Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2
Грубо оттолкнув какую-то толстуху и ее еще более жирного сына, он бросился к ближайшей витрине первого этажа, где располагалась сравнительно скромная выставка ежедневников и блокнотов от Смитсона. Прижавшись лицом к стеклу, он увидел, как Бьянка садится в ожидавшую машину и уезжает. Он не увидел ни Элизабет, ни мужчин.
– Проклятие! – выругался он вслух, заработав несколько недоуменных взглядов проходивших мимо покупателей. Как раз когда он все-таки решил побежать к двери, перед витриной появился один из двух мужчин, буквально в дюймах от того места, где стоял Жан, который тут же инстинктивно подался назад. Мужчина уже надел пальто. Он был темноволосым коротышкой и по-прежнему стоял к нему спиной.
«Повернись, черт тебя побери!»
В какой-то момент незнакомец отклонился назад, так что шерстяное пальто коснулось стекла. Но тут же выпрямился и помахал кому-то на другой стороне улицы. Жан не видел, кому именно. Темноволосый мужчина поднял руку. Подъехало желтое такси.
– Нет! – крикнул Жан и ринулся к выходу, как безумец, путаясь в собственных ногах.
– Осторожнее, болван! – полетел чей-то возглас ему вслед.
На улице в лицо ударил холодный декабрьский воздух. Рождественские покупатели кишели на тротуарах, подобно муравьям. По обе стороны Мэдисон-авеню выстроились желтые такси. Очередь тянулась квартал за кварталом, как желтые кирпичи по дороге в страну Оз. Сердце Жана упало. Один парень исчез. Вряд ли он сумеет узнать другого, даже если увидит.
Он уже собирался отправиться в отель Элизабет в надежде, что вся троица съедется именно туда. Но тут увидел, как она идет к метро.
Жан последовал за ней. Мужчин нигде не было видно, но он был полон решимости не потерять из виду Элизабет. Они сели на поезд, идущий на запад, к Центральному парку. Не выпуская Элизабет из виду и оставаясь поближе к дверям, чтобы успеть выскочить за ней, Жан рассматривал снимки на телефоне. Технические специалисты Интерпола могли творить чудеса с изображением. Но даже Жан понимал, что вряд ли тут выйдет что-то толковое. Две фигуры на расстоянии, в море людском. Черт побери, как он мог все испортить?!
Элизабет вышла из поезда на Сентрал-парк-Уэст. Жан пошел за ней на безопасном расстоянии. Было уже четыре часа. Начинало темнеть, и толпы на улице поредели. Снова пошел снег. Огромные тяжелые хлопья, подобно гусиному пуху, липли к волосам и пальто. Куда она идет?
Элизабет вдруг остановилась. Огляделась, возможно, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и села на скамейку, счистив перчаткой только что выпавший снег.
Жан продолжал идти. Добравшись до вершины холма, он спрятался в небольшой рощице. Это был идеальный наблюдательный пункт – и близко, и полностью скрыт от посторонних глаз. Он вынул телефон и приготовился к ожиданию.
Долго ждать не пришлось. Высокий джентльмен в ковбойской шляпе решительно шагал к скамье. Никаких мер предосторожностей, попыток подкрасться. Элизабет встала, широко улыбнулась и протянула руки. Мужчина снял шляпу, чем позволил Жану увидеть его лицо. Жан впервые увидел эти красивые черты в жизни. Но узнал бы всюду.
«Будь я проклят!»
Он поднял выше телефон и стал делать снимки. Щелк-щелк-щелк…
Трейси стояла на верхней ступеньке стремянки, прилаживая потрепанного рождественского ангела к верхушке ели, когда зазвонил телефон.
– Милый, возьми трубку! – крикнула она Николасу.
Они провели чудесный день, украшая дом к Рождеству. Блейк помог установить норвежскую ель.
