Энн Стюарт - Надменный любовник
Он обернулся и взглянул на нее с нежностью.
— Ах, Джессамин, — ляпнул он не подумав, — даже такую ехидну, как ты, можно полюбить.
Ее словно ударили.
«Можно полюбить даже такую ехидну, как ты».
Признание ошеломило ее. «О нет, только не он», — молилась Джессамин. Потому что этому мужчине она не сможет отказать.
Казалось, он сам испугался своих необдуманных слов. Больше он не проронил ни слова, и до огромного темного здания они дошли молча, но эта мысль не оставляла его. За воротами ночной город был занят своими делами, до них доносился неясный шум, жизнь продолжалась. Он шел на несколько шагов впереди нее и не сразу заметил, что она отстала.
Он шел быстро, может быть, оттого, что решил, что дом Винтерса заслуживает большего, чем ее вынужденное участие. Пока он был поглощен своими мыслями, она могла взвесить все возможности и бежать. Джессамин уже не раз бывала одна на улицах Лондона в столь позднее время и надеялась, что сможет благополучно добраться до Спиталфилдз. Там она могла переодеться в свою одежду, и, истратив последние деньги на частный экипаж, вернуться в «Семь дубов» до того, как обнаружится ее исчезновение.
Но она сомневалась, что в такое время можно нанять экипаж. К тому же обычно дремлющая мама может на этот раз обратить внимание на неожиданное появление старшей дочери и, возможно, начнет задавать вопросы, на которые Джессамин не сможет ответить.
Но был еще один выход из положения, в котором она оказалась. Она может поехать на Боу-стрит. Отыскать там главного судью и рассказать ему о графе Глэншиле. Ей дадут большую награду, и Джоссайя Клэгг не будет больше представлять для нее угрозу.
— Даже и не думай, — долетел до нее его голос.
Глэншил стоял под балкончиком, готовясь преодолеть очередное препятствие.
— О чем?
— О побеге. — Он бросил на нее взгляд через плечо. В темноте она не видела выражения его лица. — Пора тебе приниматься за работу.
— Я не…
Он поднял ее и поставил на балкон. Она была легкая как пушинка.
Джессамин было страшно. Она, конечно, не собиралась доставить ему удовольствие, сказав об этом. Она присела на корточки и посмотрела на Глэншила через каменные перила.
— Что же мне теперь делать? — поинтересовалась она.
— Посмотри, заперта ли дверь.
— Почему она должна быть отперта?
— Я уверен, что она заперта. Но если кто-то, нам на счастье, забыл запереть ее, тогда ты просто войдешь туда и впустишь меня через главную дверь и этим избавишь от лишней мороки.
— Вы не боитесь, что я вместо этого позову на помощь?
— Нет. Ты уже полностью увязла в этом. Он был прав. Во всех отношениях. Дверь была заперта, а Джессамин не была готова выдать его.
Пока.
Она свесилась с балкона, глядя на него:
— Ну, что же мы теперь будем делать?
— Она сказала что-то. О, говори, мои светозарный ангел…13.
— Самое подходящее время для Шекспира, — едко заметила она.
— Но ты просто вылитая Джульетта.
— Скорее, одна из тех девушек, которые были наряжены мальчишками в какой-то комедии, — сказала она.
Моток веревки с глухим стуком упал к ней под ноги.
— Жизнь не комедия, Джессамин, — сказал Глэншил. — Ты хорошо закрепляешь веревки? Я хочу, чтобы ты привязала ее к этим перилам.
— В ваших интересах надеяться, что хорошо, — сказала Джессамин, берясь за конец веревки. Веревка была тонкая, но казалась очень прочной. Джесс несколько раз подергала ее, проверяя, выдержит ли она Глэншила, и кинула моток через перила, целясь ему в голову. Она промахнулась.
— Тебе не понравится, если я упаду, — бодро заявил он, ловя веревочный конец. — В таком случае я оставлю тебя на этом балконе: сама ты оттуда не слезешь, и я сомневаюсь, что захочешь звать на помощь.
— Я старалась привязать ее как можно лучше, — прошипела она, отходя от перил.
Джессамин было не по себе. Он был прав: она действительно зашла слишком далеко по той дорожке, на которую он ее вывел. Если он упадет, это будет также и ее беда.
Кроме того, ей нравилось восхитительное, волнующее чувство его силы, его тела, его власти, которое она испытала, когда он лез по веревке и перебирался через перила балкона. Черные волосы его были отброшены со лба, черная одежда липла к гибкому телу. Он был опасен и красив, чертовски красив.
Но он любил воровство и драгоценности. А не ее. «Слава Богу», — подумала Джессамин.
Она отстранилась; это движение не ускользнуло от его внимания, он ухмыльнулся. Спрыгнув с перил, он начал возиться с отмычкой.
Замок щелкнул, Глэншил толкнул дверь и придержал ее, пропуская вперед Джессамин. Джесс бросила последний печальный взгляд через перила на болтающуюся веревку и ступила в зловещую темноту дома Эрминтруд Винтерс.
Почувствовав у себя на плече руку Алистэйра, она не произнесла ни звука и даже позволила ему прижать ее к себе, когда он вел ее по темным лабиринтам дома, полагаясь на свою сверхъестественную способность видеть в темноте. Сердце Джесс бешено колотилось: в любую минуту из темноты мог появиться кто-нибудь из слуг и полюбопытствовать, что делают ночью эти двое в пустом доме.
В полной тишине, рука об руку, они дошли до широкой лестницы, ведущей наверх. Джессамин вцепилась в него, как в спасательный круг. Она не знала, куда он ведет ее, но чувствовала его уверенность и решила положиться на него.
Поднявшись по лестнице, они остановились.
— Ты, конечно же, не знаешь, где комната Эрминтруд? — спросил он глухим голосом, почти шепотом.
— Я никогда не была здесь. Эрминтруд считает, что бедность — это порок.
— Неудивительно, — протянул Алистэйр. — Придется нам действовать наугад.
— Вам не приходило в голову, что Эрминтруд могла взять бриллианты с собой? Если они такие дорогие, я думаю, она не расстается с ними, даже когда ложится спать.
— Она пошла на риск. Она уверена, что дом ее отца неприступен и Кот не осмелится пробраться в него.
— Вызов, который вы не могли не принять, -
сухо заметила Джессамин.
— Конечно. Особенно учитывая, какая она безжалостная сука.
Все двери, ведущие в верхние комнаты, были закрыты, и Джессамин не могла даже предположить, какая из них принадлежит ее бывшей подруге.
У Алистэйра не было продуманного плана. Он бесшумно открывал одну дверь за другой. С минуту он вглядывался в зловещую темноту комнаты, а затем тихо закрывал дверь. Джессамин молча двигалась вслед за ним, пока наконец они не дошли до последней комнаты.
— Это она, — произнес Глэншил, пропуская Джессамин вперед и закрывая за ними дверь.
— Откуда вы знаете?
— Здесь все пропахло ее духами, — ответил он, направляясь к окну. — Я везде узнаю этот запах.
