Ольга Славина - Из огня да в полымя
– Получается, «кладбище» от слова «клад»… – задумалась Катя.
– Так и есть, – кивнула заведующая читальным залом. – Мы, кстати, с Платоном Матвеевичем это недавно обсуждали. В православной традиции это место некрополем не называют. Город мертвых – это Греция с царством Аида, из которого нет возврата. Русское слово «кладбище» – от слова «класть» и «клад». Покойники здесь не закопаны, а именно положены – в ожидании воскрешения. И даже не положены, а «похоронены», то есть спрятаны, сохранены. И не случайно это место издревле называется у нас погостом. К мертвецам в гости не ходят, только к живым. Но на эту «духовную» этимологию в нашем случае наложилась и материальная сторона дела. Потому что эти увлеченные ребята на самом деле нашли среди могил клад. Как и полагается, сдали его государству, получили свои проценты и потратили их на давнюю мечту. Своими глазами увидели археологическую коллекцию Британского музея.
– Да, там действительно клад! – воскликнула Катя. – Розеттский камень, акропольские рельефы Фидия.
– А читальный зал библиотеки музея чего стоит! – подхватила Нина Федоровна.
Повисла мечтательная пауза. А потом пришлось возвращаться из греческого и читального залов на грешную землю.
– Вот после этой конференции Платон Матвеевич и поручил Комову заинтересоваться давними пожарами и провинциальными погостами, – продолжила Катина собеседница. – Я еще тогда шутила: что, Платон Матвеевич, надеетесь клад найти?
Возможно, кто-то действительно надеялся, и не исключено, что на самом деле нашел…
Вот только кто? На подозрении теперь находились двое. Безногий инвалид, он же известный историк. И кандидат наук, солидный бизнесмен, он же безутешный вдовец.
Против Платона Матвеевича свидетельствует прежде всего Виталик. А также отношение к изменам. Похоже, как Катя не может смириться с мужскими походами налево, так профессору ножом по сердцу, когда предают науку. Она – его всё. Работа, жена, детище. Ничего другого у него нет и никогда не было.
Конечно, возраст и физическое состояние подозреваемого не поддерживают эту версию. Но вообще-то пожар не требует особой силы. Чтобы разлить бензин, заковать в наручники спящую женщину и чиркнуть спичкой, не надо быть Терминатором. Да и, судя по всему, уважаемый ученый умеет заставить других – более молодых и крепких – работать на себя. Комов снижал себе зрение и протирал штаны в архиве, выполняя его поручение. Виталик и вовсе не пожалел самое дорогое, что у него есть, – безжалостно помял «мерседес».
Однако у Михаила Комова мог быть не абстрактный мотив – обида за науку или завороженность огнем, который не только отбирает, но и дает. У него, а не у профессора имелся личный мотив. Его жена, возможно, ждала ребенка от другого. И это очень серьезная причина, чтобы взяться за канистру и спички…
Катя пока не поняла, нашла ли она ниточку, чтобы распутать клубок, или окончательно запуталась. Но она чувствовала, что ее что-то связывает с пироманьяком. И не исключено, что это как раз архив. Так все-таки Платон Матвеевич или Михаил Комов?
Горчаков соизволил позвонить только около полудня. Катя как раз выходила из метро. Причем делала это весьма энергично, боясь опоздать на планерку к Валерии Суровцевой. Но, как оказалось, там ее не ждут. Ее ждут совсем в другом месте.
– Привет! – Голос Алексея в телефонной трубке звучал как обычно: приятно и слегка интимно. Как будто специально для Кати он берег какой-то особый «привет». Очередная иллюзия…
– Здравствуйте! – буркнула она в ответ.
Это же невыносимо! Сначала приближаться так, что смешивается дыхание, а потом пропадать, бросая дежурное «Я позвоню…».
– Извини, что не получилось увидеться, – сказал он. – У бабули был серьезный приступ, пришлось даже скорую вызывать.
– Сочувствую, но вы не должны мне ничего объяснять.
– Кажется, у тебя была возможность понять, что я редко делаю то, что должен. Гораздо чаще – то, что хочу.
Да уж, поступай как недолжно, и будь что будет. Вдруг не заметят твое отсутствие в постели ночью, которая позиционировалась как ночь любви? Вдруг не узнают, что главным призом в бильярдной партии будет не победа и не денежная ставка, а снятые чулочки аппетитной красавицы? Но заметили и узнали. И почему-то у тебя возникло чувство неловкости, даже как будто вины. И теперь ты стараешься как-то отреставрировать потускневший образ мужчины мечты и рыцаря без страха и упрека. И внезапно этот процесс увлек Алексея даже больше, чем ночные развлечения и пикантные истории.
– Ладно, сейчас не об этом. Кать, через час у тебя встреча с Комовым. В его офисе. Помнишь, я тебе говорил насчет страховки и уточнения списка уничтоженного имущества? Как раз сейчас этим надо заняться. Записывай адрес.
– Хорошо, – отозвалась она.
Интересно, начальник просто посылает ее на встречу с клиентом фирмы или отправляет в пасть льва? Хотя в данном случае уместнее огнедышащий дракон…
Записанный адрес материализовался в офисное здание в промышленном районе. Неподалеку грохотали поезда, вокруг торчали какие-то металлические ангары. Не слишком приятное место. Катя оказалась не в современной высотке из стекла и бетона и не в отремонтированном старинном особнячке, а в безликом доме из красного кирпича 1960-х годов рождения. Угрюмый вахтер, вертушка, не знакомая с электронными пропусками, прокуренная, обшарпанная лестница.
Правда, когда Катя нажала кнопку кодового замка и оказалась на этаже, который занимала фирма Комова, она будто в другой мир попала. Прямо советский служащий, отправившийся в турпоездку по западным странам и остолбеневший в первом же магазине. Непосредственно в офисе все было чисто, дорого, современно. Может быть, Комов и маньяк, но уж точно совсем не скряга.
Не обнаружив в приемной секретаршу, Катя постучала в дверь с табличкой «Президент компании», вошла. Михаил поднял глаза от бумаг. Сказал стандартное:
– Проходите, садитесь. – Протянул пластиковую папку с документами. Пояснил: – Это договор страхования. Снимите ксерокопию сами. В соседнем кабинете. Моя помощница ушла на обед.
И Кате пришлось пойти и познакомиться с местной оргтехникой. Не любила она все эти агрегаты. Почему-то у принтеров и ксероксов бумага загружается в самые неожиданные места. Не говоря уже о том, что они нередко ведут себя как голодные и пытаются листы зажевать.
Но на этот раз обошлось. В отсутствие помощницы Комова со всем справилась помощница Горчакова.
Катя снова вернулась в директорский кабинет. Уставилась на его хозяина в раздумье: узнает он ее или нет? Уместно ли задать личный вопрос? Случайность, что она пришла сегодня сюда, или это шанс прояснить, проверить, убедиться?
