Филлис Уитни - Лунный цветок
Ичиро определенно понимал по-английски лучше, чем говорил. Он отрицательно покачал головой. Весь его вид свидетельствовал о том, что он не сдвинется с места, пока не получит то, что ему нужно.
Джером холодно смотрел на него, но Марсия знала, что он с трудом сдерживается.
— Ваша жена не желает переезжать в Кобе. Если вы станете донимать ее этим или как-нибудь угрожать ей, я заявлю на вас в полицию. Это все, что я хочу вам сказать.
Лицо Минато вспыхнуло, став темно-красным, но он стоял на своем, слова Джерома его не тронули.
— Вскоре я поеду в Кобе, — упрямо повторил он. — Чийо поедет в Кобе.
Казалось, в Джероме что-то прорвалось. Он рванул к себе Минато за полы юкато и начал душить его. Алан бросился между ними. Под сильными руками Алана Джером ослабил хватку и отпустил Минато, перенеся свой гнев на американца.
— Это не ваше дело, Кобб! Подите прочь!
Алан отступил в сторону, но Минато воспользовался мгновением передышки, чтобы удрать. Однако его уход напоминал отступление самурая. Он скованно повернулся и промаршировал из комнаты несколько преувеличенным шагом актера театра Кабуки.
Чийо тихо плакала, закрыв лицо руками, но Алан не обратил внимания ни на нее, ни на бросающего сердитые взгляды Джерома. Он повернулся к Марсии.
— Извините, теперь я пойду.
Потрясенная случившимся, она пошла с ним к двери.
— Я не ожидал, что окажусь на стороне Минато, — сказал он. — Но, кажется, именно ему я сочувствую. Жаль, что не много удалось сегодня сделать. Может быть, я все только испортил.
Марсия энергично покачала головой.
— Нет! Должно же быть что-то такое, что заставит Джерома подумать о будущем.
— Ему, прежде всего, нужно думать о себе, — сказал Алан.
Она обеспокоенно посмотрела на него:
— Что этот Огава имел в виду, когда говорил, что Джером тратит время на менее важные исследования? Я знаю, что он больше не ходит в лабораторию регулярно.
— Я точно не знаю, и нет смысла сейчас гадать об этом, — ответил Алан.
— Вы мне расскажете, если узнаете что-нибудь еще?
— Я вам расскажу, — пообещал он. — Между тем мне не нравится, что вы живете под этой крышей.
Она попыталась улыбнуться.
— Не беспокойтесь. Все будет хорошо.
— Свистните, если я вам понадоблюсь, — он произнес это легко, но глаза его оставались серьезными.
Она кивнула, не решаясь говорить из-за опасения, что голос ее дрогнет.
— Будьте осторожны, — сказал он и отвернулся, не коснувшись ее, хотя в самом звуке его голоса слышалась легкая ласка.
Дождь неожиданно прекратился, и Марсия смотрела, как Алан идет к воротам по дорожке из отдельных камней, смотрела на его прямую широкую фигуру в прозрачном плаще. Потом она пошла назад в гостиную.
Чийо тихо плакала в объятиях Джерома, а он ее утешал. Марсия исчезла раньше, чем они ее заметили.
Чаша ее терпения переполнилась. Пришло время признаться, что в ней больше не было любви к человеку, которым она когда-то дорожила. Больше она ничего не могла для него сделать. Их брак уже нельзя было спасти. Странно, что она больше не чувствовала ни ревности к Чийо, ни неприязни к Джерому. Сейчас ее больше волновало то, что Джером был потерян для мировой науки, чем то, что он потерян для нее.
Возможно, это был просто момент опустошенности, и позднее боль возвратится, но сейчас ею двигало только желание выбраться из этого дома и уйти от Джерома, который пугал и шокировал ее. Определенно, она ему не нужна, и, возможно, что он ей тоже больше не нужен.
Мысль эта была слишком новой для того, чтобы сразу осознать ее важность и согласиться с нею. Она чувствовала себя истощенной и опустошенной.
До самого обеда она оставалась в своей комнате, пока не вернулась Лори. Потом она выдержала испытание обедом за одним столом с мужем. К счастью, Лори говорила больше всех.
Она получила много впечатлений в отеле Мийяко, с его длинной со многими маршами лестницей, ведущей вверх по крутому холму, с его садами, гротами и японскими коттеджами. Не говоря уже о бассейне, где Лори и приехавшая американская девочка успели поплавать.
— И что это была за девочка? — спросил Джером с таким интересом, какого никогда не испытывал к делам дочери.
Лори задумчиво поджала губы.
— Ну, она была довольно некрасивая, рыжая, с веснушчатым лицом. И не очень умная. Я могла бы ей что угодно сказать, и она бы всему поверила.
Марсия молча слушала, в то время как Лори, ее милая, приятная Лори, зло говорила о людях, которых она сегодня встретила. Отец одобрительно слушал ее и подбадривал собственными замечаниями.
Марсия подождала, пока Лори ляжет спать, и затем прошла к комнате Джерома и постучала. Когда он сказал «войдите» — она встала в дверном проеме и заговорила с ним, не входя в комнату.
— Ты выиграл, — сказала она. — Я собираюсь увезти Лори домой, как только удастся это устроить.
Джером, сидевший за письменным столом через комнату от нее, выслушал ее слова со ставшим для него в последнее время привычным напряженным, горящим и насмешливым взглядом.
— Ты имеешь в виду, дорогая, что твоя неумирающая любовь ко мне, наконец, угасла?
Она спокойно ответила на его насмешку.
— Когда я только сюда приехала, ты сказал мне правду. Человек, в которого я влюбилась, давно исчез. Того, кто ты сейчас, я не знаю.
Он отодвинул лежавшие перед ним бумаги и прошел через комнату.
— Я рад, что ты сделала правильный вывод. Для меня твое пребывание здесь было не очень удобно. Но я не мог выставить тебя, как это сделал бы муж в викторианскую эпоху. Однако твое решение несколько запоздало в одном отношении. Ты, конечно, можешь уехать домой. Я не стану тебе мешать. Но Лори моя дочь, и я хочу, чтобы она осталась со мной. Я хочу проследить, чтобы она получила реалистическое образование и умела понимать жизнь такой, какая она есть. Когда ты уедешь, Лори останется.
Она слушала его и не верила своим ушам.
— Но это нелепо! Разумеется, Лори уедет со мной. Как бы ты смог удержать ее здесь?
Темный огонь осветил его лицо.
— Она уже моя. Больше моя, чем твоя. Спроси ее, если ты мне не веришь.
Выражение его лица было пугающим. Ей было трудно говорить тихо, но все же ей как-то удалось заговорить тихим ровным голосом.
— Ты не сможешь удержать ее. Лори уедет со мной.
Он положил руки ей на плечи, и она уклонилась бы от этих прикосновений, если бы его пальцы крепко не сжали ее плечи.
— Не делай ошибки. Я оставлю ее у себя, — сказал он. — И я уничтожу все, что встанет на моем пути. Попытайся забрать ее из этого дома, и я приведу ее обратно таким способом, который тебе не понравится.
