Эллисон Бреннан - Умолкшие
– Мистер Роган, – за ним бежала секретарша, – мистер Роган, у сенатора встреча!
Шон открыл дверь. Пакстон разговаривал по телефону.
– Встретимся, агент Армстронг, – сказал он и повесил трубку.
– Скажите мне правду, – сказал Роган.
Сенатор обратился к секретарше:
– Всё в порядке, Энн. Шон работает над одним проектом для меня. Дай знать, когда приедет агент Армстронг.
Энн вышла, закрыв за собой дверь, однако на ее лице оставалось беспокойство.
– Привет, Шон, – сказал Пакстон. – Думаю, мне не стоит удивляться твоему приходу.
– Расскажите мне об Айви Харрис.
Глаза сенатора сузились.
– Я не ошибся – по твоему голосу я слышу, что ты мне не доверяешь?
– Вы много что еще услышите в моем голосе, а еще в пятичасовых новостях, если не расскажете мне правду прямо сейчас.
– Ной Армстронг сообщил мне, что Люси попала в аварию. Как она?
– Жить будет.
– Не понимаю твоей злобы, Шон.
– Держитесь подальше от Люси.
– Что случилось? – Напускная вежливость Пакстона улетучилась. – Ты вламываешься ко мне в кабинет с обвинениями и приказываешь мне держаться подальше от твоей подружки…
Шон едва удержался, чтобы не припечатать Пакстона к стенке и выбить из него это лживое возмущение. Его удерживало скорее то, что Джонатан был вдвое старше его, а не то, что он сенатор.
Роган глянул на стол Пакстона. На нем стояло фото молодой темноволосой женщины. Люси? Он подошел ближе. Нет, не Люси. Его дочь, Моника.
Шон обошел кабинет, рассматривая снимки на стенах и столах. Остановился перед вставленным в рамку снимком Пакстона и гораздо более юной Люси. Ей тут было, вероятно, дет двадцать, может, двадцать один – наверное, снимок сделали во время ее стажировки в юридическом комитете. Это снова напомнило Шону о том, что у Пакстона к Люси сложные чувства. И, как он считал, нездоровые.
– Ваша одержимость Люси отвратительна, вы это понимаете?
– Это не одержимость, Шон. Это забота. Да, я забочусь о ней как о дочери, но я понимаю, что она не моя дочь.
– Три месяца назад вы наняли меня выследить женщину по имени Айви Харрис, а теперь она в центре расследования убийства! Это из-за нее сегодня пострадала Люси!
– Я не знал… – ошеломленно сказал Пакстон.
– Вот же блин! – Шон попятился от стены с фотографиями. Пакстон много лет вползал в жизнь Люси, и Роган пытался это понять, но сегодня Пакстон использовал его. С сенатором было что-то не так, и Шон не собирался становиться пешкой в его игре. – Не пытайтесь дурачить меня, – сказал он. – Я за последние несколько месяцев много работал на вас, и теперь я узнаю, что искал для вас девушку, которую кто-то пытается убить… Это вы? Вы ее заказали?
– Абсурд.
– Не врите мне, Пакстон. Я все расскажу Люси. Ей нужно найти эту девушку.
– Я не знаю, где она. Если б ты послушал…
Шон был слишком зол, чтобы слушать, что там скажет Пакстон, хотя отточенная в службе безопасности часть его сознания приказывала ему заткнуться и выслушать. Он сказал:
– Ждете Ноя Армстронга? Я подожду вместе с вами. Я уверен, он будет в восторге от того, что вы скрываете информацию, важную для расследования ФБР. Вы хотите смерти Айви Харрис?
– Конечно нет. Ты будешь слушать или обвинять меня?
– Мне больше нравится обвинять. – Шон должен был взять себя в руки, но не мог удержаться, чтобы не ткнуть сенатора.
– Я не могу обсуждать это здесь. Я приеду к тебе вечером, когда ты успокоишься.
