Наталия Володина - Мираж цвета индиго
— Ты с ней общалась?
— Да. Поболтали. Мам, что ты на меня так смотришь? Обычная девчонка, немножко как бы уличная. Но ко мне очень прониклась. Даже предложила на двоих квартиру снять. Говорит, по сестренке скучает, а я вроде на нее похожа.
— Держись от нее подальше. И Артему посоветуй думать иногда не только о задачах.
* * *Даша подошла к «Приюту одиночек» минут за пятнадцать до открытия. Постояла, небрежно разглядывая несколько пестрых групп «золотой молодежи». Девки вопили как резаные и старались отличаться друг от друга разрезами не на тех местах. Парни все, как один, похожи на педиков, подумала Даша и решила пошутить. Она сегодня купила себе закрытое черное платье до колен, плотно обтягивающее фигуру. Шею облегала стоечка, и лишь вырез-капелька на груди тонко намекал на то, что элегантный наряд украшает совсем не монахиню. На плечи Даша набросила короткий, до талии, серо-голубой жакет из синтетического меха, который мало кто мог отличить от норки. Она встала совсем близко к одной из групп и какое-то время делала вид, что ни на кого не смотрит. На самом деле она сразу присмотрела смуглого парня с карими глазами. Он отличался от прочих массивными плечами, стиснутыми дорогой кожей куртки, и флегматичным поведением. Даша случайно задела бедром широкую, согнутую, как у боксера, руку, извинилась, взглянула в темные глаза, и лицо ее вспыхнуло, как от внезапной страсти. Она приоткрыла рот и медленно облизнула губы. Парень уставился на нее, как бык на тореадора. Даша скромно потупила взгляд и поежилась под жакетом женственно и призывно. Одна из девиц заметила перемены в своем кавалере, проследила направление его взгляда и сразу превратилась в волчицу, которой прищемили хвост. Растопырила свои косые глазки, раздула ноздри острого носа. Даша удовлетворенно улыбнулась в воротник жакета. Потеха началась. Вечер обещает быть не скучным. В это время дверь открылась, и на пороге появились два охранника в черных костюмах. Даша медленно и уверенно пошла к ним, но вдруг что-то произошло. Какое-то непонятное выражение мелькнуло в глазах одного из охранников, когда он взглянул на Дашино лицо. Затем он слишком поспешно отвел взгляд и, не разжимая губ, что-то тихо сказал второму. Когда второй посмотрел туда, где стояла Даша, ее уже там не было.
В этот вечер Даша объездила не меньше пяти клубов. Она проверяла состояние своего звериного чутья. В трех местах оно ей даже не понабилось. У входа в заведения топтались мужчины в штатском, от которых за версту несло «обезьянником» и парашей. Похоже, обложили. Даша не испугалась, но задумалась. Она собиралась сегодня найти место, в котором можно было бы пересидеть пару дней. Даша вспомнила о Варьке, остановила такси, назвала ее адрес, вышла, но к дому близко не подошла. Походила по двору, стараясь рассмотреть что-то в освещенных окнах Варькиной квартиры. Вдруг свет погас. Даша встала за дерево и уставилась на подъезд. Ни фига себе прикол! Эта оглобля Варька вышла с козлом Никитой. Этого только не хватало. Даша дождалась, пока они сядут в машину Никиты и уедут со двора, затем достала из кармана мобильный телефон, вынутый сегодня из футляра, болтавшегося на шее одного растяпы, и набрала номер.
— Темка, ты? Слушай, мне б одну ночь перекантоваться. Понимаешь, я завтра уезжаю из города.
— Это невозможно. — Даше ужасно не понравился раздраженный тон Артема. — Я занимаюсь, бабушка плохо себя чувствует. И вообще, ты в курсе, что тебя ищет милиция? Мне пришлось из-за тебя врать. Неохота потом на допросы ходить.
— Да ты что! Спасибо, конечно, что ты врешь ради меня. Но, знаешь, допросы — это не самое страшное. Это фигня по сравнению с тем, что бывает за правду.
