Юлия Шилова - Утомленные счастьем, или Моя случайная любовь
«Врешь, голубчик, не хочется тебе туда ехать!»
– Толик, а может, тебе тоже нужно кого-нибудь проведать?
– Кого?
– Ну ты ведь жил в Москве. Наверное, у тебя была здесь любимая девушка?
– Нет, не было.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился заспанный Вадим.
– Машка, а ты что тут делаешь?
– Общаюсь с Толиком.
– А я тебя потерял. Просыпаюсь, гляжу – нет.
– А мы с Толиком ведем дружескую беседу.
– Могла бы и меня разбудить. Я бы тоже принял в ней участие. Пойдем, Машка, завтракать пора.
Перекусив на скорую руку, мы сели в машину и поехали в Чертаново.
– На кой черт тебе сдалось это Чертаново, – сердился всю дорогу Вадим. – Может, лучше в центр махнем, пока свернуть не поздно?
– Успеем. У нас еще два дня впереди.
Слушая нашу перепалку, Толик молчал.
– Ой, я, кажется, узнаю эту улицу, – закричала я, хлопая в ладоши. – Остановись-ка вон у того дома.
Это был Танькин дом.
– Ну и зачем мы сюда приехали? – фыркнул Вадим.
– Понимаешь, в Москве я познакомилась с одной милой девушкой. Зовут ее Таня, она учительница начальных классов. Она оставила мне свой адрес. Мне бы очень хотелось ее увидеть.
На Толика аж смотреть было больно. За какие-то пять минут он покраснел так, что, казалось, тонкая, как у всех блондинов, кожа лопнет с громким треском прямо у нас на глазах. «Еще бы! – подумала я не без злорадства. – Только-только забрезжила было надежда роман с шефовой дочкой закрутить, и вдруг – такой облом!»
Эх, Танька, Танюшка! Влюбчивая, смешная и... беззащитная, как ребенок. Мелюзга школьная за тобой, как хвостик, бегала... Ну как же ты обходилась без меня все это время? Я лично очень соскучилась... Посидеть бы сейчас с тобой на тесной кухоньке, о том о сем потрепаться. Да что там потрепаться – душу излить хочется. Подруга все-таки. Единственная... Тонкая ниточка, связывающая меня с прошлой жизнью, о которой я не жалела, конечно, но и забыть не могла.
Глядя на Танькины окна, я громко захлюпала носом, не обращая внимания на мужчин. Вадим, недовольно нахмурив брови, протянул мне платок.
– Маш, хватит сырость разводить. Ну что на тебя накатило? Тяжелое что-то вспомнила? Говорил я, не надо было сюда ехать! Лучше бы по центру погуляли. Ну на кой черт тебе сдалась эта учителка?
– Ко мне возвращается память, Вадим! Я вспомнила этот дом, я вспомнила имя девушки, с которой едва была знакома.
– Лучше бы ты другое вспомнила, – разозлился Вадим и вышел из машины.
Толик сидел без движения. Лицо его было зеленого цвета, а на лбу выступил пот.
– Вадим, – мягко попросила я своего «жениха», – останься, пожалуйста, здесь. Я лучше одна пойду, хорошо?
– Нет, нет и еще раз нет, – замотал головой Вадим. – Даже не проси об этом. В конце концов, я поклялся твоему отцу, что даже в туалет буду тебя сопровождать. Несколько лет назад ты уже одна находилась. Сама знаешь, чем дело закончилось.
Больше я тебя одну никуда не отпущу.
Танькин подъезд... Все такой же грязный и вонючий. Видать, живут здесь совсем уж не уважающие себя люди. Работяги в основном, я-то знаю.
Сама здесь когда-то жила. А слышимость, слышимость какая! Бабулька дряхлая на последнем этаже чихнет – внизу штукатурка осыпается. И лифт опять не работает... Но это даже к лучшему. Ехать в натужно гудящей колымаге с неприличными надписями на стенах – себе дороже. Застрянешь еще... Однажды мы с Танькой часа два просидели, ночью причем. Тетка-диспетчер нам не ответила – заснула, наверное. Жали, жали на кнопку – все впустую. Стали орать, разбудили соседей, они-то и вытащили нас. На следующий день к Таньке из РЭУ приходили. Плати, говорят, за сломанные двери. Хорошо хоть, я еще не ушла – спустила на них всех собак.
Ну, ничего, ничего, сейчас поднимусь, отдышусь немного, позвоню трижды (я всегда так звонила: два коротких, один длинный) и тут же услышу за дверью быстрые Танькины шаги. Даже не спросив: «Кто там?» – никогда ведь, дурочка, не спрашивает, сколько я ни учила ее уму-разуму! – она рывком распахнет дверь и... не узнает меня. Представляю, как вытянется ее лицо... Как опустятся руки, протянутые для объятий... «Девушка, вам кого?» – спросит она удивленно, не скрывая разочарования. «Я... я ошиблась адресом», – тихо промямлю я в ответ, повернусь и уйду. Я ведь не Лена, я – Маша. А у Маши совсем другая жизнь.
– Машка, какая же ты упертая! На черта тебе эта училка нужна? – недовольно пыхтел за спиной Вадим.
Не обращая на него внимания, я продолжала звонить, но за дверью было тихо.
На лестнице раздались шаркающие шаги, и я нос к носу столкнулась с Танькиной соседкой, тащившей в авоське огромный арбуз.
– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, а Таня где? – широко улыбаясь, спросила я.
Соседка оценивающе посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Вадима и недоверчиво выплюнула:
– А вы ей кто?
– Я ее знакомая.
– Знакомая?
– Ну да...
– Раз знакомая, так должна знать, что Танечка здесь больше не живет.
– Как не живет? Она что, к матери переехала?
– Мать ее в деревню уехала вместе с ребенком.
– А Танька-то где? – теряя терпение, выкрикнула я.
– Да не кричите вы так, девушка, – поджала губы соседка и помягче добавила:
– А вы, наверное, с ней давно не виделись?
– Да, около трех лет.
– Оно и понятно. Нет больше Танечки. Умерла она.
Я вцепилась в руку Вадима и судорожно затряслась. Вадим бережно прижал меня к себе и поцеловал в лоб.
– Машка, успокойся. Тебе нельзя нервничать.
– Как это случилось? – с трудом прошептала я.
– Убили нашу Танечку.
– Как это – убили? Когда?
– Давно уже, – вздохнула соседка и, достав из кармана грязноватый платок, трубно высморкалась.
– А кто?
– Не нашли. Говорят, жених, а может, сожитель. А мне-то казалось, что у Танечки и не было никого. Дом, работа, работа, дом – вот и все путешествие. Нашелся какой-то садист, отправил нашу Танечку на тот свет. Царство ей небесное!
Сделав глубокий вдох, я постаралась взять себя в руки и уже более спокойным голосом спросила:
– А вы бы не могли уточнить, когда именно это произошло?
– Умерла она двадцатого июля, а хоронили ее двадцать третьего.
Я не могла ошибиться. Я улетала на работу в Грецию двадцатого июля. Таньку убили в день моего отъезда. Господи, но кто?
– А милиция-то что говорит?
– Подозревали какого-то парня, да, видно, не нашли. А еще у нее подруга была. Та, говорят, на заработки улетела за границу и там погибла. Больше я вам ничего сказать не могу, потому что не знаю ничего. Танечка хорошая девушка была, милая. Я как ее вспомню, так до сих пор сердце кровью обливается!
Соседка завозилась у двери своей квартиры, вытаскивая ключи. Меня она не узнала, хотя и видела не раз.
