Иоанна Хмелевская - Смерть пиявкам!
Лялька кивала с какой-то автоматической регулярностью, соглашаясь с каждым моим словом. Не выдержав, перебила меня и принялась вспоминать любимые произведения, загубленные подонками от кинематографа.
За разговором и вином мы начисто забыли про время. Пока мы болтали, изящная хозяйка «хонды» встретилась с мужчиной, он был гораздо массивнее, но тоже в космическом облачении. Блондинка набросилась на него с кулаками. И вряд ли то было проявление любви. Сквозь уличный шум донеслись визги про идиота, дебила, кретина, урода. Похоже, кавалер припозднился, и теперь блондинка изливала на него свою ярость, и понять ее можно — ведь как бедняжка намучилась, ворочая свой огромный драндулет, пока затащила его на тротуар.
Лялька вдруг спохватилась и посмотрела на часы.
— А о пиявочном одиночестве мы как-нибудь поговорим, правда? Оставить тебе денежку?
— Да бог с тобой, я еще в состоянии заплатить за бутылку вина.
Лялька умчалась, а я продолжала сидеть над своим бокалом, размышляя об Эве Марш.
Как-то так получалось, что в последние годы, когда я возвращалась из длительного заграничного путешествия, меня непременно поджидало какое-нибудь из ряда вон выходящее событие. Фатум? Я смирилась с судьбой и уже заранее ждала новостей, от которых волосы на голове вставали дыбом, я вся цепенела, только в мозгу начиналась бешеная карусель. Или, напротив, голова делалась пустой, ну прямо космическая пустота воцарялась там, тогда как требовалось срочно найти верные решения.
Вот интересно, можно ли в космической пустоте вообще что-либо найти?
От цели своего путешествия я остановилась в четырех километрах, пришлось съехать с улочки, притворяющейся автострадой, на обочину. На этот раз сенсация требовала предельной сосредоточенности. Затормозив у какого-то подъезда, я прижала к уху сотовый и вся обратилась в слух.
— Повторите еще раз, пан Тадеуш, — попросила я своего литагента. — Это тот земельный участок, что при Кабатах?
— Именно тот, из-за которого вы… так сказать… нервничали…
— Из-за которого я закатила скандал, — нетерпеливо поправила я чересчур воспитанного пана Тадеуша.
— Пусть будет скандал, — согласился он. — Участок действительно продается, то есть будет продаваться. То есть его можно будет купить, если вы все еще хотите его приобрести. Тогда надо немедленно застолбить за собой право первенства ну как же, вы первая выразили желание его купить, короче — право первенства покупки. Такая оказия! Я надеялся застать вас дома, думал, пани уже приехала…
— А я и приехала. Подъезжаю к дому. Сколько за него хотят?
— Вот именно, в этом и состоит удача. Тридцать долларов за квадратный метр.
— Сколько?!
— Тридцать долларов.
— А земля выведена из сельхозоборота?
— В том-то и дело. За давностью могут опять ввести, да и вообще у нас законы меняются каждый день, но надо обязательно проверить немедленно. Отсюда и спешка.
— А почему так дешево?
— Продает дочка, очень торопится, у них там какие-то расчеты с мужем Мы с ними заключили предварительное соглашение, так что мы первые в очереди.
— Минутку. Две тысячи пятьсот квадратов по тридцать долларов. Трижды два и половина… пан Тадеуш, я не наскребу такую сумму. А срочный кредит не хочется брать…
— И не нужно! Сейчас требуется только задаток, чтобы гарантировать сделку. Но завтра будет уже поздно. Банки работают до восьми…
Несколько ошарашенная неожиданной новостью, я попыталась собраться с мыслями. Слишком уж выгодные условия, нет ли тут какого подвоха. Обычно цены болтаются в районе ста долларов за квадратный метр. А я так мечтала об этом участке! Рискнуть? В крайнем случае потеряю двадцать тысяч задатка. Кто не рискует, тот не ест… Но все-таки, что тут за крючок, на который хотят меня поймать?
— Минутку, пан Тадеуш, дайте подумать. Перечислить деньги я могу и из дома, буду там через восемь минут, вы мне продиктуете номер счета… Но почему так дешево? Может, там собираются провести железную дорогу? Или местность заражена радиоактивностью? В болоте что-то лежит?
— Да нет же, говорю вам, что продает дочь покойного…
— Ну и что же, что дочь… Стойте, какая дочь и какого покойника?
— Дочка Вайхенманна. Вы что, разве не знаете? Вайхенманн убит!
— Что вы сказали?!
— Убит, говорю, как вы могли не знать? Правда, шум только начинается, но по телевизору уже намекнули, пока одни общие слова. И по радио сообщали. Я случайно знаю подробности, но вот как вы могли ничего об этом не слышать?
— Я не смотрю телевизор и радио не слушаю, — только и произнесла я. На большее не хватило сил. Но чувствовала, что где-то в самой глубине сознания зарождается эйфория. Недолго ждала. Чуть слышное поначалу пение ангелов становилось все громче, и вот ангельские голоса грянули с мощностью духового оркестра.
Вайхенманн мертв! Помер! Убит! Нет, это слишком замечательно, чтобы быть правдой. Но ведь пан Тадеуш так и сказал — убит! Где же выискался этот распрекрасный Робин Гуд, Зорро, Алый Первоцвет, кто там еще из благородных личностей плутает в извивах нашей истории? Даже если обыкновенный бандит, да ниспошлет Господь ему здоровье и благополучие! И больше этот ублюдок никогда никому и ничего не испортит! Уже никогда больше этот прохиндей, мерзавец, вандал, кретин надутый не украдет и не присвоит интеллектуальную собственность, созданию которой человек посвятил много дней и ночей! Никогда не присвоит чужого вдохновения, на которое имеет такое же право, как я на испанскую корону!!!
Я даже не успела обдумать, почему именно на испанскую, как из дома, возле которого я стояла, вдруг вышел человек и, сердито покосившись на меня, принялся открывать ворота. Пребывая в облаке счастья, я полюбила и этого сердитого человека вместе с его воротами.
Шаря вслепую, я попыталась открыть окно машины, но впопыхах открыла не то, попыталась закрыть и заблокировала все окна, поспешила их разблокировать и открыла заднее левое, а человек был справа от меня, что делать, что делать, больше открывать нечего, а, правильно, дверь! Приоткрыв ее, я крикнула человеку:
— Пожалуйста, извините, уже отъезжаю!
— Там дальше тоже есть дорога, — ядовито проинформировал он.
Благодарность излилась из меня… даже не рекой, широким потоком.
— Большое спасибо! Огромное спасибо! Всего хорошего! Пошли вам.
— Не понял! — удивился в сотовом пан Тадеуш.
— Нет, я не вам, секунду…
Немного отъехав, я снова остановилась, позакрывала все окна и двери, глубоко вдохнула, запасаясь воздухом.
— А теперь повторите все еще раз. Может, все это мне пригрезилось.
