Екатерина Гринева - Гений страсти, или Сезон брачной охоты
– Белогонов и Радова, – уцепился за эти фамилии Ершов. – А с кем-то другим Марк Свешников не откровенничал? Какая вообще обстановка была в вашем коллективе?
– Замечательная! – вырвалось у меня.
Я перехватила недоуменный взгляд Ершова и пояснила:
– Мы все поддерживали друг друга и старались как единая команда. Разногласия, конечно, у нас бывали. Вы бы не поверили, если бы я принялась вас уверять, что ссор и конфликтов у нас вообще никогда не было. Такое невозможно в принципе. Любой нормальный коллектив – как семья, где существует все: и обиды, и примирения, и взлеты, и охлаждения. Но все наши размолвки никогда не перерастали во что-то серьезное. Мы шли на компромисс и мирились. Мы бы не смогли комфортно сосуществовать, если бы обижались друг на друга слишком долго.
Я нервно выдвинула ящик стола и с шумом задвинула его обратно. Капитан Ершов меня здорово раздражал, хотя это была его работа и он задавал мне те вопросы, какие считал важными и нужными. Но мне почему-то казалось, что он мне не верит и думает, что я скрываю от него правду. И, несмотря на то что так все и было, это ощущение изрядно меня нервировало.
– Коллектив у вас, значит… спокойный, неконфликтный, – подобрал нужное слово Ершов.
– Можно сказать и так.
– Коллектив – неконфликтный, Марк Свешников – замечательный, профессионал он отличный… только вот его убили, и все тут! И убил явно кто-то из своих.
Напьюсь и обкурюсь, и вообще, отрублюсь, как только этот чурбан покинет мой кабинет. Вызову Ирочку, велю ей – никого не принимать, и все!
– Я вас понимаю, – кисло улыбнулась я. – Но помочь ничем не могу. Я в диком расстройстве – убит мой сотрудник! И вы… – я замолчала.
– Какие-то проекты остановятся в связи с убийством Свешникова?
– Нет. Марк не был незаменимым сотрудником. Хорошим – да. Но не тем, на ком все держится.
– А на ком все держится?
– На мне, на моем заместителе и на Никите Белогонове. Он у нас – главный генератор творческих идей. Вот без него – да! Мы без него как без рук.
Мы наконец расстались, крайне недовольные друг другом. Он – тем, что я ему толком ничего не сказала, не дала ни одной зацепки. Я – тем, что своими расспросами он крайне нервировал меня и усилил мое и без того угнетенное состояние духа.
* * *Через какое-то время Гриша заглянул в мой кабинет.
– Ушел? – понизив голос, спросила я.
Гриша кивнул.
– Тогда собери народ на кухне. У меня имеется краткое сообщение.
Я обвела своих подчиненных суровым взглядом. Тамара Петровна явно недавно плакала. Ульяна была бледна как смерть. Никита держался изо всех сил, но у него это получалось плохо. Руки его слегка подрагивали, на подбородке алел свежий порез. Брился, рука дрогнула – он и порезался, машинально отметила я про себя. Ирочка молча готовила всем кофе и бутерброды. Гриша сидел во главе стола и хмурился. Когда я вошла, он освободил это место для меня.
Мы все были в сборе, не хватало… только Марка. Казалось, сейчас откроется дверь, и он войдет, отпустит какую-нибудь шуточку… И все засмеются, переглядываясь друг с другом. Но это была иллюзия… Марка с нами больше нет.
Я все стояла и смотрела на своих сотрудников. Наконец я заговорила.
– Я собрала вас сегодня по очень печальному поводу… – начала я. – Убит один из наших сотрудников, Марк Свешников. Есть все данные, чтобы полагать: его убийство и пропажа каннского ролика – явления одного порядка. Капитан полиции, Ершов Валерий Николаевич, уже допросил всех вас. Я хочу знать: что вы ему сказали? Я не сообщила ему о пропаже ролика – мне не хотелось смешивать все в одну кучу, не хотелось, чтобы наш офис – в полном составе – подпал под подозрение. Но я не могла предупредить вас об этом. Поэтому мне интересно знать: какой информацией владеет Ершов?
Все загалдели разом.
– Я… я… – всхлипнула Тамара Петровна. – Я ничего ему не сказала.
– Я думал только о Марке в тот момент, – вырвалось у Никиты. – Ни о каком ролике я не…
– О ролике я промолчал, – Гришин усталый голос потонул в общем шуме, но он сидел рядом со мной, и я его услышала.
– Нет, – Ульяна разжала губы и выдавила: – Я не говорила об этом. Я вообще старалась не упоминать о наших профессиональных делах. Хотя Ершов расспрашивал меня, и еще… – Ульяна запнулась. – Спрашивал: не было ли между нами… романчика! – Это слово Ульяна почти выплюнула. А я представила, как все это прозвучало в устах Ершова: отечески снисходительно. Вроде, как эдакий разговор «по душам».
– А я, честно, – забыла, – призналась Ирочка. – На меня столько всего свалилось в последнее время, столько всяких переживаний, что у меня этот ролик совсем из головы вылетел… – Ее голос задрожал, и Гриша успокаивающе погладил ее по руке.
Мне вдруг стало почти весело.
– Значит, о ролике наша доблестная полиция ничего не знает? Уже хорошо. Можно сказать – замечательно! А я думала… я боялась…
Я запнулась и обвела «своих» взглядом.
«Ты думаешь, что мы – стукачи какие-то, – читала я в их взглядах, – и не понимаем, что можно говорить, а чего – нельзя? Ты думаешь, ты одна болеешь за свое дело, переживаешь, если что-то не клеится и не складывается? А мы просто работаем за зарплату, мечтаем в конце рабочего дня поскорее оказаться дома и выкинуть из головы все, что связано с нашей вечной суетой, «креативными идеями», нервотрепкой и обсуждением очередного заказа и самодуров-заказчиков? Да ведь у нас здесь просто кипят страсти и ставки растут, как во время матча «Реал-Мадрида» и «Барселоны». Неужели ты раньше этого не замечала?»
Неожиданно у меня комок встал поперек горла.
– Простите… и спасибо, – я села на место.
И в этот момент Тамара Петровна озвучила вопрос, который, видимо, волновал всех:
– И что теперь дальше будет?
И я дала единственно возможный честный ответ:
– Не знаю.
После нашего «внепланового» совещания Ирочка вновь приготовила для всех кофе, и я сказала, что на сегодня работа окончена – в связи с форс-мажорными обстоятельствами, и все могут идти по домам. Кто хочет. Все дружно выразили свое желание остаться. Даже Тамара Петровна, которая обычно пользовалась каждым удобным случаем, чтобы отпроситься пораньше и отправиться домой, к Вазгену и к Арсюше.
Времени у нас было мало, просто в обрез, но мне показалось, что мы сможем все. Мы снова – единая команда, и мы свернем горы… Я вызвала Никиту и дала ему задание – восстановить ролик! От шока он на минуту потерял дар речи. В ответ на его возражения я просто махнула рукой.
– Кто из нас начальник? Ты или я? Возражения не принимаются, более того – они отметаются с ходу. Ты у нас – товарищ творческий, так что постарайся. Все равно у нас другого выхода нет, – заявила я. – Ролик мы должны восстановить во что бы то ни стало!
