Анна Дубчак - След страсти
— Это не от травки. Это от нервов. Ты, бедненькая, вся извелась: сначала нервничала перед разговором с Оскаром, затем из-за меня, потом тебя угораздило попасть под машину... Ты случайно не нарочно это сделала?
— Нет, я поругалась с матерью и выбежала на дорогу, ничего не видя перед собой... Ни я, ни Оскар — мы не самоубийцы. И если когда-нибудь ты найдешь меня с перерезанными венами, знай — кто-то очень сильно захотел моей смерти...
— Господи, что такое ты говоришь?! Перестань... Все, успокойся.
— Я не поеду в ту квартиру, — вдруг заявила она. — Я не хочу видеть тетку, которая так унизила меня. Ты знаешь, что она украла мои деньги, а свалила все на тебя?
— Что?.. — Лицо его изменилось, взгляд остановился в какой-то точке пространства, и он на мгновение задумался. — Но этого не может быть... Этой женщине я доверял, кроме того, я плачу ей хорошие деньги... Ты утверждаешь, что она свалила это на меня? Как будто я из твоей сумочки взял деньги? И сколько же?
— Сто долларов...
— Ты можешь мне дословно передать то, что она сказала, когда ты потребовала свои деньги?
— Да, конечно... Она словно фокусница достала откуда-то мою сумку, совершенно пустую, даже без помады, и сказала мне примерно так: извини, моя хорошая, но я ничего не брала. Вот те крест... И с этими словами захлопнула дверь перед моим носом...
— Жадность губит людей... — Он словно очнулся, и лицо его приняло более спокойное и умиротворенное выражение. — Я исполню твою просьбу, позвоню ей и скажу, чтобы она убиралась оттуда. А поужинаем мы с тобой в другом месте. Вот только заедем в какой-нибудь магазин, купим тебе платье и туфли, мне что-то не очень нравятся эти джинсы и свитер.
— Это вещи Оскара... — Она хотела рассказать ему о бритве, о призраке Оскара, но, подумав, решила, что это будет неэтично и просто-напросто даже глупо.
— Ты любила его?
— Я и сейчас его люблю, — ответила она с вызовом, давая ему прочувствовать, что Оскар занимал не последнее место в ее жизни и что он, Амфиарай, пусть и косвенно, но все равно был виноват в его смерти. Ведь даже если его и убили, то убийца хорошо был осведомлен о его душевном состоянии, поэтому и представил все как самоубийство.
— Покойников нельзя любить. Их можно только помнить...
— Это мое дело — любить или помнить. Я и тебя не люблю, Амфиарай... Меня влечет к тебе, но это, я думаю, не любовь. Ведь если бы я тебя по-настоящему любила, то не злилась бы на твое долгое отсутствие. Я бы нашла тысячу оправданий каждому твоему неблаговидному поступку...
— Но ты еще полюбишь меня, я в этом уверен... Но все равно, спасибо за откровенность. Ни одна женщина не была со мной столь честна. Тем более если чувствовала, что ей с неба может свалиться несколько тысяч долларов. По большей своей части женщины — продажные существа. И я рад, что не ошибся в тебе...
Но она-то видела, что его больно задели ее слова. Я не должна была так говорить. А что, если я люблю его? Что, если этими словами я пытаюсь сама себе внушить нелюбовь к нему? Это инстинкт самосохранения движет мною?
— Так ты не против хотя бы поужинать со мной?
— Я с тобой... Разве ты еще не понял? Вот только я теперь не буду уверена, что и ты ко мне будешь относиться по-прежнему...
— Это после твоих слов? Нет, Рита, я благодарен тебе за твои слова... Ведь другие женщины, которые клялись мне в вечной любви, на самом деле тоже не любили, но они лгали... И вообще, я не уверен, что кто-нибудь на самом деле знает, что такое любовь... Так мы едем?
— Едем...
На Кузнецком мосту он остановил машину, и они с Ритой вошли в небольшой модный магазин, где на плечиках висели совершенно невообразимые платья и костюмы ярких, флуоресцентных расцветок, своим стилем и орнаментом напоминающие цыганщину.
— Это цыганщина! — Рита и не заметила, как произнесла это вслух. — Разве это все можно носить, да еще и отдавать тысячи долларов... Что это за фирма?
Обиженная продавщица затараторила что-то о том, что это эксклюзивные работы одного из известнейших французских модельеров, который находится в поиске...
— Я думаю, что он еще продолжает находиться в поиске, но пока еще ничего не нашел. Но мадьяры бы оценили эти чудовищные юбки и платья... Рай, пойдем отсюда, мне не надо этих розовых и зеленых цветов...
В соседнем бутике Рита подобрала себе скромное гофрированное платье стального оттенка, вышитые серебром туфельки и в таком наряде отправилась с Амфиараем в ресторан «Коко Банча». Все время, что она находилась в машине, глядя из окна на летящую мимо нее мокрую от дождя и сверкающую радужными рекламными огнями Москву, Рита пыталась для себя выработать линию ее поведения с Амфиараем. Первые шаги ею уже были сделаны: она показала ему свои коготки и острые зубки. Пусть не думает, что его исчезновение будет ею вот так просто забыто и прощено. Признаваясь ему в том, что она не любит его, Рита в какой-то мере надеялась даже на разрыв с Амфиараем. Ведь тогда в ее жизни воцарилось бы спокойствие и ей понадобилось бы не так много времени, чтобы вытравить его из своего сердца. Но, с другой стороны, брак с Амфиараем помог бы справиться ей с другим чувством — одиночеством. Ведь ей, привыкшей жить в браке, пока еще не удалось после смерти Оскара заполнить образовавшуюся в ее сердце брешь. Хотя некоторые слабые попытки представить на его месте надежного и серьезного, но холодноватого Можарова все-таки были. И именно Сергея, но никак не Амфиарая... Неужели и ее смутило баснословное богатство этого смуглого и зеленоглазого красавца? Амфиарай... Совершенной формы амфора, до краев заполненная сладкой отравой страсти, любви...
Грек Амфиарай предпочитал испанскую, мексиканскую и итальянскую кухню. Худой и поджарый, ел он, однако, много и аппетитно. Но больше всего Риту удивили зажигательные латиноамериканские танцы, которые исполнил ей — и это на полный желудок! — ее удивительный любовник. Понятное дело, что танцевал он не как профессионал, но как человек крайне азартный, смелый, дерзкий и даже опасный. Ведь в танце человек раскрывается наиболее полно. Если же к этим впечатлениям (зажигательные движения, пот, катящийся градом, резкие выпады и холодный взгляд бесстрастных глаз) добавить другие, полные неги и изысканных ласк, то портрет Амфиарая получится более полным и в то же самое время более интригующим... Азартный игрок, обожающий риск и ведущий какие-то тонкие и глубокие игры, связанные с финансовыми пирамидами? Пирамиды... Он был в Египте... Пирамиды...
