Синтия Ричи - Опасный талант
— Что же еще вы могли иметь в виду? Чтобы это ни было, это ведь временно.
Ее бойкая речь разожгла воинственный огонь в его глазах, и Грейс непроизвольно отпрянула от него.
— Нет, моя дорогая, я собираюсь предпринять нечто серьезное, — твердо сказал герцог. — Если ты думаешь, что я позволю им обвинить тебя в подстрекательстве к мятежу, ты глубоко ошибаешься.
— Не знаю, как ты собираешься воспрепятствовать судебному разбирательству, — сказала она, надеясь, что это все же в его силах.
К ее разочарованию, он покачал головой и сказал:
— Помешать разбирательству я не в силах. Но в суде я встану рядом с тобой.
— Ты настоящий друг, — прошептала Грейс, прижимаясь к плечу герцога.
— Не просто друг, — сказал он, беря ее лицо в свои руки и глядя ей в глаза. Целуя ее пальцы, он продолжал: — Есть только один способ спасти тебя, Грейс. Ты должна выйти за меня замуж.
Словно громом пораженная, Грейс тихонько сидела в объятиях герцога. Потом она изумленно произнесла:
— Я склонна принять ваше предложение, ваша светлость…
— Алан, — поправил он.
— Алан, — словно эхо, отозвалась Грейс. — Но я боюсь, что это жертва с вашей стороны.
— Что это значит, Грейс?
Она грустно посмотрела на Стандена.
— Лучше вам не делать этого, сэр. Этим вы нанесете себе вред, и все это знают.
— Да? Я полагаю, мы с вами — самая большая сплетня сезона, герцог Станденский и…
— И эта бумагомарательница, — закончила за него Грейс. — Будут говорить вещи и похуже, если вы возьмете в жены предательницу.
— Не посмеют, — ответил Алан мрачно. — Как только ты станешь моей герцогиней, ты будешь вне скандала.
Вскочив на ноги и обхватив себя руками, словно только так могла заставить себя не прикасаться к герцогу, Грейс стала расхаживать взад и вперед перед скамейкой.
— Разве ты не понимаешь? Вот как раз поэтому ты и не должен жениться на мне.
Встав со скамейки, герцог поймал ее за руку и заставил посмотреть себе в глаза.
— Ты нужна мне, Грейс.
Прежде чем она смогла что-нибудь сказать, он заключил ее в объятия и закрыл рот горячим поцелуем.
Этого человека она любила, даже если этой любви не суждена долгая жизнь. И даже, подумала она, если ей самой не суждена долгая жизнь. И ее жалкое будущее находилось в таком противоречии с весьма приятным настоящим, что ее природная скромность отошла на задний план, и Грейс полностью отдалась этому страстному поцелую.
Через несколько мгновений, все еще обнимая девушку, герцог сказал:
— Если бы я не знал, что этот поцелуй значит для тебя столько же, сколько и для меня, — сказал он, пристально глядя ей в глаза, — я не настаивал бы на моем предложении, Грейс. Но ты слишком независима, чтобы жить счастливо; я не могу позволить, чтобы ты принесла себя в жертву на алтарь этой страны.
— И все же ты просишь меня, чтобы я позволила тебе…
— Любить и защищать тебя, моя дорогая, — ответил герцог, нежно проводя рукой по ее упрямому подбородку.
— Принести себя в жертву, — закончила она свою мысль.
Несколько секунд Станден глядел куда-то вдаль поверх головы Грейс, затем сказал:
— Если я предлагаю тебе защиту, которые дают мое имя и общественное положение, Грейс, поверь мне, с моей стороны в этом нет никакой жертвы.
— Но я же никто, — снова возразила она. — Как ты можешь…
И еще раз на ее губы лег палец Стандена, не давая ей говорить.
— Верь мне, Грейс; я знаю, что делаю. Ведь это твой единственный шанс.
Палец оставался возле ее губ все время, пока она думала о неприятностях, которые уже принесла герцогу, и о тех, что еще доставит ему, если они поженятся.
Когда она вздохнула, собираясь что-то сказать, Алан опередил ее:
— Только не надо говорить, что ты доставишь мне кучу хлопот.
— Как раз об этом я и подумала, — призналась Грейс.
— Я знаю. Но еще больше неприятностей у меня будет, если тебя не будет рядом. Я поминутно стану тревожиться о том, где ты и что с тобой.
— Правда? — почти радостно спросила Грейс. — Мне не хотелось бы заставлять тебя тревожиться. Но…
— Тогда, я думаю, другого выхода для нас обоих просто нет, — сказал он.
— Именно эта самоуверенность делает твое предложение столь оскорбительным, — заявила Грейс, хотя внутри у нее все замирало от радости.
— Оскорбительным? — удивился он. Потом, ухмыльнувшись, поддразнил ее: — Можно подумать, ты не хотела выйти замуж за герцога.
— Меньший титул меня бы не устроил, — ответила она со слегка смущенной улыбкой. — Но только лишь потому, что этот герцог — ты.
— Но, раз уж так сложилось, что я — герцог, — сказал он, целуя ее, — согласна ли ты стать моей женой?
Отбросив всякую осторожность, она обхватила его шею и вздохнула:
— О, да, Алан, я согласна.
За это Грейс была вознаграждена еще одним поцелуем, который заставил ее почувствовать слабость в коленках и бесконечное счастье.
Затем он быстро повел ее в дом, говоря:
— А теперь мы вернемся в Лондон и вместе встретим этот кризис лицом к лицу.
16
Когда на следующий день они прибыли в Лондон Грейс к своему изумлению обнаружила, что в городском доме Стандена их дожидаются отец с матерью. Они ничего не объяснили, однако Летиция сразу же громко разрыдалась от разрывающих ее грудь несказанного восторга по поводу потрясающего улова дочери и безутешного горя из-за ее подстрекательской книжки.
— Где ты только этому научилась? — всхлипнула она и добавила, обращаясь к герцогу: — Конечно, не от меня и не от отца, ваша светлость. Мы всегда воспитывали ее правильной, законопослушной девочкой, христианкой…
— Тсс, Летиция, — бросил Эндрю Пенуорт жене, пожимая руку Стандена. — Грейс не должна в чем-либо перед нами оправдываться.
— Это верно, — заметил Алан, высвобождая девушку из слезливых объятий матери. Обняв Грейс за талию, он сурово продолжал: — Но ей придется отвечать в суде, и я намерен во всем ее поддерживать. Вы можете поженить нас, господин Пенуорт?
— Через какое-то время, — ответил священник. — Сначала нужно сделать объявление о предстоящем браке, чтобы все было как полагается.
— На это у нас нет времени, — возразил Станден. Из внутреннего кармана куртки он достал какой-то документ. — Надо обеспечить ей хорошую защиту в суде.
— О, особое разрешение? — задумчиво сказал священник, созерцая пергамент. Увидев подпись епископа, разрешающую совершение ускоренной церемонии, он кивнул и отдал документ герцогу со словами: — Как вам будет угодно, ваша светлость.
