Александра Авророва - Развод по-русски
Во встрепанных чувствах Вера помчалась в Гостиный двор и лишь там, медленно бредя среди анфилад, немного успокоилась. Мысль о том, что скоро она увидит Сережу, тоже любящего Лизу и уверенного в ней, прибавляла сил. Хотелось выбрать Сереже самый лучший, просто замечательный подарок! Но какой?
Прежде всего, нелегко одаривать того, кто гораздо тебя богаче. К тому же она была знакома с Сергеем слишком мало, чтобы хорошо знать его вкусы. Книгу по искусству? Вдруг окажется, что именно такая у него уже есть. Галстук? Это вещь сугубо индивидуальная, Вера и Павлику-то никогда не рисковала покупать его заочно. Красивую зажигалку?
Она шла по отделам, надеясь, что нужный предмет сам попадется на глаза. И он попался! Причем именно предмет — точнее Вера охарактеризовать бы его не рискнула. Снаружи это выглядело как обычный серый камень, разрезанный пополам. На разрезе камень был полый, словно пещера, и внутренность пещеры сверкала чудесными розоватыми кристаллами дивной красоты.
Вера застыла, очарованная.
— Что это? — поинтересовалась она у продавщицы отдела полудрагоценных камней.
— Жеода с розовым кварцем, — непонятно ответила та.
— Она… она натуральная или…
— Разумеется, натуральная.
Вопрос подарка был решен. „Выдам это за пресс-папье, — немного смущенно подумала Вера. — Даже если Сереже не понравится, он человек воспитанный и ругаться не станет“. Да, подарок был странен, но ни на что другое почему-то и смотреть не хотелось.
Народу у Сергея собралось множество, все шумели и курили. Из знакомых был только Марат.
— Проходите, Верочка, — обрадовался хозяин. — Боже мой, что это?
— Жеода с розовым кварцем. Можно использовать как пресс-папье.
— Больше всего похоже на пещеру Али-Бабы. И где только раздобывают такие фантастические вещи? А вы, Вера, романтик в душе.
— Все мы в душе романтики.
Верины опасения, что среди художников она будет лишней, не оправдались. Наоборот! Поскольку каждый из них хотел говорить, а не слушать, на единственного слушателя — Веру — возник большой спрос. Она почерпнула массу сведений о подлецах, настырно пробивающих собственные выставки, не имея ни грана таланта, о хамах, пролезающих в начальство, и еще о чем-то, во что не сумела вникнуть. Время летело быстро.
— Похоже, спиртного недостаточно, — заявил в какой-то момент Сергей, возвращаясь к столу после телефонного звонка. — Я быстро смотаюсь на машине.
— Спиртного чем больше, тем лучше, — захохотал толстый бородач, сидящий рядом с Верой, и опрокинул новую стопку в широко открытый рот.
Вере казалось, что бутылок еще тьма, но она не знала привычек богемной публики и лишь уточнила:
— Сережа, а стоит ли вам сейчас садиться за руль? Давайте я схожу и все куплю.
— Я езжу осторожно, Верочка, меня не остановят, да я и фактически не пьян. Тут нужен целый ящик, вам не дотащить.
Едва он исчез, Вере почему-то стало скучно. Эти однотипные жалобы и самовосхваления начали надоедать, к тому же от дыма коромыслом разболелась голова. Вера тихонько выбралась из-за стола и пробралась на кухню. У нее возникла гениальная идея — перемыть грязную посуду. Она знала, что Сережа не любит заниматься хозяйственными делами, а посудомоечной машины у него нет. Наверняка мысль о предстоящем назавтра мытье огромного количества тарелок и рюмок его угнетает. Каково будет его удивление, когда он обнаружит все чистым!
Радуясь подобной картине, Вера принялась за дело. Она так увлеклась, что не заметила возвращения хозяина дома.
— Вера, — ужаснулся тот, — что вы делаете?
— Мою посуду, — весело ответила она. — Хотела сделать сюрприз, да, к сожалению, не успела.
— Зачем? — нервно проговорил Сергей. — Ну, зачем? Я что, не мог этого сделать сам?
Вера покраснела. Вот тебе и сюрприз! Возможно, он воспринимает случившееся как покушение на свою свободу? Надо бы дать ему понять, что это абсолютно не так!
— А я думала, вы обрадуетесь, — растерянно сказала она. — Вы столько для нас с Лизой сделали, и мне хотелось сделать вам хоть что-нибудь приятное. Безо всякой задней мысли, честное слово! А что, я вас обидела?
— Складывается впечатление, что я позвал вас, дабы спихнуть грязную работу, — все еще мрачно буркнул собеседник. — А то вам дома ее мало! И не уверяйте, будто обожаете мыть посуду.
— Ну, смотря какую, — улыбнулась Вера. — Праздничную, так даже приятно. У вас такие красивые вот эти тарелки!
Похоже, гроза миновала. Она поискала, чем вытереть руки — и замерла. Выражение лица Сергея в очередной раз переменилось. Появился он раздраженный, потом успокоился, а теперь как будто разозлился пуще прежнего. Что за странный человек! Как, наверное, тяжело настолько зависеть от настроения!
— Кто это сделал? — гневно спросил он.
— Вы о чем, Сережа?
Глаза его не отрывались от Вериных мокрых рук. Она пригляделась — и увидела отчетливые следы пальцев. Да, Павлик вчера схватил ее крепко — синяки почти черные. Дернул же черт закатать рукава! Вере стало неловко, даже бросило в жар.
— А, это? — выдавила она. — Качнуло в автобусе, и…
— Это сделал твой бывший муж, — холодно заметил Сергей. — То-то мне почудилось, я видел его вчера у подъезда. Я даже и не представлял себе, что на свете есть такие сволочи. Нарочно причинить женщине боль — это…
— Ну, почему нарочно…
— То есть это действительно он? Спасибо, что сообщила. По крайней мере, не набью морду невиновному.
— Боже, Сережа, кто из нас романтик?
Его ноздри раздувались, глаза горели гневом, руки вцепились в стол. Вера неожиданно почувствовала, что ей стало бы очень хорошо и спокойно, если бы эти руки крепко обняли ее, крепко, по-настоящему, как ее не обнимали уже несколько лет. Почувствованное неприятно ошеломило. Этот мужчина принадлежит Лизе, это — Лизина мирная гавань, куда она вернется после страшных тягот. Заглядываться на него непорядочно, да и глупо, наконец, — ведь Верин тип совсем не в его вкусе. Странные шутки шутит с нами физиология, только на то мы и люди, чтобы быть сильнее.
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение — и схватилась за виски. Голова разламывалась.
— Ты ж не выносишь дыма, — вздрогнул Сергей. — Я кретин! Сейчас!
Он достал из аптечки баралгин, Веры выпила.
— Прости, Верочка. У меня все знакомые курят, и я как-то не учел…
— Ерунда! Все пройдет. Видишь, как легко причинить женщине боль? Так уж мы устроены, грешные.
Она позволила себе, улыбнувшись, слегка съязвить, поскольку настроение собеседника вновь переменилось, гнев исчез.
— Ты не права, Верочка. Да, все мы рядом с вами — грубые существа, но ведь есть какой-то предел! Некоторые женщины обожают борьбу, хитрости и ревнивые страсти, но я не понимаю, каким надо быть мерзавцем, чтобы обмануть именно тебя. Или ударить. Ты не годишься для этого, ты другая, в тебе этого нет!
