Аугусту Боал - Джейн Спитфайр. Шпионка и чувственная женщина
– Садись, садись, девочка моя, – госсекретарь похлопал по креслу рядом с ним, на котором за секунду до того сидел один из его верных охотничьих псов.
Джейн села возле госсекретаря. Тот рассеянно начал:
– Мир содрогается от потрясений. Мы где-то выигрываем, где-то наоборот. Например, в Азии. Вьетнам – это тяжелый удар для нас: мы пообещали людям, что не бросим их в беде, и бросили. Камбоджа – другой тяжелый удар: вторжение оказалось преждевременным, и мы были вынуждены удрать, поджав хвост. Лаос – еще один тяжелый удар: потерян без единого выстрела. Сельские Давиды против могучего промышленного Голиафа. В Бирме готовится какой-то темный заговор. А Таиланд? Мы были вынуждены убрать оттуда наши базы. Мы проигрываем повсюду в Африке: Танзания, Мозамбик, Ангола… Где же нанесем удар мы?
– Все, что вы сказали, совершенно справедливо, – согласилась Джейн. – И где же?
– В Латинской Америке. Именно там!
FASTEN SEAT BELTS[2]
Самолет начал снижаться. Приземлился. Сел.
– Подожди немного, девочка моя: мне надо выйти, есть одно дельце, – объявил госсекретарь, даже не поглядев на Джейн. Он спустился по трапу в сопровождении батальона телохранителей и роты советников по особым поручениям.
Джейн осталась на месте, наблюдая за происходящим через иллюминатор. Толпа фотографов, толпа арабов. Где они приземлились? Чуть позже Джейн поняла, что это Каир. Госсекретарь посовещался с руководителями, прибывшими в аэропорт на встречу с ним, съел кяфту, сунул еще одну в карман – для прекрасной шпионки, начинал переговоры, прекращал их, обещал, брал назад обещания, надо посмотреть, кто знает, возможно, люди так медлительны, их трудно раскачать, оставайтесь на нашей стороне, чуть позднее я вернусь с ответом, step by step, понемногу, нужно переговорить, нефть наша, звучит национальный гимн, взлетаем!
Госсекретарь помахал арабам рукой через стекло, отдал Джейн кяфту. Та с жадностью начала есть. Секретарь вернулся к делу:
– Да, так на чем я остановился? Латинская Америка. Правильно. Значит, так. В Латинской Америке мы все равно что у себя на дворе, как прекрасно выразился один из наших конгрессменов.
Джейн улыбнулась. «У себя на дворе» ей понравилось.
– Итак, нам нужен большой двор, просторный двор! Мы – величайшая военная и экономическая сила в мире! И мы имеем право эксплуатировать – разумеется, в известных пределах, – всех наших соседей, даже не самых близких. Наконец, мы – что-то вроде международной полиции. Мы не можем допустить, чтобы некоторые страны оказались в западне социализма из-за безответственности их населения. Мы не можем сидеть сложа руки.
Джейн внутренне была согласна с ним. И решила показать это:
– Если Соединенные Штаты не будут заниматься всем, всегда, во всех частях света, – ничего не будет!
– Вот именно, девочка моя. И ты пойдешь и снимешь трусики.
Джейн не поняла намека.
– У нас столько забот с другими странами. Каждый за себя и Соединенные Штаты за всех. Словно мы – это Господь Бог. Господь благой, но умеющий карать! Он – источник наград и наказаний, займов и напалма! Все зависит от того, в расположении мы или же во гневе.
– Mr. President is on the phone, – послышался знакомый голос.
– Как зовут того парня, которого мы видели в Сеуле, по дороге из Пекина? Он еще напоминал швейцара в нью-йоркском мюзик-холле. Я попросил его купить мне хот-дог с кока-колой, а он предложил мне много, много хот-догов.
– Парк Ли, марионеточный президент Южной Кореи.
– Вот что: я хочу пригласить на праздник и его тоже. У него такой забавный вид, что это всех развеселит. Где вы сейчас?
– Пролетаем над Синаем, господин президент.
– Счастливого пути.
– Thank you, Mr. President.
Джейн была полностью покорена ослепительным миром высокой политики. Но все же вернулась к прерванному разговору:
– Что я должна сделать?
– Ты отправишься в Хэппиландию. Это одна из латиноамериканских стран. Там спокойно – по крайней мере, внешне. На всех фото, полученных со спутников, у жителей Хэппиландии довольные лица. Некоторые из них даже толстые. И все они служат плохим примером для своих соседей. Сами по себе они неопасны, но служат плохим примером. Как говорил Франклин, из-за крошечной дырки идет ко дну большой корабль. Надо заткнуть дырку!
– Но как?
– Прежде всего, есть два способа распределения богатства: сосредоточить его в руках немногих или же разбросать среди большого числа народа. В последнем случае народ счастливее, но им труднее управлять. В данный момент у власти в Хэппиландии популистское правительство. А такие правительства опасны. Они знают, что не вправе повысить зарплату только из-за того, что повышаются цены. Но даже зная это, все-таки ее повышают.
FASTEN SEAT BELTS
Снова посадка. Секретарь сошел с трапа под звуки военного оркестра. Густые бороды. Куба? Нет, Израиль. Снова, читая по губам госсекретаря, Джейн могла разобрать его слова: египтяне – крепкий орешек, вам надо вернуть земли, если вы не будете следовать нашим советам, мы не пришлем больше оружия, нужно договориться с этими бандитами, у них нефть, наша экономика замрет, а это несправедливо, дайте сотрудничать, кинем им кость!
Из-за бород Джейн с трудом следила за тем, что говорят израильтяне. Но что-то удалось уловить: безопасность границ, вечный мир, отказ от применения силы, отказ от захвата чужих территорий, отказ от создания палестинского государства, отказ, отказ, отказ!
Чуть погодя вернулся госсекретарь с фаршированной щукой для Джейн в кармане. Она съела и поблагодарила его.
– Не стоит благодарности, девочка моя. Ты пойдешь и снимешь трусики, – пока секретарь говорил, его рука мягко скользнула под юбку Джейн. Девушка не знала, как быть, и чувствовала себя неловко. Поэтому она решила делать вид, что ничего особенного не происходит. Рука продолжала подниматься, тон секретаря все накалялся:
– Хватит равного распределения! Сконцентрируем доходы в руках немногих!
Чем выше поднималась рука, тем выше был тон:
– Хэппиландия нас не интересует! Мы уже выбрали в союзники Футуроландию! Там дешевая рабочая сила, изобилие сырья. Там все наше и с каждым мгновением все больше принадлежит нам! Они по уши в долгах перед нами. Триллионы долларов! Мы выбрали Футуроландию, страну без настоящего. Но Хэппиландия – это опасный пример. Delenda est Happilandia!
– Кого же мне нужно убить? – спросила Джейн, у которой уже чесался указательный палец, давно не лежавший на спусковом крючке. Слова и рука госсекретаря невероятно ее возбуждали. Наконец рука добралась до желанных трусиков, сдернула их. Оставшись без трусиков, Джейн начала догадываться, что двигало государственным человеком. Догадка превратилась в почти что уверенность, когда он стал расстегивать брюки. Уверенность укрепилась, когда при помощи телохранителя госсекретарь приподнял Джейн и посадил на колени, дав ощутить свой взметнувшийся член. Красавица-шпионка почувствовала, что ее имеют, что ее заставляют заниматься сексом. Член секретаря яростно ворвался внутрь нее. Джейн хотела было запротестовать, но побоялась проявить неуважение к столь высокопоставленному лицу. А неуважение к начальству не входило в ее обычаи, и это позволяло ей всегда сохранять некоторую свободу действий.
