Джорджия Ле Карр - Одурманенная (ЛП)
Он неразборчиво издает звук, похожий на хрип.
И вдруг я понимаю, что он прекрасен, если обстрагиваться от всего это, и такого мужчины я не видела никогда, потому что он мой мужчина, мой навсегда, и я люблю его. Я открываю рот, и слова льются прямо из моего сердца.
— Я знаю, что наша жизнь никогда не будет такой, как прежде. Я знаю, что ты заключен в ловушку мира, о котором мне мало, что известно, но я готова влезть на горы, переплыть реки, пройти босиком по тернии и камням, если мне это необходимо сделать для тебя. Я разыщу тебя, я обещаю, — шепчу я.
— Я надеюсь, что ты никогда не отыщешь меня в том место, где я существую, Лана, — слова непроизвольно вырываются из него.
Холодок пробегает по моей спине, я чувствую дрожь, и фраза сама вылетает из моего рта: — Почему ты всегда так жесток со мной?
— Я не жесток с тобой, Лана. Ради тебя я готов умереть тысячу раз. Ты никогда не узнаешь, как мне было без тебя одиноко, но ты должна понимать, что я силен лишь в том случае, если точно уверен, что ты в безопасности. И ты будешь находиться в безопасности, пока будешь непорочной. Ты никогда не сможешь прийти ко мне, всегда я буду приходить к тебе. Знание, которое ты так ищешь – яд, который будет просачиваться в твою сущность. Позвольте мне для вас и Сораба в этот раз действовать красиво и силой убеждений.
Он разбивает душу. Я подхожу к нему, и он сразу же хватает меня в охапку и прижимает к своей крепкой широкой груди. Я вздыхаю его запах, и снова чувствую страстное желание быть с ним одним целым, соединившись нашими телами воедино, соприкасаются наши души. Мне необходимо почувствовать себя опять полноценной, я столько дней не исцеленная.
— Ах, Блейк.
Он поднимает меня на руки, я обхватываю руками его шею, и приносит меня в нашу кровать.
— Твои пальцы совсем холодные, — говорит он.
— Прости.
— Не извиняйся.
О, Господи, горячие слезы текут у меня по щекам.
Он наклоняет голову и его тень возвышается надо мной, я слышу, как кровь стучит в висках, и он целует мои слезинки.
— Капли росы, — шепчет он. — Я никогда не мог предположить, что они могут быть так похожи.
Я сглатываю, пытаюсь остановить слезы, но они не продолжат литься.
Он кладет меня на кровать.
— Меня всегда поражают насколько шелковистые у тебя волосы, — тихо говорит он про себя.
И этого должно быть достаточно, чтобы толкнуть нас друг другу. Это необходимо.
— Ты словно мечта, как будто нереальна. Я не перенесу, если проснусь, а тебя не будет, — говорит он шепотом.
— Я не мечта. Ты веришь в то, что два человека могут разделить настолько глубокую любовь, которую никто и никогда не сможет отнять?
Он не отвечает, просто смотрит в мои глаза с такой любовью, что мое сердце трепещет. Изображение перед глазами становится более четким, слезы остановились и кровь начинает пульсировать в моей голове.
— Ничего не говори, Лана.
Он прав, в этом нет необходимости. Его палец слегка проходит по моему горлу, я резко выдыхаю. Я не жажду его прикосновений. Он оставляет свой палец на бьющемся пульсе. Нежность жеста настолько завораживает, что вызывает раскаленную боль между бедер. Его рот приближается все ближе и ближе, пока губы не встречаются с моими, я поддаюсь, чтобы отведать его. Ах...
Он проникает в мою душу.
В полумраке нашей спальни, время остановилось.
4.
Я просыпаюсь в полной темноте, дрожа и моментально понимаю, что я с завязанными глазами и голая. Мои руки связаны за спиной, но ноги свободны. Мои ноздри полны запаха влажной земли и опавших листьев. Камни и ветки впиваются в мою спину. Вокруг полная тишина. Я не помню, как сюда попала. Где Блейк? Где Сораб?
Внезапно воздух пронзает отчаянный монотонный и далекий крик.
Что это, черт побери?
Я не двигаюсь ошарашенная и застывшая. Драгоценные секунды проходят, сдерживая свое дыхание и усиленно вглядываясь в черноту повязки. Затем приходит чувство, что приближается нечто отвратительное, запугивающее, двигающееся по кругу.
Мои губы шевелятся:
— О Боже!
Он наброситься на меня, как только приблизиться с жестокостью не поддающейся описанию. Судорожно, я утыкаюсь лицом в землю, царапаясь о острые камни. Повязка смещается совсем незначительно, но достаточно, чтобы я смогла понять, что нахожусь в темном лесу.
Я вскакиваю на ноги, покачиваясь, со связанными руками за спиной, и пошатываясь начинаю двигаться в сторону жуткого леса. Холодный ветер хлещет мне в лицо. Коревые ветви задевают и бьются о мое обнаженное тело. Я подскальзываюсь на мхе, падая на землю, но заставляю себя подняться, и бежать вперед, не разбирая направлений. В полной панике, я смотрю назад, но из-за окружающей темноты невозможно ничего разобрать, она окутывает все вокруг, сгущаясь еще больше. Но я чувствую, что он идет за мной по следу. Я чувствую чуткий холод, исходящий от него, словно он тянется ко мне своими длинными щупальцами, пытаясь дотронуться до меня, прежде чем полностью захватить.
Я пытаюсь сделать несколько больших вдохов: мои легкие горят. И вдруг слышу пение мужских голосов, низких и гортанных, моментально разворачиваюсь, меняя направление, и начинаю бежать в их сторону. Через щель в повязке я вижу, что они не далеко стоят вокруг большого костра на поляне. Все в длинных черных и красных одеждах с капюшонами, натянутыми низко на лицо полностью скрывающими их, от них чувствует исходящая угроза. Я помню их, они все присутствовали в том странном месте, на балу. Они все знают намного больше, чем могут сказать.
Они и есть братство Эль.
Вдали на расстоянии я вижу свет от фонаря и мне бы лучше было пойти в его сторону, но уже слишком поздно, поскольку они все повернулись в мою сторону, заметив меня. Я уставилась на них испытывая ужас и до смерти перепуганная, съедаемая этим ужасом. Они начинают двигаться ко мне, я разворачиваюсь и бегу и слышу, как они за начинают преследовать меня. Они двигаются намного быстрее, чем я. Я слышу, как они приближаются ко мне по их тяжелому кряхтенью. Они почти достигли меня.
Я спотыкаюсь и падаю на землю на корни и переплетенные ветви. Они окружают меня, ия смотрю на безликие фигуры, испытывая беспомощный страх.
— Ты не можешь убежать.
Я цепенею. О Боже. Нет! Этот голос. Я точно знаю этот голос, пытаясь вглядеться в темноту внутри капюшона. Мимолетное движение, и я вижу блестящие черные глаза, которые смотрят на меня в упор. Я узнаю эти глаза.
— Но ты умер.
Отталкивающий хлюпающий скрежет вырывается у него. Они падают на меня, их руки скользят везде – по груди, между ног. Я пытаюсь их ударить и бороться, но это совершенно бесполезно. Невозможно устоять против захватывающих и дергающих сильных рук, я слышу, как они перешептываются о своем коварном плане, вызывающим полный ужас.