– Сейчас. Или, как только появится Ной, я выложу ему все, что знаю об Айви.
– Ты не можешь этого сделать.
– Сначала надо изучать договор, потом подписывать. Если я узнаю́, что клиент использует меня для совершения или прикрытия преступления, то все материалы я могу – и передам – соответствующим органам. ФБР хочет Айви Харрис, а у меня есть информация, которая может помочь им найти ее.
– Они уже знают, что это Ханна Эдмондс.
Это выбило Шона из колеи. У него имелся полицейский файл по поводу самоубийства Ханны Эдмондс. Оснований считать ее живой не было, но и снимков настоящей Ханны Эдмондс для визуального опознания тоже не было.
– Она – Ханна Эдмондс или утверждает, что она Ханна Эдмондс?
– Она Ханна. ФБР в процессе подтверждения информации, но я держал с ней связь. Я знаю, что это Ханна.
– Откуда?
– Неважно.
– Так я вам и поверил.
– Ной едет сюда поговорить о моем бывшем сотруднике, Крисе Тейлоре, убитом сегодня утром, а особенно – о том, почему Крис звонил мне вчера в одиннадцать вечера.
– Вы уже говорили с полицией – и Люси. Или у Ноя есть доказательства, что вы – лживая сволочь?
– Не можешь остановиться? – Сенатор Пакстон был в ярости, но Шон видел, как слабеет его самоуверенность. Он не отвечал, просто смотрел Джонатану в глаза. Затем сел и положил ноги на кофейный столик.
Я никуда не уйду, приятель.
– Меня шантажировали, – негромко сказал сенатор. – И если это всплывет наружу, то Люси не просто лишится работы, пресса ее размажет.
Шон рассмеялся, уверенный, что Пакстон блефует, пытаясь заставить его уйти, чтобы потом спокойно соврать Ною.
– Думаете, я в это поверю?
Пакстон выпрямился и упрямо вздел подбородок. Тихо, ровно, почти горделиво он сказал:
– Я убил Роджера Мортона.
Шон продолжал сидеть с непроницаемым лицом в небрежной позе. Он не поднялся с дивана, но еле удерживался, чтобы не разбить что-нибудь. Люси была права: Пакстон убил Мортона.
– Как бы то ни было, – осторожно сказал Роган, – это не заденет Люси.
– Она это знала.
Он пытается повесить это на нее? Уничтожить ее репутацию?
– Ну да, знала… Скажете хоть слово, и я вас уничтожу. Вы не будете знать, где, как или когда, но тронете Люси – и вам конец.
Но она знала. Возможно, не стопроцентно, но интуиция подсказывала ей, что убийца – Пакстон. Она была права.
Джонатан сел напротив Шона.
– Она не всегда знала, – согласился он, – но теперь знает. Теперь она соучастница. Люси не умеет лгать. Потому и избегала меня все эти месяцы. Когда она поняла, что я сделал, то оставила мне записку. И эта записка пропала.
Шон не знал, что сказать. Он не мог представить, чтобы Люси могла доверить что-либо разоблачительное записке или что она скрывала вину Пакстона от ФБР или от Шона. Если только у нее были доказательства – нет.
– Вы лжете, – сказал он, тем не менее осознавая в душе́, что что-то не так. Роган вспомнил, как Люси избегала встречаться с ним взглядом в госпитале. О чем он тогда ее спросил? Что она скрывала?
Чего Люси не рассказала ему?
– Когда Адам Скотт убил мою дочь, этот извращенец забрал себе ее медальон как сувенир. Роджер Мортон приехал в Вашингтон, чтобы привезти моему осведомителю шкатулку с драгоценностями, которая, по его мнению, стоила целого состояния. Но шкатулку перехватило ФБР. Люси поняла, что в ней такое – сувениры того трусливого ублюдка. В деньгах они ничего не стоили, но в эмоциональном отношении были бесценны. Она отдала мне медальон Моники с запиской. Там говорилось: «Я знаю правду. Это принадлежит вам».