Трейси любила Рождество. Дом был создан для этого праздника: высокие потолки, ревущий огонь в камине. И очарование охотничьего домика. Блейк каждый год закатывал глаза при виде чрезмерно пышного декора, включая забавных поющих гимн электронных собак и пластикового Санту в человеческий рост, со сверкающими огнями сапогами и шляпой, который говорил «хо-хо-хо», когда кто-то тер ему живот.
– Выглядит так, будто эльфа рвет в гостиной, – бормотал Блейк.
Но Трейси подозревала, что ему втайне все очень нравилось. Особенно когда он видел восторг в глазах Николаса.
– О, привет, Жан.
Веселый голос Николаса послал озноб по телу Трейси.
– Как ты? Хочешь поговорить с мамой?
Трейси спустилась по стремянке с застывшей улыбкой на лице. Николас отдал ей телефон.
– Это твой друг Жан, – пояснил он, устремившись к дереву и большой картонной коробке с елочными игрушками.
Трейси вышла на кухню, подальше от любопытных ушей.
– Я думала, мы договорились, – прошипела она. – Никаких звонков по стационарному телефону! Пока Николас не заснет!
– Это не могло ждать. Я только сейчас видел Джефа Стивенса в Центральном парке.
Трейси стало нехорошо.
– Он встречался с Элизабет Кеннеди. Похоже, они близки, Трейси.
Трейси чувствовала, как подгибаются колени, и прислонилась к кухонному столу, чтобы не упасть.
– Я послал вам снимки. Проверьте входящие сообщения. Они говорили с полчаса и вместе отправились в его отель. Элизабет планирует ограбить Бьянку Беркли. Похоже, Джеф в этом участвует. Сможете открыть снимок?
Молчание.
– Трейси? Вы меня слышите?
– Да! – Голос Трейси звучал и пронзительно, и сдавленно. – Я слушаю. Продолжайте.
Жан рассказал о событиях этого дня. О двух мужчинах в «Барниз», которые следили за Элизабет. О своей уверенности, что Бьянка Беркли была мишенью и что ограбление произойдет на Зимнем балу, как и предсказывал Гюнтер. Еще упомянул о своих растущих подозрениях в отношении Джефа Стивенса.
– Она пробыла в его отеле час. Ушла первая. За ней – он. Я последовал за ним.
– И куда он пошел? – спокойно спросила Трейси.
– В квартал, где торгуют мясом. Там снял проститутку.
Сердце Трейси разрывалось. Она чувствовала себя так, словно душа расстается с телом. Посмотрела на сына, вешавшего стеклянные фигурки оленей на ель. В соседней комнате звучали гимны. Голос Жана Риццо не вписывался в эту картину. И Джеф тоже.
«Я приехала сюда, чтобы сбежать от него, сбежать от той жизни! – Гнев одолел ее. Безумный, нерассуждающий гнев. – Как смеет Джеф работать с Элизабет? Как смеет спать с проститутками? Как смеет до сих пор сохранять способность причинить мне боль, ранить… после стольких лет?!»
И все же в глубине души она злилась на Жана и старалась защитить Джефа.
– Что вы хотите, Жан? – холодно осведомилась она. – Зачем звоните?
– Хочу, чтобы вы приехали в Нью-Йорк.
Трейси с горечью рассмеялась:
– Не мелите вздора! У нас Рождество.
– Вы нужны мне. Потому что знаете Джефа Стивенса лучше, чем кто-либо.
– Это уже давно не так.
– Вы не слушаете меня! – почти взвизгнул Жан. – Здесь что-то происходит! До Зимнего бала остается меньше недели. Элизабет и Джеф задумали что-то грандиозное. В деле могут участвовать и другие, целая шайка, в точности не знаю. Джеф встречается с проститутками. Он возбужден, взвинчен… его адреналин вырвался на свободу. На следующей неделе в это время, если мы ничего не сделаем, еще одна девушка может быть убита.
