу. Вдохнув запах ее кожи, прошептал:
— Ты расстроена из-за того, что мы не предохранялись, когда занимались любовью?
— Я принимаю таблетки.
— Но ты не ответила на мой вопрос.
Он потерся щекой о ее плечо. Затем внимательно посмотрел на отражение в зеркале.
— Нет, я не расстроена, — сказала Лаура. — Я даже не думала об этом.
— А теперь, когда подумала? Мы можем использовать дополнительную защиту, если ты хочешь. Но тебе нечего волноваться. Я здоров.
Она накрыла его руки своими.
— Я тоже здорова. Так что, думаю, никому из нас не следует волноваться.
— Вот и хорошо.
Дэниел подумал о том, что до ужина осталось совсем мало времени. Но ему ужасно не хотелось уходить.
— Думаю, ты не хотела бы опоздать к ужину? — сказал он. Лаура улыбнулась.
— Эмили покажется подозрительным, если мы оба опоздаем.
— Да, черт бы ее побрал.
Повернув Лауру лицом к себе, Дэниел поцеловал ее. Поцелуи распаляли его, но он не знал, когда они с Лаурой снова останутся наедине. Поэтому сейчас ему не хотелось упускать такой случай.
Когда он наконец поднял голову, они оба тяжело дышали. Огонь желания в глазах Лауры едва не заставил Дэниела подхватить ее и отнести в спальню. И к черту Эмили! Но тут пробили часы на камине, и этот бой заставил его образумиться.
Дэниел отстранился от девушки.
— Я должен идти. Посмотри, нет ли кого-нибудь в холле.
Лаура кивнула и пошла вместе с ним к двери. Она осторожно выглянула наружу, но ничего подозрительного не заметила.
— Никого. — Ее голос немного дрожал. — Прятаться и скрываться в моем возрасте! Если бы кто-то другой попросил об этом…
Дэниел поцеловал ее и, выскользнув из комнаты, направился к себе.
Когда он проходил мимо комнаты Алекса, дверь открылась. Кузен вышел в холл и с удивлением посмотрел на Дэниела.
— Ты опаздываешь, — сказал он.
— Я забыл о времени, — ответил Дэниел.
Алекс быстро осмотрелся и, понизив голос, сказал:
— Хорошо, что я поймал тебя. Нам нужно поговорить.
— Ты что-то нашел?
— Похоже на то. Сам увидишь.
— Это срочно? — спросил Дэниел.
Алекс на несколько секунд задумался.
— Так же срочно, как и все остальное. Думаю, до завтра подождет.
— Прекрасно. Сможешь найти время с утра?
— Да. А ты?
Дэниелу хотелось думать, что это не намек на его отношения с Лаурой. Однако улыбка Алекса свидетельствовала о том, что он, возможно, что-то заподозрил. Или Лаура оставила на нем свое клеймо?
Дэниел ответил:
— Около десяти у меня найдется несколько минут. Где встретимся?
— Лучше всего в моем кабинете. Я хочу тебе кое-что показать.
Пульс Дэниела участился. Он внимательно посмотрел на Алекса.
— Мы сможем использовать твою находку?
— Я уже сказал, сам посмотришь, — ответил Алекс.
Дэниел слишком хорошо знал кузена. Поэтому не стал настаивать. Он молча кивнул и прошел в свою спальню. Затем быстро разделся и встал под ледяные струи душа. Холодный душ в его возрасте! И, что самое обидное, это совершенно не помогло.
На душ и одевание у Дэниела ушло десять минут, и он даже успел побриться, чтобы Эмили не заметила нарушений в его обычном распорядке. Когда Дэниел спустился в гостиную, старинные часы в холле пробили шесть.
Он вошел в гостиную последним, если не считать Энн, но она, возможно, и не собиралась появляться.
— Выпьешь, Дэниел? — Алекс снова выполнял роль бармена.
— Шотландского.
Он взял у Алекса стакан, поблагодарил кивком и обвел глазами комнату, стараясь не задерживать взгляд на Лауре. Она стояла, как и в прошлый раз, у окна, за диваном. На ней было шелковое платье, совершенно неподходящее для рыжих — платье цвета пламени, с высоким воротом и без рукавов. На этот раз Лаура сделала высокую прическу, а ее единственными украшениями были жемчужины в ушах.
Она напоминала редкий экзотический цветок.
Поздоровавшись с матерью и Эмили, Дэниел прошел к своему обычному месту у камина. Он сам себе удивлялся. Удивлялся, что способен вести себя, как обычно. Казалось, никто не замечал ничего особенного.
— Почти все уже рассказали мне, как провели день, Дэниел, — сказала Эмили. — А как дела у тебя?
Он не знал, успела ли она выяснить, что он вернулся сегодня намного раньше, чем ожидал, и поэтому ответил:
— Как всегда, много дел. Кстати, завтра утром мне снова придется уехать.
— Ты слишком много работаешь, дорогой, — заметила Мэдлин.
— Ничего страшного, мама.
Дэниел посмотрел на нее, как всегда, не понимая, что она за человек. Она прекрасно играла роль матери: говорила в нужный момент именно то, что нужно, безумно горевала, когда убили Питера, но не очень-то горевала по мужу. Наверное, не стала бы страдать, если бы и Дэниел умер раньше ее. Насколько он знал, Мэдлин не любила никого, кроме Питера.
Он знал это с детства и мог бы страдать от этого всю жизнь, переживая свою отверженность, но еще мальчиком понял: чего-то недостает не в нем, а в самой Мэдлин. Неизвестно почему, но в ее сердце было место только для одного человека, и это место занял Питер. Ее муж и старший сын слышали правильные слова и получали положенные им улыбки, но ни один из них не принимал их за чистую монету.
