Джеки Коллинз - Бал Сатаны
На самом деле он никак не мог выбросить Анну-Марию из головы. Она продолжала жить в его мечтах, и чем дальше, тем сильней ему хотелось с ней снова повидаться, несмотря на все угрозы Мейми, которая явно была настроена на брак.
Прошло несколько месяцев, а память об Анне-Марии никак не исчезала. И в конце концов Винни объявил своей матери Лани, ширококостной даме родом с Сицилии, что возвращается в Италию.
— Зачем? — спросила Лани, уперев натруженные руки в крутые бока. — В Европе пока неспокойно. Война ведь только—только закончилась.
— Мам, мне надо, — попытался объяснить сын. — Мне нужно повидаться с одним человеком. Это судьба.
— Судьба! — Лани закатила глаза. — У тебя там девушка, что ли?
— Нет-нет, что ты… — пробормотал Винни.
— Ха! Не ври! — Мать вытерла руки о передник. — А на какие шиши билет собираешься покупать?
— У тебя одолжу, — без тени сомнения ответил сын.
И одолжил. Лани не стала противиться — ведь Винченцо был у нее единственный, и с тех пор, как несколько лет назад умер ее муж, она почти ни в чем не отказывала сыну. Кроме того, она терпеть не могла Мейми с первого знакомства у нее возникло убеждение, что эта горластая блондинка — не пара ее драгоценному сыночку. Может, теперь они и расстанутся.
И вот с благословения матери Винченцо вылетел в Италию, где мгновенно отыскал Анну-Марию. Та была на седьмом небе от счастья, что он снова с ней.
Месяца через полтора, к вяшему изумлению Лани, сынок вернулся из Италии с беременной женой — семнадцатилетней итальянкой, ни слова не говорившей по—английски.
Лани была разочарована, что сын женился, не посоветовавшись с ней, но ее утешал тот факт, что он взял жену с исторической родины. Правда, ей было неприятно сознавать, что Анна-Мария позволила себя так быстро обрюхатить. Однако… они были мужем и женой, Мейми исчезла с горизонта, так что Лани решила, что все к лучшему. Вскоре она всей душой полюбила Анну-Марию. Ее все любили. Перед этой кротостью и беззащитностью никто не мог устоять.
Когда умер отец Винни — как Лани говорила, что от сердечного приступа, хотя на самом деле он просто перебрал пива, впал в прострацию и ударился головой о стойку, — жене пришлось взять на себя бизнес — небольшой продовольственный магазинчик на углу. Она сама стала управлять делами, делала заказы поставщикам, вела бухгалтерию. Чаще всего сама и за прилавком стояла, хотя у нее был один работник, Эрни, старикашка лет шестидесяти с гаком, на которого Лани не слишком-то рассчитывала.
Вскоре после возвращения Винни из Америки с молодой женой мать пристроила обоих к делу. В конце концов, они жили у нее, и это было только справедливо. Она поручила Эрни смотреть за магазином утром, Анне-Марии — днем, а Винни досталась последняя смена.
— Но, мам! — заныл тот поначалу. — Разве мне не следовало бы завести собственное дело? У меня теперь жена, а скоро и ребенок появится!
— Это и есть твое дело, — отрезала Лани. — Когда меня не станет, магазин отойдет к тебе, так что ты уж давай получше за ним смотри.
Винни любил мать, однако не мог дождаться, когда дело действительно отойдет к нему. Он не желал ей зла, она была лучшая из мам, а самое замечательное было то, что они на удивление поладили с Анной-Марией. О таких отношениях могли мечтать любые свекровь с невесткой.
Начало февраля выдалось студеным и ветреным. Анна-Мария была уже на сносях, живот у нее прямо—таки налезал на нос. Но она упорно продолжала работать в магазине, героически вышагивая сквозь снег и пургу, чтобы, не дай бог, не опоздать на свою смену. Она не могла подвести свекровь. Жизнь была несладкой, и Анна-Мария прекрасно отдавала себе отчет, как ей повезло. Ничто в жизни она не воспринимала как само собой разумеющееся. К тому же тяжелый труд был ей не внове: до знакомства с Винни она служила горничной в гостинице, полной немцев, потом и кровью зарабатывая свой кусок хлеба. Дважды ее насиловали, несколько раз били, и, несмотря на свой беззащитный вид, она научилась о себе заботиться. Потом явился Винни и вытащил ее из этого ада, и теперь для него она готова была пожертвовать всем. Она боготворила мужа. Для нее он был воплощением американской мечты. Высокий, красивый, добрый. Что еще нужно девушке?
По выходным Эрни не работал, и в ту роковую февральскую субботу Анна-Мария хозяйничала одна. Она долго возилась с ключом от задней двери — он никак не хотел открывать ржавый замок. Пальцы у нее отекли, и немного подташнивало. Анна-Мария пообещала Винни, что выходит на работу в последний раз — ведь до родов оставалось всего ничего. Лани уже договорилась с Эрни, что тот возьмет на себя смены Анны-Марии.
По соседству находился бар, так что в лавке постоянно пахло застарелым пивом и прогорклым сыром. Анна-Мария поежилась. Открыть заднее окно, чтобы избавиться от запаха, не позволяла погода, и она потерла руки, чтобы согреться, включила свет, установила кассу, открыла переднюю дверь и стала ждать покупателей.
У магазина были свои постоянные клиенты, Анна-Мария их всех уже знала по именам. Первым появился мистер Рустино, он всегда покупал две буханки хлеба и дюжину яиц. Миссис Беллимор взяла три бутылочки содовой и направилась в винный магазин за квартой джина — можно подумать, что мысль об алкоголе только сейчас пришла ей в голову. Потом пришла вдова Сильвана, та никогда ничего не покупала, зато любила посудачить.
Покупатели обожали Анну-Марию. Интересовались самочувствием, похлопывали по животу и спрашивали, когда ей рожать. Вся округа давно знала, когда у нее срок, и все равно люди охотно задавали один и тот же вопрос, с удовольствием общаясь с маленькой итальяночкой, которая напоминала им об их корнях.
Время шло, небо затянули тучи, и повалил снег. Чтобы не терять времени, Анна-Мария в промежутках между покупателями наводила чистоту в подсобке.
В самом начале третьего в лавку ввалилась намалеванная блондинка в сопровождении двух неопрятных ларней. Всех троих Анна-Мария видела впервые, что не помешало ей вежливо поздороваться и спросить, чего господа желают.
Блондинка густо накрашенными глазами оглядела Анну-Марию с головы до ног.
— Ага, стало быть, ты и есть та самая заграничная шлюшка, которая заарканила моего Винни? Никакая ты не хорошенькая, да еще и жирная, как свинья!
— Простите? — переспросила Анна-Мария, уже чувствуя беду. — Я не очень хорошо понимаю по-английски…
— Ну еще бы! — с насмешкой проговорила Мейми, откидывая назад крашеные волосы.
Анна-Мария перевела взгляд на подозрительных парней, которые бесцеремонно шарили по магазину, хватая все, что ни попадет под руку. Один листал журналы и при этом небрежно загибал страницы, другой переставлял на полке консервные банки, так что они чуть не падали.
