Ирина Майорова - Турецкий берег, край любви
Скорбь по испорченным нарядам тут же улетучилась, едва Таня вышла из корпуса и увидела высоченные пальмы, огромные кусты олеандров, увешанные роскошными гроздьями-соцветьями розового, сиреневого, белого цвета, бассейн с крошечными золотыми коронами на волнах… После пыльной, загазованной Москвы этот отельный оазис показался ей раем…
Попрощавшись с Тиной, Дронова отправилась к будке аниматоров – посмотреть расписание мероприятий у бассейна. Первым пунктом стояла «монинг гимнастик». Но на нее Таня решила не ходить, когда увидела, что девочке-тренеру удалось сагитировать только двух малолетних пацанов и тетку лет семидесяти. Зато на аква-аэробику поплыла. И не пожалела. Во-первых, молотить ногами, сидя на краешке бассейна и поднимая при этом столп брызг, было забавно и весело, а во-вторых, когда женщины, стоя по шейку в воде, делали упражнения для упругости бюста, в их рядах появился симпатичный мужчина на огромном надувном крокодиле. Он ловко, как слаломист, лавировал на своей рептилии между дамами и раздавал направо-налево по-английски комплименты. Дроновой он сказал что-то вроде: «Создаваемая вашим бюстом волна – самая высокая», но пока до Татьяны дошел смысл этой фразы, успел отплыть на изрядное расстояние. Она запоздало улыбнулась хвосту аллигатора и сказала «сенкью».
К барной стойке невдалеке от центрального бассейна Дронова, завязав поверх закрытого купальника разрисованное рыбками и экзотическими водорослями парео, шла танцующей походкой. Негр-бармен – высокий, хорошо сложенный, но чуть полноватый – улыбнулся ей ослепительно-белой улыбкой, и настроение у Татьяны поднялось еще на два деления.
Усаживаясь в шезлонг с чашкой щедро посыпанного корицей капуччино в руке, Дронова с благодарностью подумала о Тине: «Какая она все-таки милая! Заботится о соотечественниках… Хотя какой ей с этого навар? Пока мою проблему решала, чуть на работу не опоздала».
Если бы Татьяна тогда знала, какой бедой обернется ее знакомство с симпатичной и доброй, всегда готовой прийти на выручку соотечественникам Тиной…
Только что теперь мучить себя этими «если бы» да «кабы»? Все уже случилось. И помощи ждать неоткуда.
ВОПРОС РЕБРОМ
У примы одного из московских окружных телеканалов Марины Мироновой в эти две отпускные недели должна была решиться судьба. Вот так – ни больше, ни меньше. Ее роман с бизнесменом Игорем Грохотовым длился полтора года и вошел в ту фазу, когда следовало поставить вопрос ребром: «Ты намерен на мне жениться?»
Год назад, когда они в первый раз отдыхали вместе, это было не просто неуместно и даже неприлично, но и чревато. Рано было. Тогда Грохотов еще не привык к ней, не привязался. А сейчас он сам признается, что, если не встречается с Мариной хотя бы раз в неделю, чувствует себя не в своей тарелке. Грохотов не склонен к сантиментам, и это его признание можно расшифровать так: «Ты мне необходима. Я хочу, чтоб ты была рядом». Значит, пора ставить точки над «i». И делать это нужно сейчас, когда они вдвоем и вдалеке от Москвы, где Грохотов даже на то время, когда они в постели, не отключает телефон. Где он всегда «на связи», всегда куда-то торопится, где может оставить любовницу в ресторане за десертом и умчаться на важную встречу или на объект, на котором случилось очередное ЧП.
Марине 38 лет. Возраст критический. Только не надо возражать и рассказывать ей про какую-нибудь свою приятельницу или знакомую, удачно вышедшую замуж в 50 «с хвостиком»! Марина и так замужем, у нее есть взрослый сын. По обывательским меркам, она и в профессии устроилась неплохо. Но только ее такая жизнь не устраивает! И если самой не удалось пробиться туда, где обитает элита, если не получилось стать звездой, знаменитостью, то пусть ее в круг избранных введет Грохотов. В конце концов, она этого достойна!
Отель, в который привез Марину любовник, расположился на берегу моря среди мачтовых сосен. В кафешке, выполнявшей роль ресепшн, гостям предложили заполнить анкеты и побаловать себя чашечкой кофе или стаканчиком минералки. А потом им, слегка расслабленным тихой музыкой, прохладой от кондиционера, полумраком и угощением, с милой улыбкой объявили, что заселиться они смогут лишь через два часа и не в свой съют, а в бунгало.
– Вам сказочно повезло! – заливался соловьем представитель «ДЕЦЛ-тура». – В основном корпусе очень шумно, а вы окажетесь в тихом, укромном, можно даже сказать, интимном уголке! У нас все просят бунгало, но мы приберегли его для вас как для самых дорогих гостей!
Игорь взревел, как бык:
– Ну уж нет! Со мной этот номер не пройдет! Мне нужен заказанный съют!
Марина с изумлением отметила, что голова представителя агентства при первом же грохотовском рыке ушла в плечи.
Обещание «Мы что-нибудь придумаем, вы только не волнуйтесь!», с трудом вставленное в поток изрыгаемых Игорем проклятий и угроз, действия не возымело. Казалось, из раздувшихся ноздрей Грохотова вот-вот пойдет пар. Улучив момент, Марина пробормотала: «Я пока пройдусь по территории», выскочила из кафе-ресепшн в палящий зной и зашагала по дорожке, проложенной между многовековых сосен: на каждом дереве – табличка с информацией о его возрасте и о том, что оно охраняется государством.
Справа на изумрудной полянке, под кустом китайской розы дремал огромный рыжий кот. Каким-то шестым кошачьим чувством он уловил Маринин взгляд – приоткрыл правый глаз и широко разинул розовую пасть, издав при этом тягучее: «А-ууу!» То ли зевнул, то ли поздоровался.
А вот и одно из двухэтажных бунгало. Марина подняла голову. Могучая сосновая крона нависала прямо над крышей. Она отступила на несколько шагов. Ничего себе: дерево проросло сквозь дом! Хотя как оно могло прорасти? Значит, при строительстве сосну просто вписали в проект. Марина заглянула внутрь коридорчика, в который выходили двери номеров. Точно: огромный ствол стоит посередине, как колонна. По выложенной мраморными плитами лестнице Миронова поднялась на второй этаж.
Дверь одного из номеров оказалась открытой, там убирала горничная.
– Здравствуйте. Можно мне посмотреть?
Черноглазая толстушка лет тридцати выключила пылесос и приветливо улыбнулась.
– А можно, я пройду на балкон? – Миронова кивнула головой в сторону распахнутой балконной двери и «пошагала» в воздухе указательным и средним пальцами.
Продолжая улыбаться, толстушка кивнула.
Пол небольшого деревянного балкона был усыпан сосновыми иголками. Марина с наслаждением вдохнула напоенный смоляным ароматом горячий воздух. Обернулась. Горничная стояла за ее спиной.
– Nacht. Ziekade. Vogel[8].
– Что? – не поняла Марина.
