Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ)
Девушка сдернула с головы платок, достала из сумки расческу и тщательно расчесала спутавшиеся волосы. Когда они легли по плечам, ей это доставило удовольствие. Эх, если бы у нее еще была ее старая косметичка. Но, увы, ее косметику выкинули, когда она поступила в братство. Так же как и ее любимые джинсы. Странно, что тогда ее это совсем не беспокоило.
В туалет вошла другая девушка и, остановившись перед зеркалом, достала из сумочки помаду. Тщательно накрасила губки и улыбнулась своему отражению. Вилен смотрела на нее, как зачарованная.
— Как я выгляжу? — спросила девушка, поворачиваясь к Вилен.
— Прекрасно, — с воодушевлением сказала Вилен.
— Ну и славно. С тобой все в порядке? Почему ты на меня так смотришь?
— Ты не могла бы дать мне помаду? — пересохшими губами попросила она, замирая от страха.
— Помаду? Тебе? Но это негигиенично, — заметила девушка, но осеклась, заметив, что Вилен чуть не плачет. Ее не хотелось никого огорчать. Сегодня у нее было хорошее настроение.
— Подожди, у меня есть еще одна помада. Я ей не пользуюсь, она слишком темная, но она подойдет к твоим темным волосам, — она порылась в сумочке и протянула серебристый тюбик Вилен.
Вилен держала в руках помаду, не решаясь накрасить губы. Ей казалось, что она совершает преступление.
— Ты хорошо выглядишь, — Василий взглянул на Вилен, когда та села напротив него. От его внимательного взгляда не укрылись и распущенные волосы, и накрашенные красной помадой губы, которые хорошо гармонировали с карими глазами, опушенными темными ресницами. — Зачем ты носишь этот дурацкий платок?
— Нас заставляют, — еле слышно ответила она, но тут ее взгляд упал на тарелку с аппетитными шашлыками, стоящую посередине стола. Вилен набросилась на еду, не замечая, как это выглядит со стороны. Глотала куски, почти не прожевывая и не пользуясь ножом.
— Не нужно торопиться, — заметил Алексей, с жалостью глядя на девушку. — Мы можем заказать еще что-нибудь.
— А можно еще порцию шашлыков? Так вкусно, — проговорила она с набитым ртом, не отрывая голодного взгляда от тарелки.
— Да, конечно. — он подозвал официанта. Василий только покачал головой, ему казалось, что все тянется слишком медленно.
Глава 60
Иван все чаще и чаще приказывал, чтобы Нина составляла ему компанию за ужином. Когда пленница видела ломящийся от всевозможных яств стол, ей сразу вспоминался обед купальцев, и аппетит исчезал. Вообще, вся эта огромная гостиная с арочными окнами до пола, неприлично большой хрустальной люстрой, свисающей с потолка и морскими пейзажами на стенах, напоминала музейную залу Воронцовского дворца, в котором они были с мамой, когда отдыхали в Крыму. Роскошь, с которой жил за счет других Сатанов, ее угнетала.
— О чем ты думаешь? — прервал ее размышления Иван.
— Сколько человек в твоей секте? — вдруг спросила она.
— Достаточно много, чтобы я ни в чем не нуждался, — он хитро посмотрел на Нину. — Ты обдумала мое предложение? Мое терпение недолговечно. Неужели я тебе нисколечко не нравлюсь?
Нина опустила глаза и посмотрела на новое черное бархатное платье, в котором она была одета. Последнюю неделю ей привезли много одежды, и Иван настаивал, чтобы к их совместному ужину она обязательно наряжалась. Все эти платья оказались слишком открытыми, а ей хотелось бы закутаться в балахон, подобный тем, в которых ходили сектанты. Она убедила себя, что будет подчиняться, пока не придумает что-нибудь. Но время шло, а никакой возможности выбраться отсюда не появлялось. Пройти через будку охраны у ворот было совершенно невозможно, так же как и перелезть через четырехметровый забор с колючей проволокой.
— Я знаю, что рано или поздно ты воспользуешься своей силой. Тогда к чему все эти платья и ужины?
— Мне казалось, что женщины любят наряжаться. Хотелось доставить тебе удовольствие.
Неожиданно Нина почувствовала, что перестала бояться. Будь, что будет, но она больше не станет ему потворствовать.
— Я больше не буду надевать твои дурацкие платья. Если ты приглашаешь меня на обед, я приду или не приду в зависимости от моего желания. И выберу сама одежду. А если ты захочешь взять меня силой, то это будет всего лишь тело. Моя душа будет далеко отсюда с тем человеком, которого я люблю.
Нина бросила салфетку на стол и встала, собираясь выйти, но Сатанов, быстро вскочив, преградил ей дорогу, схватив за руки.
