Пьер Рей - Казино "Палм-Бич"
– К делу, Мюррей! К делу!
– Я уже близок, мистер Пайп. Административный совет «Хакетт Кэмикл Инвест» принял решение о некотором уменьшении численности персонала фирмы.
У Алена дрогнули колени, но выражение лица осталось бесстрастным.
– Принимая во внимание ваши четыре года трудового стажа, я должен, к большому вашему огорчению, заявить, что вы имеете право на семимесячное выходное пособие, которое составляет 11 704 доллара.
Итак, его выбрасывают на улицу. Неожиданно для себя он ткнул указательным пальцем в Оливера Мюррея.
– Я ничего не понял из того, что вы мне сказали. Не ходите вокруг да около, Мюррей! Выкладывайте все как есть…
– Тем лучше, мистер Пайп. У вас нет больше необходимости возвращаться в кабинет. Вы уволены.
***
Баннистера терзали мрачные предчувствия, и он никак не мог сосредоточиться на лежавших перед ним документах. Обычно вызов к Мюррею ничего приятного не обещал и чаще всего заканчивался «дверью». Слухи о предстоящих увольнениях уже несколько дней обсуждались в «Романос» и коридорах фирмы. Ален, как никто другой, попадал под эту акцию: уважительный, благородный, не отвечающий на многообещающие взгляды жен своих коллег, не претендующий на чье-либо место – такое поведение в системе «Хакетт» вызывало подозрение. Здесь все было наоборот: любого сослуживца по кабинету следовало рассматривать как врага, устраивать ему пакости, наушничать Мюррею… В таком климате могла выжить только сволочь. Ален такими «достоинствами» не обладал. Когда он вошел в кабинет и, даже не взглянув на Баннистера, прошел мимо него, тот подскочил как ужаленный.
– Ален?
– У тебя еще осталось чего-нибудь вмазать?
– Да рассказывай, черт тебя подери! Что он сказал?
– Налей, Сэмми!
Баннистер бросился к шкафу, где была спрятана бутылка. Но вначале он сам сделал большой глоток прямо из горлышка, затем дрожащей рукой налил в стакан и протянул Алену.
– Приятности или неприятности – выкладывай все!
Ален залпом проглотил коньяк. Посмотрел на Баннистера, как на марсианина, сделал несколько судорожных движений ртом, но оттуда не донеслось ни звука, Баннистер быстро наполнил стакан. Ален схватил его и повернулся спиной.
– Меня вышвырнули, Сэмми! Вышвырнули, как дерьмо!
***
– А! Мистер Пайп!..- Из стеклянной будки выглянул привратник.
– Скандал! У вас отключили воду.
– Совсем?
– Совсем.
– А душ? Туалет?
– Перекрыты,
– Суки,- бросил Ален, входя в подъезд. Вдруг он обернулся и с извиняющейся улыбкой на несчастном лице посмотрел на привратника.
– Я еще не все сказал, мистер Пайп! Не могли бы вы уплатить за квартиру?
– Ну конечно… обязательно,- пробормотал Ален.
Войдя в квартиру, он снял влажную от пота рубашку, скомкал ее и бросил на диван, затем прошел в ванную и открыл кран. Послышались зловещие звуки сухих труб. Он снял туфли, носки, брюки и с тяжелым сердцем подошел к книжным полкам, где обычно хранил запасы виски.
– Пусто…
На кухне Ален нашел длинный окурок «Кэмела» с испачканным губной помадой фильтром. Лег на кровать, прикурил и сделал глубокую затяжку. Опустил руку к полу поисках пепельницы, но ее там не оказалось. Тогда он повернул голову и увидел конверт, выглядывавший из-под двери. Как же он его не заметил? От Марины?
Когда он поднял конверт, к горлу подкатила тошнота: в левом углу стоял штемпель его банка.
Он разорвал конверт, вытащил лист бумаги и быстро прочел отпечатанный на машинке текст. Ничего не понимая, перечитал еще раз. Кровь застучала у него в висках, в горле мгновенно стало сухо. Не веря своим глазам, он медленно, по слогам прочел две строчки невероятного сообщения:
«Доводим до Вашего сведения, что мы переводим на Ваш лицевой счет выходное пособие в сумме 1 170 400 долларов».
Глава 4
– Я очень тороплюсь, мисс,- нервничал Баннистер, протягивая в окошко регистрации авиабилет.
Брюнетка и бровью не повела. По судорожному вздрагиванию ее плеч Самуэль видел, что она занята какой-то таинственной работой, смысла которой он не мог уловить. Он в очередной раз постучал по стеклу костяшками пальцев, пробуя привлечь внимание девушки.
– Я опаздываю на самолет! Прошу вас, только штамп… Без него меня не пропустят…
Брюнетка бросила на него уничтожающий взгляд сине-зеленых глаз, которые за толстыми линзами в тяжелой роговой оправе показались ему неестественно большими и безобразными. Продолжая содрогаться всем телом, она сказала прерывистым голосом:
– Я занята.
– Чем?- возмутился Баннистер, испугавшись, что не успеет на посадку.
– Неужели не видите? Я мастурбирую,- ответила девушка.- Не верите? Посмотрите сами!
Самуэль наклонился и просунул голову в окошко до самых плеч.
Женщина сидела на стопке из трех толстенных телефонных справочников и яростно терла правой рукой по клитору. Ее ноги были широко расставлены, и Баннистер хорошо видел, как пушившиеся внизу живота волосы чернильно-черного цвета мягкими завитками исчезали между бедер и карабкались вверх, доходя до пупка, наполовину прикрытого поясом, к которому крепились чулки телесного цвета.
– Вам нравится?- спросила она, не прекращая двигать рукой.
Самуэль смотрел на нее, вытаращив глаза. Его лицо пылало, как раскаленная сковорода. Оцепенев от такого наивного бесстыдства, он не мог произнести ни слова.
– Хотите попробовать?- предложила она.- Смелее! Все настоящее… Положите свою руку сюда…
– Вы не возражаете?- колебался Баннистер.- Нет, правда можно?
– Ну конечно, олух! Вот так… А теперь пальчиками, вверх-вниз, вверх…
Самуэль сунул онемевшие пальцы туда, куда направила их брюнетка, и начал тереть ими по клитору.
– Свинья,- раздался голос Кристель.
Самуэль открыл глаза и окончательно проснулся. Он лежал среди знакомой надоевшей обстановки супружеской спальни рядом со своей толстой женой и самозабвенно тер рукой ее промежность.
Они были женаты уже двадцать лет, имели троих взрослых детей, один из которых учился в университете,- гордость Баннистера. Лет пять тому назад Кристель, прервав любовную игру в самый пикантный момент, заявила, что больше такими глупостями заниматься они не будут. И свое слово она сдержала.
– Мне приснился кошмарный сон,- сказал он извиняющимся тоном, побагровев от стыда.
– Тварь! Грязное животное!
Она встала и вышла из спальни.
Зазвонил телефон, и Кристель вернулась.
– Ален Пайп,- ледяным голосом сказала она.
Самуэль рывком выпрыгнул из кровати и босиком прошлепал по коридору, где уже плавал запах поджаренного хлеба и свежесмолотого кофе.
