Жнец - "РуНикс"

Морана замерла, пульс ускорился, но она продолжала наблюдать за тем, что он предпримет. Видела, как девушка положила ладонь ему на руку точно туда, где лежала ладонь Мораны. Видела, что он не смахнул ее. Она наблюдала за этим, и тошнотворное чувство усилилось. На лице Тристана ничего не отразилось, когда красотка прильнула к нему.

Огонь помчался по венам Мораны, наполнил живот, опалял внутренности.

Она не понимала это чувство, с которым не сталкивалась еще никогда в жизни. Не понимала, как реагировать. Сжала в руке телефон, гадая, то ли подойти и врезать незнакомке, то ли уйти и успокоиться. Морана сделала глубокий вдох, пытаясь рассеять красную пелену перед глазами.

Будто почувствовав ее взгляд, Тристан посмотрел на нее. Он ничего не сделал, не шелохнулся, не отвел глаз, а просто ждал ее реакции.

И Морана пришла в ярость.

Резко развернувшись, она стала пробираться сквозь толпу к ближайшему выходу. Выдвинула щеколду и вышла в пустой переулок между клубом и складом и закрыла за собой дверь. Холодный воздух наполнил нос, когда она вдохнула его полной грудью; руки дрожали от раздражения.

Она не знала, какую игру ведет Тристан, но пришла сюда не для этого. К черту его, и к черту снова за то, что пытался ее испытать. Морана была полностью открытой и эмоционально уязвимой перед ним. А еще злилась, потому что он поступил лицемерно: позволил другой женщине прикоснуться к нему, а сам не мог вынести того, что она встречалась с другим мужчиной, причем исключительно по делу. Дверь позади нее открылась, и атмосфера изменилась.

Морана пошла прочь, даже не обернувшись, чтобы признать его присутствие.

Ощутила, как он опустил руку на ее обнаженное плечо и развернул к себе. Дрожа от ярости, она подняла на него взгляд и с удивлением разглядела веселье в его глазах.

– Спрячь коготки, дикая кошечка, – прошептал он.

Морана издала что-то похожее на рычание и толкнула его к стене, пронзая сердитым взглядом.

– Не смей играть со мной в эти детские игры, Тристан. Я вспорю тебя и съем живьем.

Он с нежностью посмотрел ей в глаза:

– Вот и она.

Морана нахмурилась, ничего не понимая, но сделала глубокий вдох:

– Что ты имеешь в виду?

– Я хотел кое-что выяснить, – пояснил он.

– Что?

– Горишь ли ты от желания обладать мной так же, как я воспламеняюсь от одной только мысли обладать тобой. Хотел убедиться, что я не один сгораю в этом пламени.

Каким бы запутанным ни звучало его объяснение, оно слегка успокоило Морану. Справиться с неуверенностью было вполне ей по силам. Ей пришлось напомнить себе, что они оба новички в этом деле, а он даже больше, чем она. Не сводя с него глаз, Морана прижала его к стене и убрала телефон в карман его куртки.

В ответ он нахмурил брови, но Морана не стала ничего объяснять, а просто опустилась коленями на жесткую землю, расстегнула его джинсы и сделала то, что мечтала сделать с ним уже несколько дней. Передала ему послание на языке, который он поймет раз и навсегда.

– Ты хотел узнать, горю ли я вместе с тобой? – спросила Морана, спустив с него джинсы и вытаскивая полувозбужденный член.

Подняв взгляд, она увидела, что его внимание всецело приковано к ней.

Морана облизала головку, почувствовав солоноватый привкус, и заявила:

– Это ненормально. И ты ненормальный. Но ты мой.

Он возбудился еще сильнее, когда она облизала его с нижней стороны.

– Каждая, – касание языка, – ненормальная, – касание языка, – часть тебя.

Тристан сжал рукой собранные в хвост волосы, удерживая голову, и вошел в ее рот. Она обхватила его губами, приняла так глубоко, насколько смогла, а потом отстранилась, не сводя с него глаз и держась руками за его крепкие бедра. Он собрался что-то сказать, и его голубые глаза вспыхнули неведомым ей прежде пламенем, когда Морана снова взяла его в рот, втягивая щеки и надавливая, что, если верить статьям в журналах, творит настоящие чудеса.

Он дернул бедрами и потянул ее за волосы, продолжая контролировать глубину проникновения.

– Продолжишь так на меня смотреть, и я не продержусь и минуты.

Черт, а это приятно. Приятно чувствовать власть, которую она ощутила в этот миг вместе с пониманием его настоящей натуры и возможностью видеть, как он теряет самообладание, погружаясь в ее рот.

– Назови мое имя, – проговорила Морана, посасывая головку, водя языком по отверстию на кончике и неотрывно глядя ему в глаза. Кто угодно мог выйти и увидеть, как она стоит на коленях и ласкает ртом своего мужчину, в то время как он сжимает в руках ее волосы, и эта мысль ее чертовски возбуждала.

Тристан провел большим пальцем ей по щеке, его дыхание стало тяжелым. Он не произнес ее имени.

Обхватив пальцами толстое основание члена и водя вдоль него рукой, Морана поражалась тому, что эта огромная штуковина была внутри нее. Она полностью отстранилась, и ее глаза заслезились, но не только от напряжения.

– Я не просто горю с тобой, Тристан, – сказала она дрожащим голосом. – Я горю ради тебя и не знаю, что должна сделать, чтобы это доказать.

Он со стоном закрыл глаза:

– Проклятье, Морана.

Сердце заколотилось как бешеное, и она снова взяла его в рот и принялась энергично сосать, чувствуя, как он медленно отдается во власть наслаждения и его бедра начинают подрагивать.

– Отодвинься, если не хочешь глотать, – предупредил он.

Она этого не сделала. Ее дыхание стало таким же учащенным, и тогда он с низким рычанием кончил ей в рот. Глотая все до последней капли, Морана мысленно похлопала себе за хороший минет. Боги орального секса гордились бы ей.

Разжав кулак, он отпустил ее волосы, убрал член в штаны и притянул Морану к себе.

Она встала и отряхнула ноющие колени, не обращая внимания на влагу между ног. Потупила взгляд ему в грудь, внезапно засмущавшись. Но им нужно поговорить.

– Мне не нравится это чувство, Тристан. – Она продолжала упрямо глядеть ему в грудь. – Я хочу иметь возможность прийти куда угодно и без тени сомнения знать, что мужчина, на которого я заявила права, принадлежит только мне. Я знаю, как все устроено в этом мире. Знаю, что мужчины и женщины крутят романы с другими, а верность – это роскошь, которую не все могут себе позволить. Знаю. Но мне это не по душе.

Сглотнув, она прижала ладони к его груди, а посмотрев ему в глаза, обнаружила, что он пристально наблюдает за ней, и ощутила, как дрожь пробежала по спине. Привыкнет ли она когда-нибудь к этому страстному взгляду, к явной притягательности его внимания?

Сделав глубокий вдох, Морана продолжила:

– Ты очень нравишься мне, Тристан Кейн, каким бы сложным ты ни был.

Он опустил руку ей на бедро, а второй коснулся шеи:

– Моя верность не роскошь для тебя, Морана. Это подарок, и он твой. Ты никогда не должна в этом сомневаться.

Почувствовав, как дрожат губы, она встала на цыпочки и оставила поцелуй в том самом месте между его шеей и плечом, которое так полюбилось ей.

– Спасибо.

Тристан поцеловал ее в волосы:

– Я больше не буду устраивать тебе такие проверки.

Морана улыбнулась и отстранилась, чтобы взглянуть на него.

– Так что, ты теперь зовешь меня по имени или мне нужно постоянно вставать на колени, чтобы этого добиться?

Прежде чем он успел сказать хоть слово, мощный взрыв сотряс землю у нее под ногами, отчего Морану отбросило к его груди. Тристан тотчас заслонил ее своим телом, и, обернувшись, Морана увидела огромные языки пламени, вздымающиеся в темное небо из задней части клуба.

Глядя на мощный пожар широко открытыми от шока глазами, Морана слегка кивнула, когда Тристан вытащил пистолет и отдал его ей.

– Никуда не уходи! – закричал он, а потом побежал к огню, оставив ее одну в переулке, который внезапно заполонили люди, сумевшие выбраться из клуба.

Воцарился хаос.

Морана смешалась с толпой и бросилась к парковке у входа, где из горящего здания с криками выбегали люди. Не понимая, что произошло, она нашла машину Данте и кинулась к ней, чтобы ждать возле нее. Вой сирен становился все ближе, она в неверии покачала головой, когда отовсюду послышались крики и разговоры людей.