— Ах, вот ты как! Ты не умеешь по-хорошему. Ну что ж, я пытался. Я ухаживал за тобой, хотя это против моих правил. Сам выбирал тебе платья. Мне это доставляло удовольствие. Особенно вот это, маленькое черное платьице, скрывающее то, что я так давно хочу. Ты говоришь о душе. Ее нет. Мы только эти тела, и в данный момент мое тело хочет обладать твоим телом. И не надо мне рассказывать про душу. Это все сказки. Сегодня ты станешь моей!
— Душа существует, так же как и прошлые жизни, — сказала Нина. — Но я не смогу тебе этого доказать, но тот Иван Купала, которому вы поклоняетесь…
Договорить она не успела. В камине, у противоположной стены, ярко вспыхнули угли. Нина почувствовала, как Сатанов отпустил ее, а его властное самодовольное лицо исказилось от страха.
— Ты снова здесь? — пробормотал он. — Я уже думал, ты оставил меня.
— Это то, о чем я говорила, — улыбнулась Нина. — Иван Купала существует!
— Ты его видишь? — с подозрением спросил Сатанов.
— Скорее слышу. То, о чем он говорит, появляется в моей голове.
— Нет! — взвыл Сатанов. — Это сумасшедший дом. Я не хочу быть сумасшедшим! — он выбежал из комнаты, словно за ним гнались.
«Спасибо, ты помог мне».
«Он больше не тронет тебя».
«Почему ты снова здесь? Я думала, ты …»
«Пойду дальше? Это уже произошло. Я нашел беременную женщину и кручусь вокруг нее, отгоняя других желающих. Когда она родит, я возьму себе тело ее сына».
«Кто она?»
«У нее тяжелая судьба, до беременности она принимала наркотики, и родные отказались от нее. Мальчик будет калекой. Всю жизнь ему придется испытывать презрение со стороны других людей. Так что, как видишь, я на правильном пути».
«Ты уже знаешь свою судьбу?»
«Попав в тело, я все забуду. Это такая игра».
«Но зачем тебе тело этого несчастного, если ты можешь выбирать?»
«Я должен пройти через это, это очищение».
«Неужели это правда, что мы сами выбираем себе родителей?»
Нине показалось, что Иван засмеялся.
«Это условное разделение. Моей матери нужно будет научиться состраданию и любви, а мне терпению. Взаимный воспитательный процесс. На земле считают, что родители воспитывают детей».
«Тебе известна судьба моего сына? Я не хочу верить в то, что мне говорят».
На этот раз ответ задержался. И это был плохой признак. Нина почувствовала, что как мелко задрожали руки. Это выглядело так, словно Купала был согласен с тем, что говорили.
«Человек, который может спасти его, уже близко. Но тебе придется отдать ему сына».
«Я никому не смогу отдать моего сына».
«Только этот человек сможет изменить то, что предрешено. Выбор за тобой».
Угли в камине зашипели и погасли, а Нина скрючилась на стуле. Она никому не сможет отдать своего мальчика. С тех пор, как она взяла на руки Иоанна, она запрещала себе думать о плохом и внушала себе, что с ним все в порядке. Это крохотное милое существо не может принести в мир зло, которое ему пророчили. Она будет читать ему добрые сказки. Он вырастет хорошим мальчиком, пойдет в детский сад, потом в школу. Нина всхлипнула, вдруг отчетливо понимая, что всего этого не будет. Он станет тем, кем ему предначертано стать и не в ее власти будет что-то изменить. Иначе они не попали бы сюда.
За ее спиной тихо скрипнула дверь, Нина повернулась и увидела женщину средних лет в платке. Взгляд у нее был усталый.
— Я пришла убрать со стола.
— Да, конечно, — Нина поспешно вышла из комнаты.
В спальне она подошла к кроватке малыша и взяла его на руки. Он сонно зевнул и открыл голубые глазки. «Пожалуйста, будь хорошим», — прошептала Нина, крепко прижимая его к себе.
Глава 61
Впервые за время, проведенное в секте, Вилен почувствовала себя сытой. Даже не сытой, а неприлично объевшейся. Девушка зевнула, смущенно прикрыв рот рукой. Она не помнила, когда последний раз высыпалась. Подъем в пять утра, перекличка, бесконечные дела до тех пор, пока не наступала ночь. Времени для себя совершенно не оставалось. Сейчас ей казалось, что внешний мир не так уж и плох. Она огляделась. За столиками сидели вполне симпатичные люди, ели шашлыки, пили вино. Она бы хотела остаться в этом безопасном месте подольше, чтобы оттянуть момент, когда нужно будет продавать себя.
