Линда Ховард - Нет больше слез
Под градом вопросов она заморгала.
- Лоренцо платил мне. Он давал деньги из своей части.
- Кто был боссом?
Она покачала головой.
- Этого я не знаю. Это был богатый гринго, самолет принадлежал ему. Но я никогда не видела его и не слышала его имени. Лоренцо был очень осторожен, он сказал, что ему бы перерезали горло, если бы он проговорился. Этот гринго говорил Павину, сколько нужно младенцев, и Павин находил их.
- Крал их, - яростно исправила Милла; рубашка Диаса приглушала ее голос.
- Что случилось с Лоренцо? - спросил Диас.
- Ему перерезали горло, сеньор. Павин. Точно, как он и сказал. Он не говорил со мной, но он, должно быть, сказал что-то кому-то еще. Лоренцо, он был всегда глуп. Ему перерезали горло как предупреждение остальным, чтобы молчали.
- Кто еще знал что-нибудь о богатом гринго?
Лола покачала головой.
- Я знала только Лоренцо и Павина. Они говорили, так лучше всего. Но я знаю, что им помогала другая женщина, гринга, но они никогда не называли ее имени. Она что-то делала с документами, в которых говорилось, где родились эти дети.
- Ты знаешь, где она жила? Какой штат?
Лола неопределенно махнула рукой:
- По ту сторону границы. Не Техас.
- Нью-Мехико?
- Возможно. Я не помню. Иногда я старалась не слушать, сеньор.
- Ты знаешь, где живет тот богатый гринго?
Вспышка тревоги прошла по ее лицу:
- Нет, нет. Я ничего не знаю о нем.
- Ты что-то слышала.
- Правда, нет. Лоренцо думал, что он жил в Техасе, возможно, даже Эль-Пасо, но он не знал наверняка. Павин знает, но Лоренцо никогда не знал.
- Где может быть Павин, ты что-нибудь слышала?
Лола снова плюнула.
- Эта свинья мне неинтересна.
- Поинтересуйся, - посоветовал Диас. - Возможно, я буду более дружелюбен, если у тебя будет информация о Павине, когда я вернусь.
Лола выглядела так, как будто мысль о возвращении Диаса ужасала ее. Она дико посмотрела вокруг на свою загроможденную, противную, темную небольшую комнату, словно задавалась вопросом, как быстро сможет собрать свои вещи и исчезнуть.
Диас слегка пожал плечами.
- Можешь сбежать, - сказал он. - Но не стоит хлопот. Если я захочу найти тебя, Лола Герреро, я найду. Рано или поздно. И я никогда не забываю, кто помогает мне, а кто нет.
Лола быстро-быстро закивала.
- Я понимаю, сеньор. Я буду здесь. И я прислушаюсь к новостям.
- Так и сделай.
Рука Диаса, обнимающая Миллу, стала поворачивать ее к двери. Милла тверже встала на ноги, оглядываясь на женщину, которая помогла украсть ее ребенка.
- Как вы могли сделать это? - спросила она, каждое ее слово было пронизано болью. - Как вы могли помочь им красть детей у матерей?
Лола пожала плечами:
- Я - тоже мать, сеньора. Я бедна. Я нуждалась в деньгах, чтобы накормить моих собственных младенцев.
Она лгала. Младенец в ее возрасте! Даже десять лет назад самый младший из ее детей должен был быть, если не взрослым, то уж подростком наверняка. Милла уставилась на нее, парализованная яростью, бурлившей в ней, как лавина. Все, о чем она могла думать - Лола делала это исключительно из-за денег, даже если у нее и были маленькие дети, о которых надо заботиться. Это не было вынужденной жертвой, здесь не было отчаявшейся матери, готовой сделать что угодно, чтобы накормить своих детей. Эта женщина была столь же испорчена, как ее брат Лоренцо или Павин. Она была неотъемлемой частью схемы, добровольным участником ограбления несчастных матерей, горюющих по всей Мексике о своих детях.
- Сука и лгунья, - процедила Милла сквозь зубы и набросилась на Лолу. Должно быть, ее намерения были очевидны, потому что Лола быстро отступила, завернула Милле руку за спину, и приставила к ее горлу нож.
- Дурочка, - прошипела она и надавила сильнее. Милла чувствовала шеей холодное жало.
Лезвие уже надрезало кожу, но послышался слабый шорох, и Лола застыла на месте.
- Кажется, у всех членов твоей семьи склонность к ножу, - очень тихо сказал Диас, его голос был похож на шелест. - У меня, однако, есть склонность к пулям.
Совершенно выведенная из равновесия, Милла повела глазами влево и увидела, что Диас держит пистолет у виска Лолы. Его руки не дрожали, никакой неуверенности не было в его глазах, вместо этого они были сужены в холодном гневе.
- У тебя есть одна секунда, чтобы бросить нож. Раз...
Он даже не дал ей достаточно времени, чтобы отбросить его. Его левая рука метнулась, поймала руку Лолы и крутанула ее вниз и в сторону от Миллы. Послышался странный звук, как будто сломалась ветка, Лола замерла в страшном напряжении, и долгий полузадушенный стон вырвался из ее горла. Нож загремел по грязному полу, и эта быстрая как молния рука схватила его и передала Милле, затем прижала ее к Диасу, держа железной хваткой. Все это время пистолет в его правой руке оставался нацеленным в голову Лоле.
Лола качнулась назад, сжимая и баюкая руку.
- Ты сломал ее, - простонала она, сползая на хрупкий стул.
- Тебе повезло, что я не вырезал тебе глаза твоим же ножом, - сказал он, тем же мягким, мягким тоном. - Ты ранила эту женщину, а она — мой друг. Это рассердило меня. Мы в расчете, как думаешь? Или я должен тебе еще? Возможно, еще одна кость...
- Я узнаю все, что вам нужно знать, - залепетала Лола, качаясь взад и вперед и уставившись на него в ужасе. Она уже смотрела не на пистолет, а в лицо Диасу, и Милла могла понять, почему. Его лицо было ужасающим в своей неподвижности, только глаза были живыми и сверкали гневом. Она чувствовала силу этого гнева в стальной готовности его тела, в тихом до беззвучности голосе. Он не был человеком, который потерял контроль, его гнев придал ему еще больше силы и самоконтроля.
- Вы сделаете это, так или иначе, сеньора. Поэтому я думаю, что должно быть что-то еще.
- Нет, нет, - застонала Лола. - Пожалуйста, сеньор. Я сделаю что угодно, только скажите.
Он наклонил свою голову, как бы раздумывая.
- Пока что я не знаю, чего именно от тебя хочу. Я подумаю и дам тебе знать.
- Все, что угодно, - прошептала она снова сквозь рыдания. - Клянусь.
- Помни это, - сказал Диас, - и помни, что мне не нравится, когда кто-то вредит моим друзьям.
- Да, сеньор! Да!
Диас почти вытащил Миллу из комнаты и подтолкнул ее вниз по переулку. Она снова схватилась за его пояс, крепко цепляясь пальцами, и приложила другую руку к ноющему горлу. Пальцы сразу намокли от теплой крови, капающей сквозь них. Диас обернулся через плечо и пристально посмотрел на ее шею.
- Это надо промыть и перевязать. Рана неглубокая, но пачкает платье. Прижми рукой.
Грузовик был именно там, где они его оставили, с тем же угрюмым мужчиной, стоящим на страже. Увидев, что они подходят, он выпрямился, и на лице появилось выражение тревоги, когда он заметил кровь на шее и платье Миллы, как будто во всем, что бы там ни случилось, могли обвинить именно его. Диас отдал ему сотню долларов, свернутую несколько раз, достал свои ключи и отпер машину. Он подсадил Миллу в кабину, кивнул временному охраннику и пошел вокруг грузовика на сторону водителя.
