Александра Авророва - Развод по-русски
— Вот! — взмахнул руками Павлик. — Вот в чем дело! Ты злишься, что я не сказал тебе об отъезде, и поэтому завела любовника! Это отвратительно, это пошло, вульгарно! Только потому, что я не успел сразу тебе рассказать, ты…
— Ну, если тебя тревожит именно этот вопрос, могу тебя утешить, — вежливо прервала бывшего мужа Вера. — Я завела любовника абсолютно не потому. Просто он очень привлекательный мужчина. Спроси хоть у своей жены, она подтвердит. Женщине трудно перед ним устоять.
Она и сама не понимала, зачем врет. Ее, что называется, повело.
Павлик вздрогнул, как от удара, и замолк. Затем почти спокойно произнес:
— В сущности, ничего в тебе нет. Ты даже не красивая женщина, и не очень уже молодая. Кстати, за последнюю неделю ты жутко поседела. Погляди-ка в зеркало!
Вера поглядела. Боже мой, совсем недавно, в день рождения, она вот так же изучала свою внешность и не нашла седого волоска! Теперь искать их было незачем. На висках и на лбу откровенно блестели серебряные нити.
— Ага! — злорадно заметил Павлик. — Не молодеешь, да? Слава богу, я вовремя развелся. Ты скажешь, жена моя тоже не молодеет. Да, но она, по крайней мере, это понимает. Что, она не знает про Светочку? Конечно, знает, но не устраивает трагедий. А Светочке двадцать три, и фигура, как у манекенщицы. А ты толстая и низкорослая. Тебя бы к подиуму на сто метров не подпустили! Удивляюсь, как я на тебе в свое время женился? Слепой был, что ли?
Настроение Веры неожиданно вновь поднялось, и она пояснила:
— Двадцать пять лет назад, когда мы познакомились, я, наверное, была существенно привлекательней. Молоденькая такая, свеженькая. Правда, росту, боюсь, и тогда не хватало.
— Зато теперь я совершенно счастлив. Ты, конечно, не веришь, да? У женщин самомнение — главное качество. У меня умная жена и молодая красивая любовница, я богатый человек, а скоро буду еще богаче. Только такая дура, как ты, может вообразить, что я могу не быть счастлив, поняла?
— Да успокойся, Павлик, — весело проговорила Вера. — Разумеется, счастлив. Я очень за тебя рада!
Он задохнулся от возмущения, сверкнул черными глазами, но заметил довольно холодно:
— Ты мнишь, что у тебя красивые ноги. Ну, прямые, это да, зато посмотри на щиколотки! Щиколотка у женщины должна быть не более двадцати сантиметров в окружности, это общеизвестно. А что у тебя? Страшно подумать! А брови? У тебя брови и ресницы светлее волос — просто отвратительное сочетание!
— Короче, на выставке уродов легко возьму первый приз, — прокомментировала Вера. — Жаль, конечно, но, слава богу, Сереже это не мешает, так что, пожалуйста, не беспокойся!
Тут Павлик резко обернулся, вцепившись ей в руки, словно клещами, и заорал:
— Ты трахаешься с этим доморощенным Казановой! Моя жена трахается с такой сволочью! Да? Да? Говори!
И он затряс ее изо всех сил. Вера, пораженная, молчала, и тогда он ударил ее по лицу. Она тихонько вскрикнула, хотя боли почти не почувствовала. Скорее слабость в ногах и непередаваемый ужас. Она смотрела на бывшего мужа, словно он вдруг превратился в инопланетное чудовище, в какого-то монстра, побледневшая, со ставшими вдруг огромными глазами. Если бы Павлик не поддержал ее, она бы, наверное, упала. Он усадил ее на диван и, уткнувшись ей в колени, монотонно повторял несколько фраз:
— Ну, вот и все. Все кончено. Ты никогда меня не простишь.
Спустя какое-то время мир приобрел для Веры прежние очертания, и у нее вырвалось:
— Боже мой, Павлик, как мне жаль! Как жаль…
— Жаль — что? — встрепенулся он.
— Что я такая дура, — объяснила она. — Понятно, почему тебе так тяжело со мною жилось. Я была слепая. Я принимала тебя за совсем другого человека.
— Ерунда! — горячо возразил Павлик. — Я и был другим человеком. Это все эта стерва, это она! Она и из меня делает сволочь! Верочка, прости меня!
— Не стоит говорить так о своей жене, — тихо прервала Вера. — И вообще, выброси сегодняшний день из головы. Скоро ты уедешь и все забудешь.
Он быстро спросил:
— А хочешь, я останусь? Ну? Скажи, что хочешь! Я даже не буду ставить тебе условий. Я даже не буду требовать, чтобы… Ну?
— Я хочу, чтобы ты делал, как тебе лучше, Павлик. На самом деле ты ведь хочешь уехать, правда? Это у тебя минутная слабость, она пройдет. У тебя умная жена, красивая любовница. Ты богат, а скоро будешь еще богаче. — Она цитировала без тени иронии, будто успокаивая ребенка. — Все будут тебе завидовать, Павлик. Будут удивляться, как удачно сложилась твоя жизнь. Она у тебя и вправду очень удачная. У тебя есть почти все, что ты хочешь, а совсем все не имеет никто, ни один человек. Все хорошо, Павлик, все у тебя хорошо!
Он встал с колен и сел рядом.
— Да, — вдруг вспомнила Вера, — а почему в прошлый раз ты не сказал мне, что вас допрашивала милиция? Был у меня и не сказал.
— Хотел выглядеть поумнее, — горько усмехнулся он. — Вот, мол, как мне дороги твои интересы, что я забочусь о твоей сестре и предвижу то, чего не видишь даже ты. Потом, мне не хотелось, чтобы ты знала, что нас допрашивали первыми. Ты бы решила, что я наговорил про Лизу всякого дерьма. А я не делал этого, Верочка, честное слово! Мне кажется, пистолет к тому моменту они уже нашли. По крайней мере, заговорили про него сами.
— А про имитацию голосов?
— А вот до этого я додумался сам, но ментам ничего не сказал, клянусь! Может быть, Анька…
— А она знала?
— Я ей рассказывал, например, про твой день рождения. Она всегда подробно расспрашивает. Так что у нее это было свежо в памяти.
— А почему вас допрашивали первыми?
— Мент уверял, что заехал по пути, но я ему не верю. В чем-то подозревал нас, полагаю. Скорее Аньку — ее он терзал куда дольше. Но меня при этом из кабинета выставил, так что подробностей не знаю.
— Павлик, — осторожно поинтересовалась Вера, — ты прости за бестактный вопрос, но… Скажи, ты ведь знаешь свою жену лучше, чем кто бы то ни было! Она способна на… на убийство?
Он пожал плечами.
— Скорее вопрос в том, совершала она его или нет. Надеюсь, что нет. Она — женщина рассудительная, без причин на рожон лезть не станет. Тем более теперь, когда лучше не высовываться.
— А если были причины? Ты ведь рассказал ей о словах Андрея на дне моего рождения, да?
— То есть… ты полагаешь, она испугалась, что он выдаст Величко наши планы, и тот… — задумчиво пробормотал Павлик. — Да, понятно. А алиби? Вроде, она ездила по каким-то партнерам. Хотя да, могла по пути… А пистолет?
— Получила от Ксюши.
— Исключено. Она не доверила бы такой серьезной тайны такой вертушке. Сплетничать по мелочам — это одно, но пистолет…
