Ким Болдуин - Голубая звезда
— А он очень неплохо поет. Когда ты скачала «опера», я не думала, что будет живой звук, — проговорила Аллегро.
— Это одна из диковинных особенностей заведения, помимо отличной кухни, — мягко ответила Крис. — Большинство официантов профессиональные вокалисты. Они могут исполнить что угодно, по твоему желанию: опера, рок, джаз, попса, ты только скажи.
Следующие полтора часа они наслаждались пастой и бутылочкой сухого красного «Амароне». Аллегро удивлялась тому, как раскованно они чувствовали себя в обществе друг друга. Когда Крис попросила попробовать ее блюдо с окунем, Аллегро намотала немного лапши на вилку и протянула Крис. Улыбнувшись, Крис приняла угощение. Через пару минут они, не стесняясь, пробовали итальянские блюда друг у друга, и смеялись, словно влюбленные, которые давно вместе. Эта, казалось бы, мелочь, приносила Аллегро огромное удовольствие: в ее коротких романах ничего подобного не было, и она наслаждалась каждым мгновением такого непринужденного ласкового обращения.
Программа не прекращалась весь вечер, официанты сменяли друг друга, подхватывая мотивы, принимая заказы на песни. За оперными ариями следовали партии из бродвейских мюзиклов, за ними попса с верхушек чартов. К их столику подошел темноволосый красавец-официант и затянул романтическую балладу на итальянском. Серенада чистым тенором была чудесна.
Аллегро настолько залюбовалась Крис, тем, как в отблесках свечей переливались золотом ее волосы и сверкали глаза, что никакого внимания не обратила на то, что пел мужчина. Его голос околдовывал Крис, а Аллегро просто не могла отвести от нее глаз, и большого труда стоило удержаться от того, чтобы подарить Крис поцелуй.
— Ты знаешь итальянский?
— Боюсь, что нет, — солгала Аллегро, силясь перевести взгляд с Крис на что-то другое. — А ты?
— Да. У нас дом в Венеции… был. В течение многих лет. Я туда часто приезжала, когда была маленькой, а потом, когда мне исполнилось восемнадцать, перебралась туда жить. — Вспоминала Крис. Очаровательный изгиб в уголках ее губ намекал на полуулыбку, вот только глаза оставались грустными, как и в ночь карнавала. — Я люблю Италию. Особенно, Венецию.
У Аллегро закололо в груди, когда трепетные нотки уязвимости послышались в голосе Крис.
— Ты часто туда возвращаешься?
— Мне не так давно пришлось выставить дом на продажу. Ужасно нужны деньги, ведь отец оставил нас в долгах, — голос Крис звучал мелодичнее всех серенад, что звучали весь вечер.
— Переведи мне, пожалуйста, эту песню. — попросила Аллегро.
— Зачем? — улыбка на устах Крис увяла. — Она же итальянская, и, как большинство итальянских песен, она о любви и трагедии. — Крис подалась навстречу Аллегро и, не отрываясь, глаза ей в глаза, проговорила: — Когда мы первый раз встретились, твое лицо скрывала ночь. Все, что я видела, и все, что я запомнила, это то, как ты улыбнулась, а потом поцеловала меня. От твоего поцелуя у меня перехватило дыхание. Я сожалею не о том, что эти чувства пробудила незнакомка. Я сожалею, что ты так быстро ушла.
Эти слова словно бы вернули Аллегро в Венецию, она с трудом могла скрыть шок.
— Что? — хрипло спросила она.
— Песня, — ответила Крис, пожав плечами и бросив на Аллегро недоуменный взгляд. — Ты же попросила перевести.
Аллегро испытала облегчение, к горлу при этом едва не подкатила тошнота. Конечно, ее итальянский был близок к совершенству, но она так залюбовалась Крис, что не слышала ни слова из песни.
— А, да. Конечно — любовь и трагедия. — Аллегро отвела взгляд, делая вид, что вдруг очень заинтересовалась картиной, висевшей над их столиком. Это был портрет обнаженной женщины на диване, середина восемнадцатого века.
Повисло молчание. Аллегро безуспешно пыталась отвязаться от воспоминаний о том, как целовала Крис в шею. Больше всего ее сейчас интересовало, чувствовала ли Крис то же самое неутоленное желание, при воспоминании о тех мгновениях. Аллегро не смогла удержаться от вопроса:
— А у тебя самой было в жизни такое, чтобы незнакомый человек целовал тебя во тьме, а у тебя дыхание перехватывало? Совершенно незнакомый, то есть, вы потом не виделись?
— Да, — с тоской в голосе отозвалась Крис. — Это была итальянка. И, на самом деле, это случилось не так давно.
— Да что ты говоришь? — Аллегро надеялась, что ей удавалось звучать беззаботно.
— Да, в Венеции, в ту ночь, когда мне нужно было оставить дом, — проговорила Крис. — Она меня не целовала в губы. Но это было… незабываемо.
У Аллегро потеплело в груди от этого признания, но потом она поняла, что, оставив такое сильное впечатление, поступила крайне неосмотрительно. Могла ли она тягаться с таинственной незнакомкой, подарившей Крис «незабываемый» поцелуй? Следующая фраза слетела с ее губ прежде, чем Аллегро успела выработать хоть какой-то план действий.
— А хотела бы ты встретиться с ней еще?
— Хм, зачем? — спросила Крис. — Очевидно, она не была заинтересована ни в чем большем, а я, вот, мучайся теперь, нуждайся искренне. А у тебя такое было? Случался у тебя воспламеняющий поцелуй с женщиной, которую ты больше не видела?
Аллегро улыбнулась.
— Недавно целовалась с одной красивой женщиной, но мне повезло видеть ее потом каждый день.
Крис покраснела и отвела взгляд, тем самым давая Аллегро необходимое подтверждение. Может быть, теперь она сумела бы потягаться сама с собой?
Аллегро притворно вздохнула.
— Но, похоже, в своем чувстве я одинока.
— Я не хуже тебя умею увиливать.
— Но зачем тебе это нужно?
— Потому что ты меня расстраиваешь. — Крис проговорила это, скорее, смущенно, чем раздраженно. — Ну, почему ты не можешь ответить на простые вопросы?
Они допивали каппучино в тишине. Наконец, Аллегро сложила на груди руки и кивнула Крис с вызовом:
— Ладно. Давай, спроси у меня что-нибудь. Что хочешь.
Крис какое-то время думала, подбирая подходящий вопрос.
— Какой из подарков на Рождество в детстве был для тебя самым памятным?
Аллегро умела взвешивать ответы. И на работе, и в личной жизни при помощи каждого из них она умела получать желаемое. И она никогда не ожидала, что ей могут задать такой искренний, невинный вопрос, который совершенно смешает ей карты. Она могла сказать, что это была какая-нибудь игрушка, или масштабный детский праздник, но рассудила, что это просто не подходило по духу. Нет, только не с Крис.
— Когда я была маленькой, мне ничего на Рождество не дарили. — Она отвернулась.
— О, прости. Я не должна была исходить из того, что…
— Ой, ничего страшного. Как насчет прогуляться немного на свежем воздухе? — Аллегро подозвала официанта.
