Марси Мартин - В погоне за мечтой
— Он в опасности, — проговорила Кэтрин, переходя на бег.
— Боже правый, — прошептала Марла.
Сорвав с фотоаппарата чехол, она поспешила вслед за Кэтрин. Подбежав к группе детей, Кэтрин стала взбираться вверх по шатким ступеням. Марла подняла фотоаппарат и принялась торопливо щелкать, глядя на то, как Кэтрин готовится к прыжку и прыгает в воду.
На берегу наступила зловещая тишина, когда и руки мальчика, и ярко-желтая одежда его спасительницы исчезли под водой. А потом, как по волшебству, над водой показались две головы. Дети оглушительно закричали. Кэтрин тащила мальчика к берегу, а Марла с улыбкой, как безумная, все щелкала затвором фотоаппарата.
Когда вода уже была им по пояс, Марла подошла к детям.
— Как тебя зовут? — спросила Кэтрин, доведя паренька до берега.
— Кенни, — с трудом проговорил он. — Кенни Блэк.
— Ты не умеешь плавать, да?
Мальчик лишь покачал головой, и Кэтрин, глядя на лица обступивших ее детей, осведомилась:
— А кто-нибудь из вас умеет плавать?
Несколько часов спустя Марла как вихрь ворвалась в кабинет Теда.
— Ты опаздываешь, — не отрываясь от компьютера, проворчал он.
— Думаю, ты захочешь, чтобы я сделала материал для «Воскресного профиля» на разворот, — едва дыша, промолвила Марла.
— А я думаю, ты спятила, — буркнул Тед.
— У меня есть эксклюзивная фотография живой героини! Я назвала ее «Чарлстонская русалка»…
Резко повернувшись к ней, Тед посмотрел на Марлу поверх очков.
— А это уже лучше.
Сияя от гордости, Марла разложила перед Тедом на столе доказательства своим словам. И ведать не ведала, что билет в будущее принесет ей Кэтрин Уинслоу.
Спустя пять дней после спасения Кенни Блэка Кэтрин стояла перед зданием муниципального совета Чарлстона. Палата совета, в которой ее должны были выслушать, напоминала собой пещеру; эхо гулко отдавалось от старинных карнизов и деревянных полов помещения. Девять членов совета расположились на возвышении, что Кэтрин тут же сочла несправедливым, но промолчала и сделала вид, что не замечает того, что эти люди будто взирают на нее с вершины Олимпа.
Только благодаря статье Марлы совет согласился выслушать Кэтрин, и теперь она пыталась не нервничать и спокойно произнести все, что задумала. Девушка напомнила себе, что если ей не удастся добиться поддержки совета здесь и сейчас, то идея, которую она вынашивала последние дни, пропадет втуне.
— Дамы и господа, члены совета, — сказала она в заключение, — наш город владеет береговой линией и доком, представляющими живописный вид для обитателей близлежащих домов. Но я предлагаю, чтобы другим людям от них была польза. Немного усилий — и эта часть берега может превратиться в настоящий рай. Я же, со своей стороны, буду счастлива проводить инструктаж, цель которого — спасение жизни.
Член совета Радд — человек с тяжелым подбородком — наклонился вперед.
— Я выражу мнение всех членов совета, если скажу, что ваш поступок в минувшую субботу произвел на нас большое впечатление, мисс Уинслоу. Но есть ли у вас законное… — он сделал ударение на этом слове, — право проводить тот инструктаж, о котором говорите?
— Мои документы перечислены в письменном изложении моего предложения, которое лежит перед вами, советник. Я училась плаванию и тренерской работе целых восемь лет и к тому же прошла полный курс спасения на воде. Больше того, я недавно окончила курсы Красного Креста. Удостоверение я получу в конце месяца.
Приподняв брови, советник уселся на свое место.
— Если у вас нет больше ко мне вопросов, — продолжала Кэтрин, — я хочу поблагодарить вас за то, что уделили мне время, и попрощаться. Надеюсь, что вы примете мое предложение. Детям, о которых я говорила, меньше других повезло в жизни. Они могли бы воспользоваться счастливым случаем, и это будет стоить городу совсем немного.
Наступила тишина. Прошло несколько напряженных гнетущих мгновений, после чего один из членов совета встал и начал аплодировать Кэтрин. Девушка быстро взглянула на табличку с его именем: член муниципального совета Элиот Рейнолдс… из старинного рода чарлстонских Рейнолдсов… младший представитель фамилии… в ноябре вступит в борьбу за пост сенатора штата…
Тут остальные члены совета, присоединяясь к нему, встали со своих мест и тоже принялись хлопать Кэтрин. Вздохнув с облегчением, девушка нерешительно улыбнулась и, слегка прищурив глаза, покосилась на человека, благодаря которому чаша весов склонилась в ее сторону.
Аккуратно подстриженный и безупречно одетый, Элиот Рейнолдс был высоким красавцем, слывущим самым завидным холостяком Чарлстона. Кэтрин удивленно вытаращила на него глаза, когда, улыбнувшись, он подмигнул ей с вершины Олимпа.
Кэтрин Уинслоу вышла из здания совета с легким сердцем. Слушания прошли лучше, чем она могла надеяться, но не только из-за этого ее кровь начинала бурлить в жилах, когда девушка думала о заседании. Ночью, лежа в постели, Кэтрин снова и снова вспоминала последние мгновения заседания, а во сне ей грезилось красивое, мужественное лицо советника Рейнолдса, его многозначительная улыбка…
Руки Жака ласкали ее обнаженную спину, его язык проник в теплую сладость ее рта. Упершись ладонями ему в грудь, Ники прервала поцелуй и, слегка толкнув его, приподнялась и уселась на него верхом.
Наездница и скакун слились воедино, их движения становились все быстрее. Мысли Ники унеслись далеко-далеко, и она оказалась у себя дома, где скакала по зеленым полям Большого острова. Солнечные лучи согревали ее тело, ветерок обдувал ее лицо и стальные мускулы жеребца, которого она сжимала ногами. Достигнув вершины наслаждения, она почувствовала на губах солоноватый вкус тихоокеанского бриза.
— Mon Dieu![2] — вскричал Жак.
Ники почувствовала, как он взорвался в ее лоне. Когда конвульсии постепенно затихли, Ники скатилась на бок и положила голову ему на плечо, а он лениво обхватил ее и прижал к себе.
— И как только мне удается не умереть со скуки в перерывах между твоими неожиданными приездами? — пробормотал он.
Ники усмехнулась. Жак Дюпри был четвертым сыном в одной из самых богатых семей Франции, занимавшихся виноделием. Его старшие братья остались жить в великолепном замке в Альсаке, которым владели еще их предки, а Жак поселился на одном из парижских чердаков, где обычно жили художники. Там он мог посвятить всего себя любимому искусству.
Жак отпустил волосы до плеч, увлекался живописью и славился экстравагантными вечерами, которые то и дело устраивал в городе. Ники не сомневалась, что у его порога постоянно выстраивалась целая очередь сногсшибательных красоток.
