Гера Фотич - Секс под гипнозом
Это была победа! Зал грянул восторженными криками вперемешку с аплодисментами и свистом. Зажёгся свет, и Катерина увидела, как гулкая подвижная темнота превратилась в заполненные ряды зрителей. От судейского стола на ковёр уже несли широкий пояс с металлической разноцветной инкрустацией в виде герба обрамляющего три латинские буквы. Пояс застегнули на Катерине. Чернокожая спортсменка стояла в углу, успокаиваемая своими земляками, образуя чёрный клубок, посреди сияющего зала.
Судья поднял руку Катерины вверх и, не отпуская, стал вместе с ней кланяться до пола поочерёдно на все четыре стороны. Это показалось Катерине странным. Как-то раньше она замечала такие наклоны только у закончивших выступление артистов. Спортсмены же, как правило, кивали головой.
Катерина попыталась вырвать свою руку у судьи, но она оказалась зажатой, словно в свинцовой колодке. Катерина стала выдёргивать её, стараясь освободиться и глядя на судью, лицо которого постепенно приближалось. Черты становились более отчётливыми. Всё остальное, наоборот, стало блекнуть и расплываться. Катерина хотела уже что-то резкое сказать судье, но в этот момент лицо приобрело знакомые и любимые черты Стаса.
— Ну что ты дёргаешься, — тихо спросил он улыбаясь. Катерина ощутила себя лежащей на диване. Стас сидел рядом, держа её кисть одной рукой, а второй гладя по волосам.
Катерина окончательно пришла в себя.
— Ты что, забыл, как кланяются спортсмены? — обиженно надула губки Катерина.
— Если честно, то да! — ответил Стас и, наклонившись, поцеловал её в губы, — как-то не обращал на это внимание.
— А где же мой чемпионский пояс? — спохватилась Катерина.
— В рукопашном бое поясов не дают, — ответил Стас, — ты извини, это я тебе для антуража заказал, уж больно счастливое у тебя было выражение лица, когда тебе его пристёгивали! Хочешь, пойдём в спортивный магазин, и ты выберешь себе кубок, какой захочешь. И даже надпись на нём сделаем, какую пожелаешь!
— Да ну, тебя! — немного разочарованно произнесла Катерина, — мог бы и заранее всё сделать!
— Извини! В следующий раз.
Глава 31. Усиление
На следующий день вводилось очередное усиление по поводу встречи глав государств. За месяц до этого началась разработка планов с расстановкой постов. Учёт задействованных сил и средств. Не смотрели на звание и должности, расставляли сотрудников в соответствии с тактикой и стратегией.
Рабочий день начинался с девяти. Заставили всех надеть форму, сдать оружие в оружейную комнату или закрыть в сейфе. Вместо него дали на двоих одну радиостанцию. Каждому подразделению вручили задание.
Шапкину поручили контролировать самый ответственный участок. Поскольку пенсию он уже заработал, бояться ему было нечего. В случае провала мероприятия пойдёт на заслуженный отдых. А управление отчитается в наказании виновных. Но если всё пройдёт гладко — получит медаль «За заслуги в проведении Всероссийской переписи населения». Почему именно «переписи», никто не знал. Какую выделили, ту и берите.
В наградном отделе знали, что в отличие от милицейских наград, героически звучащих, таких как «За доблесть в службе» или «За боевое содружество», так называемых ведомственных, никаких привилегий или денег не дающих, эта награда считалась государственной и ценилась дороже. Следующая по значимости государственная награда была «100 лет Транссибирской магистрали».
Быть может и ею кого-то из проявивших себя милиционеров награждали, но Стас об этом не слышал.
При наличии государственной награды и соответствующем стаже работы или службы, можно получить знак «Ветерана» и прибавку к пенсии.
Весь отдел посадили на автобус и повезли в сторону президентской резиденции в Стрельне. Солнце почти не заходило. Лето началось майской жарой и продолжало выжимать весеннюю влагу с молодых листочков. Одновременно с реставрацией резиденции, приведённая в порядок дорога едва слышно шипела под колёсами.
Стас не волновался, планов не строил, вопросы не задавал.
— Чего раньше времени пургу гнать, — думал он, — приедем на место, там разберёмся.
Так его учил начальник территориального отдела милиции.
— Если хочешь в уголовном розыске дослужиться до пенсии, и не свихнуться, не получить разрыв сердца или инсульт, — поучал тот, — есть минутка — закрой глазки, прислони головку к опоре и подумай о хорошем. Иначе сгоришь на службе, и никто о тебе не вспомнит. Бросят в унитаз как использованную туалетную бумагу и спустят.
Дорога была длинной и Стас, как учили, закрыл глаза, подложив фуражку под голову, прислонил её к окну.
Он подумал, что в последнее время всё чаще оставался ночевать у Катерины. Ему надоело ездить к жене и по квартирам друзей, чтобы отыскать свою вещь или одежду. Иногда оказывалось так, что он забывал, где её хранил и делал пару кругов по всем своим местам проживания. Эта неустроенность начинала беспокоить. Но он не мог просто сказать Катерине: давай я буду у тебя жить.
Это противоречило его собственным принципам, о которых он рассказывал всем своим знакомым. Говоря о том, что мужчина должен чувствовать себя свободным от каких либо предрассудков. Должен заниматься делом. Двигать жизнь вперёд. Наслаждаться результатами своего труда. Мужчина сам по себе полноценный человек и может жить самостоятельно один.
Но что-то последнее время не ладилось в его теории. Созидаемое им на службе, казалось призрачным, условным. Никогда не знаешь, хорошо ты сделал или плохо. Любая ситуация может перевернуться с ног на голову и ты будешь виноват. А реальным становилось нежное тепло женского тела, горячие поцелуи и объятья Катерины. Она стала настоящей, желаемой. Куда-то пропали её книжки с рекомендациями. Перестала говорить, что ей в очередной раз посоветовали подруги. Разговаривая, она не пыталась себя контролировать, а внимательно слушала и реально воспринимала сказанное. Не скрывала свои огорчения и радости. И неожиданно для себя Стас почувствовал, как она незаметно вошла в его жизнь. Стала частью мыслей, чувств.
Глядя на что-то, они могли одновременно начать говорить одну и ту же фразу, после чего долго смеялись. А когда Катерина напевала вслух какую-то песню, Стас обнаруживал, что уже несколько минут поёт её про себя. Эти внезапные совпадения пугали Стаса. Он убеждал себя, что это всего лишь передача энергии. Возможно, Катерина улавливает его мысли как гипнотическое последствие. И они пройдут, стоит только прекратить сеансы.
Константиновский дворец был украшен множеством флагов. Кругом сновали автомашины и суетились люди в чёрных и серых костюмах. Высадив сотрудников, автобус развернулся на площадке ресторана слева от шоссе и покатил обратно.
