Елена Веселая - Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani
— Но как вы оказались в ювелирном бизнесе?
— В общем-то случайно. Я химик по образованию. В Америке занялся камнями, увлекся, но среда бриллиантовых дилеров очень закрытая, кастовая. Этот бизнес передается из поколения в поколение. Не еврею без связей и соответствующего происхождения там делать нечего. К тому же в Америке очень своеобразное отношение к ювелирному искусству — в основном весьма прагматичное, красоты там мало. Я решил воплотить идеи, которые бродили в моей голове посреди изобилия камней и возможностей. Так все потихоньку и пошло.
— А ваша жена? Она русская?
— Да. Мы уезжали вместе, хотя уже тогда не очень ладили между собой. Она была в восторге от Нью-Йорка, от уровня жизни, магазинов… Ей всегда хотелось большего. Не нравилось, что я не рвусь в «высшие» круги, не хожу на приемы, а сижу допоздна в мастерской. Вы замечали, какие руки у ювелиров? Порезанные, с черными ногтями — отмыть их практически невозможно. Тогда мне приходилось много работать за верстаком самому — конечно, я не мастер, но многое могу сделать своими руками. Жена начала меня стесняться. Потом я начал ездить по миру, чтобы продать свои украшения. Это ей тоже не понравилось — во-первых, меня никогда не было дома, во-вторых, она вечно ругала меня за глупость: «Если бы ты был умным, клиенты ездили бы к тебе. Что ж, тот, у кого нет мозгов, должен работать ногами. Бегай-бегай! Добегаешься!» К тому же она считала, что мои поездки — это лишь повод проводить время вне дома. Она была страшно ревнива. Постепенно наши отношения свелись к чисто материальным — я не мешал ей вести тот образ жизни, который казался ей достойным ее, она не вмешивалась в мою работу.
— А сейчас?
— Сейчас мы живем отдельно.
— Почему?
— Однажды я вернулся из поездки на Барбадос, где у меня была встреча с очень важным клиентом. Это была трудная встреча — по-настоящему богатые люди вовсе не спешат расставаться с деньгами. Их надо всячески ублажать, чем-то цеплять, чтобы убедить отдать деньги именно тебе, а не производителю частных самолетов, к примеру. На острове приходилось много ходить пешком. Я вернулся измотанный эмоционально, черный от солнца. Похудел за несколько дней на семь килограммов. Жена встретила меня криком: «Пока я тут сижу, ты разопекаешься с девками на пляже, прикрываясь работой! И еще смеешь являться ко мне с загорелой мордой!» И выставила мои чемоданы за порог. На этом все кончилось. Теперь мы общаемся посредством банковских переводов.
— А на самом деле?
— Что именно?
— Меня давно интересовало, как мужчины, живущие практически на колесах, могут долго обходиться без женщин. Я знаю, что многие жены ювелиров предпочитают работать с мужьями и ездить с ними повсюду. Видимо, пытаются таким образом предотвратить проблемы. А остальные?
— Вы даже представить себе не можете, как бывает тяжело. Где-нибудь в Арабских Эмиратах, когда приходится иногда ждать целый месяц, пока жена местного принца соблаговолит принять тебя с твоими набитыми драгоценностями чемоданами. Вокруг женщины, закутанные с ног до головы, и смотреть в их сторону даже не смей! Доходило до того, что, возвращаясь в гостиницу, я любой светильник овальной формы был готов принять за женщину!
Я внимательно слушаю. Откровенность Виктора меня радует — видимо, он мне доверяет, раз рассказывает о себе такие вещи. Впрочем, мужские рассказы о неладах в семье всегда одинаковы — я занимаюсь бизнесом, жилы рву, чтобы обеспечить семью, а они еще и недовольны. И какого рожна им надо? Он разговаривает с женой на языке денег — ему так удобно. Вроде делает все, что может. Она ему отвечает на языке эмоций — муж возвращается после долгого отсутствия смертельно усталый и без подарков, а она сидит дома и предается алым фантазиям. Из рассказа Виктора ясно, что он даже не понимает характера ее претензий. Он ее обеспечивает и считает, что этого достаточно. Она же явно хочет внимания. Женщиной себя чувствовать, в конце концов. Хочет гордиться своим мужем перед людьми, бывать с ним в обществе. Хочет статуса, одним словом. А он ведет себя как мастеровой. К тому же проводит время неизвестно как, где и с кем.
Полезная информация. Запомню на будущее (если, конечно, оно случится).
Впрочем, я отвлеклась. Как говорил Павел? Женское воображение слишком быстро перескакивает от простой симпатии к свадьбе? Я тут размечталась, а ведь Виктор четко сказал, что разводиться не собирается. Еще раз влезать в ситуацию женатого спутника жизни я не хочу. А может, я смешна и нелепа моя самоуверенность. Я приняла светскую манеру общения воспитанного человека за — грустно подумать — чуть ли не влюбленность. Осторожнее нужно быть, девушка!
Виктор внезапно замолкает и смотрит на меня.
— Мне вдруг показалось, что вы сейчас не со мной. Думаете о чем-то своем.
— Да, но эти мысли связаны с вами. Я даже испугалась, когда это сказала.
— И что вы обо мне думаете? Можно ли мне верить?
— Я верю вам.
— Вот и отлично! Тогда я присылаю вам приглашение в Нью-Йорк, а вы решайте, когда сможете приехать.
— Разве это зависит только от меня? Мне, может, и визу-то не дадут.
— Почему это?
— Ну, одинокая женщина, на излете молодости, желает ухватить последний шанс в Америке… никакой собственности, из родственников и домашних — только кот. К тому же — безработная. Да кто же меня такую пустит в Америку?
— Да… Об этом я не подумал. Я, конечно, оценил вашу самоиронию, но проблема действительно есть. Постараюсь что-нибудь придумать. А пока пришлю вам рабочий каталог — вы все видели на выставке, вам будет легко сориентироваться.
Самоирония — дело хорошее, но я все-таки ждала, что он начнет меня разуверять насчет «излета молодости». С другой стороны, нельзя же вечно ждать комплимента, ловя малейшие намеки? Он хочет общаться со мной на деловой волне — прекрасно! Засунем свою мечту о прекрасном в карман и будем говорить о делах. Поплачем потом, дома.
Мы выходим из ресторана и медленно идем по Тверскому бульвару. Я готова идти с ним рядом хоть до самого дома. Мы молчим, но мне так хорошо! Я давно поняла, что по-настоящему близкого человека можно определить не по тому, что с ним интересно говорить, а по тому, что с ним легко молчать. Помню, как я бесилась от молчания Василия. Оно казалось мне невыносимо скучным. С Виктором я молчу с удовольствием. Наше молчание наполнено смыслом. Время от времени мы переглядываемся, и я без слов понимаю, что нам обоим кажутся забавными одни и те же вещи, которые мы видим вокруг себя: старикан на роликах, катящий по Тверскому, вымазавшаяся мороженым целующаяся парочка, высокий парень с коляской, пытающийся на ходу читать книжку почти в темноте…