Даша разъединилась, задохнувшись от злости и оставив Артема размышлять над тем, действительно ли он услышал угрозу или ему показалось. Она набрала еще один телефон, но вместо нежного голоса Жени ей ответил сильный и красивый женский голос, с обладательницей которого Даше почему-то не захотелось общаться. Даша нахмурила брови. Она озябла, чувствовала пустоту и странную слабость: все как будто сговорились — не дать ей забиться в нору. Но для Даши с этим нет проблем. У нее тут же возник простой и реальный план. Нужно найти продовольственный магазин, дождаться, пока из него выйдет старушка с тяжелой сумкой, предложить донести, пожаловаться по дороге на свою сиротскую долю, дальше — уже как по нотам. Только за своими вещами нужно съездить: она их держала к камере хранения на вокзале.
На вокзале Даша взяла свою сумку и, сама не зная зачем, вошла в зал ожидания. Люди вокруг суетились, галдели, Даша глубоко вдохнула специфический запах вокзала. Запах расставаний и встреч. Люди уезжали из дома или возвращались туда. Они оставляли близких или стремились к ним. Почему в Дашиной жизни этого нет? Ее так потрясла эта мысль, что она почувствовала томление, тошноту, отвращение к этому проклятому городу, набитому враждебными ей людьми, как бочка селедкой. Ей захотелось… Господи, впервые за все эти годы ей захотелось купить пирожок в дорогу, сесть в поезд и выйти на своей станции. Даша не думала больше ни о чем. Она купила билет, села в ближайшую электричку и поехала домой.
Глава 20
Было совсем темно, когда Даша приехала в Дмитров. Она быстро шла по пустым улицам. Редкие прохожие не обращали на нее внимания. Она дошла до окраины города, где стояли маленькие небогатые частные дома, и тихонько открыла одну калитку. Дошла по узкой дорожке к освещенному окну, занавешенному тюлевой шторой, и встала под деревом. Ее сердце билось так громко, что Даше казалось, она слышит эхо. Знакомая комната как-то странно опустела. Даша узнала круглый стол с кружевной скатертью, несколько стульев, старое кресло. Не было большого телевизора, который отец купил за месяц до того, как все случилось. Не было серванта, набитого красивой посудой — слабостью Клары. Даже книжного шкафа не было, ковров на стене и полу. Клару Даша увидела сразу, она стояла спиной к окну, склонившись над креслом. Потом в комнату вошел отец, и Клара, выпрямившись, повернулась к нему. Батюшки, да она ж совсем седая! Даша впилась глазами в ее строгое лицо, все еще молодое, но с резкими линиями морщин на лбу и у рта, бескровного и плотно, по-монашески сжатого рта. Клара что-то сказала, и отец провел рукой по ее щеке, как будто успокаивая. Даша пристально смотрела на него, ей казалось, что она чувствует его запах, исходящее от него тепло. Он страшно постарел, потемнел, стал сутулиться. Клара прошла на кухню, а отец склонился над креслом. И только тогда Даша увидела девочку, свернувшуюся в кресле. Полинка! Она не очень выросла за эти годы. Маленькая и очень худенькая, почти прозрачная. Личико тонкое, красивое и слишком бледное. Большие темные глаза, коротко остриженные волосы, нежный ротик. Что не так в этом личике? Даша вспомнила, каким живым и постоянно меняющимся было лицо сестренки раньше. Отец встал на колени перед креслом и стал что-то говорить Полинке. Он держал в ладонях маленькие ручки, как будто согревая, а потом поцеловал по очереди острые коленки под длинным фланелевым халатом. Даша почувствовала знакомый прилив гнева, ревности, раздражения. Она ревновала обоих. Вошла Клара. Накрыла на стол, поставила три чашки и тарелку с кусками серого хлеба. Они сели за стол, отец и Клара положили перед своими чашками по куску хлеба без ничего. Клара взяла с тарелки единственную белую булочку, аккуратно намазала ее сливочным маслом из маленькой масленки. Отец открыл маленькую жестяную баночку, взял из рук жены булку с маслом и густо положил на нее слой красной икры. Клара протянула бутерброд Полинке, и та стала послушно жевать. Видно было, что ей не очень хочется, но она понимает, что надо. В конце ужина Полинка зевнула, отец и Клара сразу засуетились. Они встали из-за стола, Клара пошла вперед, видимо, готовить дочери постель, а отец поднял Полинку на руки. Не ходит она, что ли? — удивилась Даша. Но отец поставил девочку на пол, и та пошла в другую комнату сама. Правда, казалось, что она может в любой момент упасть — такой худой была ее фигурка, такими тонкими ноги.
