Людмила Зарецкая - Вакансия третьего мужа
– Я не могу, – тихо сказала Алиса. – Неужели вы думаете, что на такого человека, как Игорь, возможно повлиять? Я по крайней мере таким влиянием не обладаю.
– Жаль. – В голосе губернатора вновь прорезалась сталь. – Это был бы лучший выход из создавшегося положения. Еще раз повторю, вы умная женщина, а потому способны понять то, что я вам сейчас скажу. Сегодня еще можно все отыграть назад. Завтра такой возможности уже не будет. Это большая игра, в которую Фомин и Стрелецкий влезли, явно не оценив свои силы и не просчитав последствия. Это не только моя игра, а потому не в моих силах изменить ее правила. Завтра, в крайнем случае, послезавтра я отдам команду «фас». После этого уже никто и ничто их не спасет. Фомину не останется ничего другого, как убраться из города. Здесь у него не будет перспектив. Здесь он станет простым российским безработным, которого даже вахту на заводе вашего супруга не возьмут охранять. И знаете почему?
– Почему? – машинально спросила Алиса.
– Потому что охранять будет уже нечего. Можете считать мои слова «последним китайским предупреждением». У Фомина есть максимум два дня. Это все, что я могу для вас сделать.
Резко кивнув, он отпустил Алисин локоть, который держал все это время, зашагал по направлению ко входу и, сопровождаемый угодливо приседающим ректором, скрылся в стеклянных дверях. Растерянная Алиса смотрела ему вслед, не очень понимая, что ей делать с полученной информацией. И к кому бежать – к Насте ли, чтобы та поговорила с Фоминым, к Стрелецкому ли или сразу на берег Волги – топиться с горя. Последнее китайское предупреждение было абсолютно понятным и от этого особенно безжалостным.
В общем и целом он был доволен. Дело, поначалу вызывавшее у него бурю эмоций, главной из которых было опасение, что его заставят скрывать возможные улики, оказалось гораздо более простым, чем он ожидал.
Майор Иван Бунин внимательно изучал документы в папке с уголовным делом, хотя знал там уже все до последней буковки. Испытываемое им чувство удовлетворения было связано и с тем, что он хорошо сделал свою работу, и с тем, что ему никто не вставлял палки в колеса, и с тем, что он был уверен: убийца Сергея Родионова понесет заслуженное наказание.
Его немного удивляло, что, судя по всему, этот человек чувствовал свою полную безнаказанность. Ему даже в голову не приходило, что кто-то в здравом уме и твердой памяти может заподозрить его в содеянном. Еще больше Ивана удивляло, что отнять у другого человека жизнь можно из-за такой ничего не значащей малости. Это чувство удивления он испытывал всегда, когда в ходе расследования приходил к выводу, что преступление было совершено из-за денег, жажды власти или из-за каких-то материальных благ. Совершенно осознанно и хладнокровно.
Впервые он испытал это чувство, когда много лет назад пришел работать в милицию. Проносились годы, прибавлялся опыта, звезд на погонах и седых волос в шевелюре, а непонимание и удивление все равно возникало, пусть на минуту-две, но остро и болезненно.
Петля вокруг убийцы сжималась, обещая вскоре затянуться в тугую удавку, и Иван отлично знал, что никакие на свете силы не помешают ему затянуть эту петлю и именем закона покарать виновного. Ему оставалось только ждать, когда расслабившийся от отсутствия чувства опасности преступник совершит необходимую Ивану ошибку и даст ему в руки последнее доказательство своей вины.
Конечно, его можно было арестовывать прямо сейчас, но Иван работал давно и знал, из-за какой малости дело может развалиться в суде при наличии мало-мальски приличного адвоката. Давать убийце даже малейший шанс он не хотел, а потому терпеливо ждал, зная, что обязательно дождется. Убийца ошибся тогда, когда совершал убийство. Он не сможет не ошибиться еще раз.
Глава 10
Стоять до последнего
В комнате пахло тоской. Ее тихий, чуть затхлый аромат был разлит в воздухе, заставляя морщить нос, как перед чиханием. Серые краски пасмурного ноябрьского дня постепенно сменялись густой чернотой, заглядывающей в окна через незадернутые гардины.
На душе было тоже черно и муторно.
«Млостно», – вспомнила Алиса Стрельцова. Это слово было из лексикона ее мамы Александры Андреевны. «Млостно мне», – говорила мама, и маленькая Алиса пыталась понять, как это. Больно? Неудобно? Грустно?
Теперь она понимала значение этого слова. Понимала «на ощупь». Оно, как нельзя лучше, подходило к тому состоянию, в котором она сейчас находилась. Алиса тяжело вздохнула, и в соседнем кресле так же горестно вздохнула Настя Романова. Рассказ о встрече с губернатором был окончен, и, пытаясь переосмыслить сказанное и услышанное, подруги сидели, не включая свет и позволяя ноябрьскому вечеру беззастенчиво подглядывать в их темные окна.
– Ну, вот что, – нарушила молчание Инна, – хватит мерихлюндию разводить! – Решительно прошагав к выключателю, она зажгла свет. Темные силуэты деревьев за окном дома Игоря Стрелецкого в Сосновом бору сразу исчезли, забрав с собой возможных призраков. – Алиска, ты Игорю свой разговор с Малоземовым передала?
– Конечно, я сразу после встречи к нему на завод поехала. Мне так страшно было!
– И что он сказал?
– Ну… Он меня отругал, что я в это дело полезла. Сказал, что ему не нужна защита такой ценой, что он ни за что бы не согласился использовать мою протекцию, потому что не делает ничего дурного и ни в чем не виноват.
– Это понятно. Такой домостроевец, как твой Стрелецкий, ничего другого сказать и не мог, – отмахнулась Инна. – По сути он что сказал? Будут они с Фоминым выходить из игры?
Сжавшаяся в комок в огромном кресле Настя встрепенулась и выжидательно посмотрела на Алису.
– Сказал, что в данном вопросе решение зависит от Фомина, но что касается его, Игоря, то он не собирается останавливаться и бросать начатое. Он считает Егора хорошей кандидатурой на пост мэра, убежден в его победе и готов и дальше делать все необходимое, несмотря на все репутационные риски.
– Я знала, – тихо прошептала Настя, и глаза ее наполнились слезами.
– Так. Вопрос второй. Кто-нибудь из вас позвонил Фомину?
– Да, Игорь позвонил, – кивнула Алиса. – Он передал мне трубку, и я ему повторила все то, что рассказала Игорю.
– Решение Фомина?
– Продолжать кампанию. – Голос Алисы потух, а глаза Насти, наоборот, радостно сверкнули.
– Ну что ж, – Инна закурила и глубокомысленно затянулась, – мы имеем в сухом остатке твердое решение этих двух твердолобых чурбанов продолжать войну.
