Джессика Клер - Последний удар
И я так и не познакомилась с её друзьями, памятуя об экономии денег.
Я изменилась, но недостаточно. Нужно больше.
Мои мысли возвращаются к парочке, занимающейся сексом в соседней комнате. И я думаю о своём любовном романе. По каким-то причинам, от этих мыслей мне становится жарко, и моё тело слегка напрягается, эта грань удивительно нов а для меня.
Моя рука скользит вниз по животику к новым кружевным розовым трусикам. Мои пальцы погружаются в сладкое тепло между ног, и я забываюсь в новых ощущениях. Я касаюсь клитора и представляю мужчину, который бы делал это для меня. Круговыми движениями я ласкаю свой клитор, представляя его. Его руки на моём теле. Его пальцы внутри меня. Его нежные поцелуи, как он прижимает меня к себе. Я тереблю клитор всё сильнее, выгибаясь в экстазе.
Герой из моей мечты наклоняется, и я почти могу увидеть его лицо…
Почти.
Мои пальцы замирают. Растущее желание лопается, как мыльный пузырь.
Я ложусь на спину и замираю.
Совершенно разочарованная.
Всей этой свободы оказалось мало, я по-прежнему остаюсь той же, какой и была. И не могу представить, как мужчина касался бы меня, ведь я даже никогда не целовалась.
Внезапно чувство вины перед отцом превращается во вспышку ненависти к нему. Он сделал из меня социального урода. Кто пригласит на свидание двадцатиоднолетнюю девушку, которая никогда не целовалась? Которая никогда не видела секс даже по телевизору, а только читала о нём в книгах.
На мгновение меня посещает мысль о том, чтобы прокрасться в комнату к Рейган и понаблюдать за ней и Майком, просто чтобы узнать и понять, что такое секс.
Если уж я не могу испытать это сама, то хотя бы посмотрю, как это делают другие.
Я хочу жёстко взять свою жизнь в руки, но даже не знаю, с чего начать.
Я тяжело вздыхаю и снова направляю свои пальцы в трусики, повторяя попытку.
НИКОЛАЙ
Я наблюдаю за ней через окно моей ванной. Я перенёс сюда один из четырёх арендованных стульев именно с этой целью. Я убеждаю себя, что это не гадко, как сказали бы американские девушки, что я наблюдаю за всеми. Но на самом деле я слежу только за ней.
Мне не всё видно. Я никогда не видел её обнаженной. Я никогда не видел её в душе.
Умно, что там нет окна. Но я могу видеть её в спальне, гостиной и через телескоп даже на кухне. Я знаю её расписание. Когда она просыпается, когда возвращается в квартиру. Если бы она была целью, я мог бы убить её уже дюжину раз и выпивать в баре.
Она бросает сумку на кровать и ложится рядом с ней. С огромным усилием улыбается, но чаще хмурится. Одно движение — и курок спущен. Я нагибаюсь к прицелу и навожу перекрестье прямо на её лоб. Паффф, мертва.
У неё есть соседка. Высокая блондинка, которая часто приводит домой одного мужчину. Он плох в постели. Я вижу, как соседка мастурбирует после того, как мужчина засыпает. Я перемещаю прицел на его сердце. Это было бы милосердное убийство.
Мужчина, который засыпает, не удовлетворив свою женщину, достоин наказания. Как он может спать, пока она удовлетворяет себя сама? Смерть — это слишком легко для него.
Но соседка меня не интересует, и я перемещаю прицел обратно, к комнате моей девушки.
Она всё ещё лежит на спине. С помощью сильного увеличения можно разглядеть даже складки у неё на лбу. Я обдумываю мысль о том, чтобы разместить в её квартире подслушивающие устройства, но останавливаю себя, ведь это было бы слишком глупо и агрессивно. «Она не моя цель», — напоминаю я себе, но всё-таки отсутствие звука слегка напрягает.
Я должен узнать, что стало причиной её хмурости, и по силам ли мне эту причину устранить. Я наблюдаю за тем, как она встаёт и выходит из комнаты. Но она не появляется ни в гостиной, ни в спальне соседки. Наверное, пошла в ванную. Я открываю кейс, стоящий у моих ног, и изучаю содержимое. Здесь есть несколько приспособлений, которые я мог бы использовать. «Нет, Николай, — говорю я себе. — Это неправильно».
Из меня вырывается невесёлый смешок. Почему я проповедую мораль себе самому же? Я потерял на это право много лет назад. Ещё до того, как стал взрослым мужчиной.
Возможно даже, ещё в утробе матери. Я был рожден убийцей с обнажёнными зубами.
Определяющее убийство я совершил ещё до того, как сделал первый вдох. Но это была Украина. Мальчик на улице без мушки становился жертвой. Я никогда не был жертвой.
Всегда охотник.
Эта девушка из квартиры 224 такая беззащитная, невинная и сладкая. Я даже завидую ей. Впервые увидев квартиру, она не заметила трещин на потолке, облупившуюся краску, дешёвенький матрас на полу или расколотую столешницу. Для неё всё выглядело прекрасным. Я мог видеть её широко открытые от удивления глаза даже через свой телескоп.
Она такая искренняя и такая… радостная. Не могу подобрать слов для её описания. Каждая её эмоция — это предвкушение, как будто её жизнь только начинается.
Любопытно, что бы она подумала обо мне — я совсем не отличаюсь от её квартиры.
Потрескавшийся и облупившийся внутри. Она воспринимает эти трущобы как дворец, и каждое действие вызывает у неё восторг, от приготовления еды до сна в крысиной спальне.
Я бы хотел лечь рядом с ней в спальне так, чтобы её длинные тёмные волосы обняли меня, положить свои руки поверх её изгибов. Мои глаза расширяются, когда я представляю, как бы она выглядела. С широко открытыми невинными глазами? Возбуждёнными? Довольными? Я хочу их все. Моя рука устремляется вниз, к боли, возникшей между ног.
Резкий звук заполняет комнату. Телефон. Мелодия звонка подсказывает мне, что это по бизнесу. Выйдя из ванной, я иду во вторую спальню. Она тоже абсолютно пустая, за исключением арендованного стола. Я щелкаю выключатель, и свет наполняет комнату с противным жужжанием. Здесь нет никаких подслушивающих устройств; частота моей анти — подслушивающей техники убила бы любого. Я мрачно улыбаюсь, думая о болезненных реверберациях, от которых пострадал бы любой, кто осмелился подслушивать.
— Алло, — отвечаю я. Серия щелчков сообщает мне о том, что абонент пытается сделать свой звонок неотслеживаемым. Неважно, я записываю обратный след в любом случае. Всех можно отследить.
— Добрый день, сэр. Я звоню от имени Невшателя, — раздалось из трубки на французском.
— Да, — я тоже переключаюсь с русского на французский. Невшатель — это небольшой городок в Швейцарии. Значит, звонят от имени Часовщиков. Поэтому и они и сослались на Невшатель, этот городок вот уже шестьдесят лет славится производством часов ручной сборки, которая занимает около шести месяцев. Я получил одни такие часы в дополнение к оплате за хорошо выполненную работу. Либо Часовщики совсем не уважали меня, либо пытались затянуть в какую-то ловушку. Я выбросил эти часы в реку Ду — водную границу между Швейцарией и Францией.
