Барбара Вуд - Священная земля
Сняв с себя камень ворона-духа, она надела его на шею Анжеле. Потом опустилась на колени перед девочкой и, взяв ее за плечи, проговорила:
— Тебя зовут Марими. Ты больше не Анжела. Я отведу тебя в деревню, где никто не слышал об испанском боге, который приказывает своим людям отнимать земли, принадлежащие другим. Ты будешь воспитываться в традициях топаа и Первой Матери. — Она прикоснулась ладонью к щеке девочки, этого ангела, подаренного ей святым, и сказала: — Моя любимая дочь, ты особенная и избранная. Головные боли, которые иногда у тебя бывают, — не болезнь, а дар, и когда-нибудь ты это поймешь. Но прежде…
Тереза внезапно закашлялась и согнулась пополам от боли.
— Мама! — закричал ребенок.
Тереза задержала дыхание, пока не унялась боль. Поездка в горы ослабила ее. Она и не подозревала, что настолько больна.
— Дочь, послушай меня. Твое новое имя — Марими, поняла? Ты больше не Анжела, потому что это имя христиан-чужестранцев, которые не связаны с нашей землей. Ты Марими, и будешь новой Хранительницей Пещеры. Ты поняла?
— Да, мама.
— Произнеси его, дочь. Назови мне свое имя.
— Меня зовут Марими, мама.
— Хорошо… Сейчас мы пойдем. На западе есть деревни, где никогда не ступала нога чужака. Там мы будем в безопасности. Солдаты не найдут нас. — Но когда Тереза шагнула к выходу из пещеры, ее ноги вдруг подкосились и она повалилась на земляной пол. — Я не могу идти дальше, — сказала она, задыхаясь. — Марими, слушай меня внимательно. Ты должна пойти за помощью. Ступай вниз по каньону и затем поверни прямо к морю. Сумеешь? — Девочка мрачно кивнула. — Там деревня… в ней еще живут наши люди. Скажи им, что я в этой пещере, пещере Первой Матери, и что я заболела. Скажи им ради меня, мое дитя. Ты все поняла? — Анжела повторила указания, и Тереза прислонилась спиной к стене. — У них есть лекарства. Я смогу вылечиться. И тогда мы будем жить среди нашего народа. Ступай, дитя. К морю. В деревню. И приведи их сюда. Я буду ждать.
Маленькая девочка, полная решимости выполнить поручение, спустилась по каньону, но потом заблудилась. Куда бы она ни поворачивала, всюду ей встречались только каньоны и камни, нигде не было моря или деревни. Она заплакала.
Внезапно перед ней возник полуголый человек с длинными спутанными волосами и лицом безумца. Кожа его обгорела на солнце.
Анжела бросилась бежать, но оказалась в тупике. Дикарь преградил ей выход из каньона.
Он возвышался над девочкой, недоуменно глядя на нее, — худой, со шрамами и ранами на грязном теле и изодранной полоской ткани вокруг пояса. Но у него были умные зеленые глаза, и через мгновение в них словно зажегся свет.
— Почему ты плачешь, дитя?
Голос у него был на удивление добрым, и она перестала плакать.
— Моя мама заболела, а я не могу найти деревню.
Он удивился. И затем оглянулся вокруг.
— Где она?
— В пещере.
Мужчина замер. Пещера. Он помнил пещеру… было ли то много лет назад или всего лишь вчера? Пещера, где он познал экстаз и прикосновение Десницы Божьей, после чего он каждый день гулял с Иисусом в горах.
Он нахмурился и внимательнее рассмотрел девочку. Волосы, форма глаз, полные губы. Тереза!
И что-то еще. Маленькая родинка на правой щеке. Его мать… разум боролся с воспоминаниями, которые он давно отринул от себя. И сестра. Та же родинка.
— Не плачь, малышка, — сказал он, улыбнувшись и обнажив поломанные зубы. — Я знаю, где твоя мама. Я знаю о пещере. Мы поможем ей. Она поправится.
Он протянул ей огрубевшую ладонь, и Анжела взяла ее.
— Стой! — вдруг раздался крик, эхом отразившийся от стен каньона.
Анжела и дикарь обернулись и увидели испанского офицера.
— Отпусти ее! — приказал он.
Брат Фелипе сделал шаг вперед, вытянув руки и собираясь все объяснить. Но палец на спусковом крючке был быстрее, и мушкетная пуля попала ему прямо в сердце, сбив с ног.
Анжела закричала. Лоренцо бросился к ней, схватил на руки и унес прочь от бездыханного тела. Выбравшись из каньона и добежав до места, где была привязана лошадь, он опустил девочку на землю и попытался утешить ее.
— Он не обидит тебя, малютка. Страшный дядя ушел.
Она затихла и смотрела на него.
— ?Habla Español?[8] — спросил он.
Она кивнула. И потом начала плакать и звать маму.
«Красивый ребенок», — подумал он, любуясь тем, как вдовий пик на лбу придавал лицу девочки очаровательную форму сердца. Почти того же возраста, что и его умершая дочь.
Одежда указывала на ее принадлежность к индейцам мишен. Беглецы?
— ?Cómo te llamas?[9]
— Мне надо вернуться к маме, — ответила девочка по-испански. — Она болеет.
— Болеет? — Лоренцо обвел взглядом каньон, в котором уже сгущались тени и воздух становился прохладнее. Значит, мать сбежала вместе с дочерью и пришла сюда, чтобы спрятаться от отцов. И она заболела. Когда наступит ночь, женщина окажется беззащитной перед кугуарами и медведями гризли, которые водятся в этих местах.
У Лоренцо появилась идея.
— Я отвезу тебя к маме, если скажешь, как тебя зовут, — промолвил он с улыбкой.
Она потерла кулачками глаза. У нее начинала болеть голова. Мама что-то говорила ей про имя, но она не могла вспомнить. Поэтому она сказала:
— Анжела.
Он подсадил девочку на лошадь. Сперва она тихо ехала у него на руках, но, увидев, что они удаляются от гор, принялась кричать и снова звать маму. Тогда Лоренцо, пришпорив лошадь, зажал ей рот ладонью, зная, что, будучи такой маленькой, со временем она обо всем забудет, особенно когда его жена примет ее как собственную дочь и окружит любовью.
Скача галопом через равнину, прочь от гор и моря, крепко сжимая в руках замолчавшего ребенка, мечтая о том, как Луиза снимет траур и снова пустит его в свою постель, Лоренцо решил, что сегодняшняя охота удалась на славу.
Глава 9
— Знаешь, после смерти жены он совершенно свихнулся.
Эрика, вздрогнув, обернулась. Джинни Димарко ответила на ее взгляд холодной улыбкой. Она прошла за Эрикой к бассейну, подальше от шумных гостей и громыхавших колонок. Несмотря на холодный ночной воздух, в подогретой воде кто-то плавал. Но на пляже за домом было темно и безлюдно.
Эрика знала, что Димарко пригласили Джареда на вечеринку с коктейлями, но он отказался прийти. Она подозревала, что теперь Джинни Димарко прибегнет к тактике мести обманутой хозяйки приема: будет распространять язвительные слухи о не явившемся госте, особенно если гость — глава Комиссии по наследию коренных американцев, а хозяйка — знатная и богатая покровительница искусств, одержимая идеей создать индейский музей имени себя.
