Сохейр Хашогги - Мираж
Но, несмотря на свою холодность в постели, Али всячески баловал жену. Чтобы поощрить ее занятия, принц велел обставить спальню Амиры книжными полками, купил ей письменный стол и удобное вертящееся кресло. В доме теперь неотлучно жила повитуха, а каждые две недели из Лондона прилетал видный специалист-акушер.
— У тебя должно быть все самое лучшее, — не уставая, повторял принц, — все, что ты только пожелаешь, только скажи.
Временами Амира мучительно ломала голову, придумывая, что бы попросить, — она видела, что Али ждет ее просьб. Стоило ей сказать, что неплохо было бы, к примеру, выпить стакан сока, съесть ломтик дыни или полакомиться сладким печеньем, как все это появлялось, как по мановению волшебной палочки. Во дворце эмира, конечно, жили просвещенные люди, но даже принц Али не мог позволить себе усомниться в древнем поверье: если не исполнить любой каприз беременной женщины, то она рискует родить порченого ребенка.
Видя такую заботливость Али, королева как-то едко заметила, что он и сам превратился в женщину, стремясь во всем угодить своей жене. Али не придал словам матери никакого значения.
Но, несмотря на всю заботу и прекрасный уход, Амира со всевозрастающим страхом ожидала дня родов. Еще бы, сцена тяжелых и мучительных родовых схваток бедной Лайлы была еще жива в памяти Амиры.
Она знала, что существуют лекарства, которые могут облегчить родовые муки, но, вспоминая нечеловеческие условия, в которых рожала Лайла, Амира стыдилась спросить о них у доктора.
И когда тот спросил, предпочитает ли Амира «естественное родоразрешение», она просто ответила:
— Пусть все случится по воле Аллаха.
— Али, вставай, прошу тебя, — жалобно повторяла Амира. Она проснулась несколько мгновений назад от нескольких легких судорог в животе, после которых на белье пролилась струйка теплой жидкости. Роды начались…
Она кинулась в спальню Али и принялась трясти его за плечо.
— Что, уже время? — спросил он, широко раскрыв глаза.
— Да.
Амира не ожидала от мужа такой расторопности. Со скоростью летящего метеорита он затолкал в лимузин жену и повитуху, и мощная машина понеслась в новую аль-ремальскую больницу. Палата-люкс для Амиры и персонал родильного отделения были наготове, а лондонский специалист, который последние недели безвыездно жил в отеле, уже находился на пути в больницу.
Все оказалось намного проще, чем она себе воображала. Несколько часов вполне терпимых болей, час настоящих мук, последние схватки… и громкий крик младенца. Сын Амиры появился на свет.
Кожица цвета кофе с молоком, черные волосики и глаза синее лазури…
— Какой красавец, — прошептала Амира, когда сестра подала ей ребенка. — Сыночек, я люблю тебя больше собственной жизни!
Когда в ответ раздался громкий крик здорового младенца, Амире показалось, что малыш услышал и понял ее слова.
«Как я до сих пор жила без него?» — снова и снова спрашивала себя Амира, прикладывая ребенка к груди. Она готова была часами смотреть на Карима, ласкать его и вдыхать аромат его маленького тельца. Как ей хотелось забрать сыночка домой, носить его на руках, петь ему колыбельную и, просыпаясь по утрам, первым делом видеть около себя его прелестное личико. Однако Али настоял, чтобы молодая мать оставалась с ребенком в больнице еще неделю.
— Доктор сказал, что в первые дни жизни малыша, — говорил он Амире, — возможны нежелательные осложнения. Я не вынесу, если с ним что-нибудь случится. И с тобой тоже, — добавил он.
Чтобы скрасить жене скуку пребывания в больнице, Али привез громадный телевизор и множество книг. Каждое утро после рождения Карима в палате появлялись свежие цветы. На следующий день после родов Али подарил жене бархатный футляр, украшенный монограммой известного лондонского ювелира. Открыв коробочку, Амира не смогла сдержать вздох восхищения. Внутри, на подушечке белого шелка, лежала подвеска, украшенная громадным кроваво-красным рубином. Такого прекрасного камня Амира не видела ни разу в жизни.
— Когда-то этот рубин принадлежал Марии-Антуанетте, — сказал Али, — королеве Франции.
«И несчастной женщине», — мысленно добавила. Амира, постаравшись поскорее отделаться от непрошеных ассоциаций. Подвеска была просто очаровательной, и Амира искренне поблагодарила мужа за поистине королевский подарок.
— Этот рубин не стоит и твоего мизинца. Ты подарила мне сына-первенца. Что в мире может сравниться с таким даром?
Рубин был лишь первой каплей дождя подарков, обрушившегося на Амиру. Бесконечная череда посетителей несла и несла бархатные коробочки с драгоценностями. Когда поток поздравлений иссяк, Амира возблагодарила Аллаха за возможность побыть одной. Мунира подарила золовке тяжелый серебряный кубок английской работы и пригоршню бирюзы; камни предназначались для украшения колыбели ребенка, ведь все знают, что бирюза лучше других средств помогает от дурного глаза.
Малик прилетел из Парижа с целым контейнером детских игрушек ручной работы. Брат стал более подтянутым, уравновешенным; в его одежде появились строгость и стиль. Амира не преминула поддразнить Малика.
— Ты, кажется, процветаешь, братец. Ты действительно стал тем работягой-бизнесменом, каким всегда хотел тебя видеть отец?
— Нушкораллах, слава Богу, я действительно процветаю и много работаю. Но должен тебе сказать, сестренка, мой старый приятель Онассис утверждает, что добывание денег не требует особого таланта. Когда я поставил его в известность, что собираюсь открыть собственное дело, знаешь, что он мне ответил? Он сказал следующее: «Мой друг, примите от меня на прощание один совет: больше загорайте и всегда платите в отелях по счетам, и вам будет сопутствовать удача». Вот я и стараюсь следовать этой мудрости. Кстати, о загаре, как ты понимаешь, мне заботиться не приходится.
— Дурачок. — Амира шутливо ткнула брата в бок и, понизив голос, спросила: — Скажи мне… как там Лайла?
Напускная важность слетела с Малика, перед Амирой снова был юноша с горящими глазами и голосом, полным любви и нежности.
— Она просто чудо, Амира. Каждый день узнает что-то новое. Стоит ей услышать незнакомое слово, как она моментально запоминает его и то, что оно означает. Она на удивление хорошо говорит по-французски. Няня утверждает, что у Лайлы природные способности к языкам.
Амира взглянула на своего сына, лежавшего рядом в изукрашенной драгоценными камнями и тканями колыбельке.
— Они очень быстро растут, Амира. Не успеешь оглянуться, и ты уже не сможешь представить своей жизни без него, — тихо сказал Малик, перехватив взгляд сестры.
