Юлия Шилова - В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна
Неожиданно я почувствовала сильную боль и открыла глаза. Я попыталась понять, где я, в аду или в раю, и не сразу поняла, что я нахожусь в реальной жизни. Значит, я прогоняла картинки из своей прошлой жизни не где-нибудь в потустороннем мире, а в самой что ни на есть настоящей реальности.
– Слава богу, очухалась, – услышала я где-то рядом. – Я уже думал, что мне тебя оттуда не вытащить. Ты как, живая?
Я попыталась поднять голову, но почувствовала, как все поплыло у меня перед глазами.
– Где я?
– Добро пожаловать на грешную землю.
– Я на земле?
– Понятное дело, что не в космосе.
– Я думала, в аду…
– Ну, дорогая моя, до ада теперь далеко. Считай, что ты была там, но я тебя оттуда вырвал и вернул на грешную землю. Считай, что я положил тебя обратно – туда, откуда взял. На место, одним словом… – В довершение фразы послышался громкий и крайне противный смех.
Прямо передо мной сидел Дровосек и держал мою руку в своей мощной и потной ладони. Превозмогая жуткое головокружение, я вновь попыталась встать. Дровосек пришел мне на помощь, и моя вторая попытка оказалась вполне удачной.
– На, водички попей, – сказал он заботливо.
Я сморщилась и обреченно прикусила нижнюю губу.
– Господи, откуда ты взялся? Ведь я же от тебя убежала… Что со мной случилось? Где я была? Я думала, что я уже умерла. Я все видела… Я видела людей, которых когда-то любила, а быть может, и не любила, а была только влюблена… Я слишком много думала, вспоминала, анализировала свою жизнь и пыталась сделать хоть какие-то выводы. Перед моими глазами пронеслись вся моя жизнь, все мое прошлое. Я была уверена, что уже умерла и нахожусь то ли в аду, то ли в раю… Я ждала приговора. Меньше всего я верила в то, что останусь жива. Боже, как болит голова… Боже, нет, не голова. Больше всего у меня болит шея…
Оглядевшись, я с ужасом поняла, что сижу на полу веранды все того же злосчастного дома, из которого мне с таким трудом удалось убежать. Дровосек сидел рядом со мной в одних трусах, держал кружку с водой и заботливо заглядывал мне в глаза.
– Колюня, ты бы ей лучше самогонки дал. Девке и в самом деле легче будет. Она сейчас шар зальет и очухается немного. А то видишь, сидит как чумная и вообще ничего не понимает.
Я обернулась на голос и увидела у стены самого старшего из гостей Дровосека. Гость, от которого я совсем недавно имела честь избавиться, пил самогонку и курил сигарету.
– Девка, ты как? Еще не очухалась? Я выпью за твое здоровье! – Мужик поднял граненый стакан с самогонкой и осушил его до самого дна.
Я посмотрела на Дровосека ничего не понимающими глазами и почувствовала, как на них навернулись слезы.
– Как же так? Я же сбежала отсюда! Может, ты объяснишь мне, что произошло? Я села в машину… Доехала до дачного поселка. Я видела мертвую собаку у будки и мертвого сторожа… Я все это видела… А затем спущенные колеса машины… А потом эти руки… Сильные руки… Кто-то бросился на меня сзади. Я принялась отбиваться… а затем все, провал в памяти. Я не понимаю, как я опять очутилась здесь. – Немного помолчав, я уставилась на Дровосека, как на привидение, и с ужасом спросила: – Это был ты?
– Где? – не понял он меня.
– Ты сам прекрасно знаешь… – Мой голос дрожал, и я была готова зарыдать.
– Я не знаю…
– Я спрашиваю, меня душил ты? Это был ты?
Глава 14
Около минуты мы с Дровосеком пристально смотрели друг на друга, и это была борьба. Когда я была ребенком, эту игру мы называли игрой в то, кто кого пересмотрит. Я не моргнула ни разу, и, несмотря на то что мои глаза наполнились слезами, в моем взгляде читался вызов. Дровосек заморгал первым. Наверно, он уже давным-давно не играл в подобные игры. Когда он заговорил, его голос был натянут и выдал большое внутреннее напряжение.
– Если бы я тебя душил, тебя бы уже не было. У меня руки сильные.
– А чего не задушил? Пожалел, или твои сильные руки на деле оказались слабыми?
– У меня с некоторых пор к бабам жалости нет. И ты это прекрасно знаешь, сама могла в этом убедиться. Я их уже давно не жалею, у меня с ними свои счеты. Что касается слабости моих рук, то, если есть желание, могу запросто это продемонстрировать. Вот увидишь, не продержишься даже минуты. Умрешь через несколько секунд после того, как я прикоснусь своими руками к твоей лебединой шее. Она хрустнет намного быстрее, чем ты можешь себе представить. Это я тебе гарантирую. Хочешь, чтобы я показал это наглядно?
– Я ничего не хочу, – судорожно замотала я головой.
– Хочешь сказать, что веришь в силу моих рук?
– Верю.
– Правильно делаешь. А ты должна быть благодарна мне за то, что я спас тебя. Если бы не я, ты уже точно была бы на том свете. Считай, что тебе повезло и я вовремя тебя спас.
– Спас от кого?
– От того, кто хотел тебя задушить.
– А кто хотел меня задушить? – Я почувствовала, что у меня окончательно сдают нервы, и повторила этот вопрос уже более громким голосом: – Кто хотел меня задушить? Быть может, ты все-таки скажешь правду и прекратишь ходить вокруг да около?! Я хочу знать правду!
– Ты хочешь знать правду? – На лице Дровосека появилась издевательская усмешка. – Правда заключается в том, что ты легла со мной спать, а это значит, что не должна убегать и заниматься самодеятельностью. Ты от кого хотела убежать?! От меня?! Я хочу, чтобы ты знала – от меня скрыться невозможно. Невозможно!!! Ты думаешь, я крепко спал? Наверно, забыла, что я сбежал из зоны, а на зоне крепко спать не умеют. Там всегда надо быть начеку, даже ночью. Там люди почти не спят, они просто создают видимость, а если ты крепко уснул, обязательно жди беды.
– Если бы ты не спал, то остановил бы меня сразу, не дал мне уйти, тормознул до того, как я встала с кровати. Почему же ты меня не остановил? Почему мне удалось сесть в машину и уехать? Потому что ты крепко спал! А если бы я не зашла в эту гребаную сторожку и не увидела мертвого сторожа… Если бы я вообще не стала останавливаться в дачном поселке и проехала мимо, никто не спустил бы мне колеса и я совершенно спокойно доехала бы до своих ребят. Мы бы с тобой больше никогда бы не встретились. Естественно, что мое похищение не осталось бы ненаказанным: сюда бы сразу приехали мои ребята, и я не знаю, что бы они с тобой сделали! Я бы этим просто не интересовалась, потому что мне до этого нет никакого дела.
– Если бы, да бы мешает… – Лицо Дровосека стало свирепым, и я ощутила, что уже в который раз перегнула палку. Дровосек взял меня за подбородок и резко повернул мое лицо к себе. – Послушай, дорогая моя, и запомни, что от меня еще никто и никогда не уходил. Даже если бы ты не остановилась в дачном поселке, я бы не дал тебе уехать. И не надо намекать, что я слишком крепко сплю и мне пора сдавать на пожарного. Я все видел и все слышал. У меня большие уши и очень зоркие глаза. – Дровосек противно хохотнул. – Я ехал следом. Если бы не спустили колеса машины, я бы расстрелял их из пистолета, они бы в любом случае спустились. А что касается того, что я дал тебе встать с кровати, то знай, что я не спал. Я только дремал. Когда я выскочил из дома, ты уже отъехала, но я поехал следом за тобой. Я знал, что обязательно тебя догоню, потому что знаю, что делаю. Других вариантов не было. Видимо, тебя бил нервяк, и ты не увидела меня сразу, но я был сзади. Я видел все, что ты делаешь, и даже знал, о чем ты думаешь. Ты зря начала говорить со мной таким тоном, а я дурак, что тебя спас. Нужно было не бросаться тебе на помощь, а спокойно посмотреть, как тебя задушат, и, убедившись в том, что тебя уже нет, отправиться досыпать. Между прочим, чтобы спасти твою шкуру, я рисковал собственной жизнью, дурак.
