Лоуренс Сандерс - Личное удовольствие
— Привет, дерьмо, — приветствовал меня Чес.
— Здорово, вонючка, — произнес я в ответ. — Ты выглядишь усталым. Бегал на четвереньках?
— Я положу тебя на обе лопатки в любой момент. Ты весь в трясучке, твоя задница ссохлась, а глаза лопаются от крови. Опять, небось, пил и трахался без разбору?
— Да, и собираюсь продолжать в том же духе. — Я начал выкладывать покупки. — Как ты думаешь, соленые грибы пойдут с солониной?
— Сейчас определим. Бери кресло и садись к столу.
Это была скорее стойка, чем стол: толстый лист фанеры, положенный на козлы для пилки дров, достаточно высоко, чтобы коляска брата могла подкатываться вплотную. На этом импровизированном столе находился текстовой редактор. Сюда я и вывалил наш ленч и разлил „Джек Дэниелс" в кувшины, которые Чес использовал как стаканы.
— Как Таня? — спросил он.
— В порядке.
— А Марлен?
— Тоже.
— Ты счастливчик. И стопроцентный мерзавец, потому что так обманываешь ее.
— Ничего не могу поделать, — ответил я. — Это как отвратительная привычка, вроде ковыряния в носу.
Он засмеялся:
— Я надеюсь, она поймает тебя на обмане, разведется и получит хорошие алименты.
— Она не станет. Марлен знает, что я бабник, и ее абсолютно не интересует, кого я трахаю. Только бы не ее.
Чес внимательно посмотрел на меня.
— Сынок, там, где вопрос касается женщин, ты полный идиот. Как ты провел эти дни? Было что-нибудь интересное?
— Ничего особенного. Я положил глаз на один лакомый кусочек, живущий по соседству. У нее потрясающая задница. Но ее муж и Марлен работают вместе, и мы периодически ходим друг к другу в гости. Организовать что-нибудь здесь будет очень трудно.
— Ты найдешь способ, — усмехнулся он.
Его вопросы, касающиеся моей частной жизни, не были праздным любопытством. Когда я сказал, что у Чеса с мозгами стало все хорошо, я был не до конца откровенен. С тех пор как мой брат вернулся из Вьетнама без ног, он так и не пытался попробовать опять это с женщиной. Чес говорит, что потерял к этому интерес, но ему чертовски любопытно, как все происходит у меня.
Я спросил у доктора Черри Ноубл об этом моменте. Она — тот самый психоаналитик, который вытянул Чеса из дерьма.
— Ему намного лучше, — начал я, — но мне кажется, он не функционирует как мужчина. У него нет ног, но осталось все другое. В чем же дело?
— Он чувствует себя неполноценным, — объяснила доктор Ноубл. — Он потерял часть себя и думает, что женщины отвернутся от его, как он считает, физического уродства. Ваш брат боится, что если он сделает попытку, то будет отвергнут, или же, что у него ничего не получится. Именно поэтому Чес даже и не пытается.
— Сколько это будет продолжаться? До конца его дней?
— И такое бывает. Но я попытаюсь вытащить его. Он славный парень, и если кто и заслуживает немного радости, так это он.
— Не говорите ему о нашем разговоре, — попросил я, — а все счета присылайте мне.
— Счетов не будет, — сказала она просто.
К моменту, когда мне надо было возвращаться в офис, я съел только одну порцию соленых грибов, в то время как Чес уплетал уже третью. Он передал для Тани свою последнюю книгу, с автографом. Книга называлась „Приключения Томми-Муравья".
Я был уже снаружи и открывал свой „линкольн", когда к дому подъехал белый „ягуар" доктора Черри Ноубл. Она вышла из машины и направилась ко мне.
— Герман! Какой приятный сюрприз. Мы не виделись сто лет. Я как раз думала о вас утром. Как настроение?
— Если мне будет лучше, я стану просто бесчувственным. А у вас все в порядке?
— Все хорошо, спасибо. Вы навещали Чеса?
— Да. Сегодня наш традиционный ленч по четвергам.
— Ах да, правильно. Я совсем забыла. Как он?
— По-моему, хорошо. У него есть какой-нибудь прогресс, доктор?
— Гм, — ответила она.
— Ну, что ж, работайте дальше. Я в самом деле ценю то, что вы делаете.
Доктор Ноубл кивнула. Пока она шла к сараю моего брата, я провожал ее взглядом. На ней было розовое льняное платье, плотно облегающее фигуру.
И какую фигуру, Бог мой!
5
Доктор Черри Ноубл
Среди моих пациентов Чес был единственным ветераном вьетнамской войны. Я проработала всю литературу по этой теме, но так и не оказалась достаточно подготовленной к серьезности его проблем. К счастью, по мере наших совместных усилий проблемы все же разрешались. Однако прошло почти два года, прежде чем стало возможным сделать наши каждодневные встречи более редкими. Я не утверждаю, что именно мое мастерство психиатра привело к тому, что у Чеса исчезли мучающие его ночные кошмары, или тяжелая депрессия, или внезапные приступы неподконтрольного всхлипывания. Я считаю, что без его активного участия не было бы никакого успеха. Он помог себе сам. Чес Тодд — очень сильный человек.
Пока мы занимались лечением, я обнаружила, что он мне нравится. Сначала он вел себя как личность со склонностью к скатологическому юмору. Но затем, убедившись, что на меня это не действует, стал говорить почти нормально. У него оказалась мягкая и ранимая душа — я поняла, что именно это и есть настоящий Чес.
Я не касалась его атрофированного либидо, а выздоровление не могло быть полным без решения этого аспекта. Я надеялась, что сексуальные проблемы решатся сами по себе. Доктора лечат, природа успокаивает. Но прошло уже несколько лет с тех пор, как закончились наши сеансы, а я так и не заметила прогресса.
Чес запер дверь за своим братом. Я позвонила и услышала шум мотора его инвалидной коляски. Через минуту он открыл дверь и, увидев меня, заулыбался.
— Сегодня у меня чудесный день! Вы очень элегантны. Розовый — определенно ваш цвет. Входите.
Его студия была в полнейшем беспорядке. На столе виднелись следы ленча с Германом. Я начала убирать грязные тарелки.
— Оставьте это, Черри. Я уберу все сам. Хотите маринованный огурец с укропом?
— Нет, спасибо, — ответила я, рассмеявшись.
— Тогда „Джек Дэниелс"?
— Чуть-чуть. И много-много воды со льдом. Я сделаю сама.
— Будьте как дома.
Это было ветхое строение, но Чес оборудовал в нем крошечную кухню, которая содержалась в идеальном порядке. Я приготовила свой напиток и села на шаткий стул с высокой спинкой напротив хозяина.
— Я встретила Германа на улице, — сказала я. — Вы хорошо посидели?
— Как обычно. Я всегда рад его видеть. Раз в неделю. Я люблю своего брата, но много Германа — это уже не для меня.
— Почему вы так говорите, Чес?
— Он слишком большой развратник. У него одна забота — гоняться за женщинами. Почему мужчины ведут себя таким образом, док?
