Светлана Демидова - Рейтинг лучших любовников
– А знаете что, перекрестные родители, не пойти бы вам ко всем чертям, а?! Я не отдам вам Машку! Пусть мы брат и сестра! Пусть! Мы уедем в другой город, где никто об этом не будет знать! И назло всем вам у нас родится совершенно здоровый и полноценный пацан! Все будет хорошо, Машка! Вот увидишь! Они, эти наши папочки и мамочки, еще станут нам завидовать!
– Знаешь, Андрюха, я тебя полностью одобряю, – поддержал его Вячеслав Кудрявцев. – Я, конечно, виноват перед тобой и моим другом – твоим отцом, но… ты видишь, как мне круто отомстили! Так что… я на вашей стороне! Не надо никуда уезжать… Я вас умоляю. Я сниму вам квартиру, а потом… мы сделаем всякие анализы, все проверим и… Маша наверняка родит здорового ребенка… Только вы позвольте мне приходить к вам… иногда… Хоть я Маше, как оказалось, и не отец, но…
Маша оторвалась от Андрея и бросилась на шею Вячеславу.
– Папка! Что бы вы ни делали отвратительного в вашей гадкой взрослой жизни, меня ты всегда любил! – громко зашептала она ему в ухо. – И я тебя всегда любила! И мне все равно, кто там настоящий кровный отец! Мне, кроме тебя, никакого другого не надо!
– Прямо идиллия! Сериал «Мой настоящий папа»! – ядовито проговорила Вера. – Родите какого-нибудь урода, живо меня вспомните! Только поздно уже будет!
На ее слова никто не обратил никакого внимания. Валентин Корзун подошел к Зданевичу и своим обычным ровным голосом спросил:
– Ну а мы-то с вами как дальше будем жить? Какие у вас планы на мою жену?
Этот вопрос вывел Катю из себя. Вернее даже не столько вопрос, сколько спокойные интонации мужа.
– А меня ты не хочешь спросить, какие у меня планы? – выкрикнула она.
– Твои планы, милая моя, зависят лишь от меня и от господина Зданевича, – не глядя на жену, ответил Валентин. – Так что будьте любезны ответить, Антон… простите, не знаю вашего отчества… что вы собираетесь предпринять? На вас, как я понимаю, претендуют целых три женщины. Вы-то какую выбираете?
Антону совершенно не хотелось давать отчет в своих действиях кому бы то ни было, а уж Катиному мужу – тем более, но в то же время он понимал, что пришла пора распутать этот узел. Сейчас можно обрубить окончательно какие-то концы, связать воедино другие или оставить все, как было раньше. Он глубоко задумался, что дало право Валентину, все так же не глядя на жену, заметить:
– Не кажется ли тебе, Катерина, что ваш общий с Верой возлюбленный непозволительно долго медлит с ответом?
– А не кажется ли вам, что на самом деле все не так просто, чтобы вмиг решить создавшиеся проблемы? – парировал Зданевич.
– У меня проблем нет, – ответил Валентин. – Я покаялся жене в глупой, никому не нужной и уже довольно древней измене. Я как любил ее, так и продолжаю любить, несмотря… на вас… господин Зданевич. Исходя из этого я желаю, чтобы все вернулось на круги своя. Скорее всего, Катерина этого не желает. Она наверняка мечтает сменить супружеское ложе, а поэтому за вами, Антон… э-э… я так и не знаю вашего отчества… последнее слово. Чья жена вам больше по сердцу: моя, ваша собственная или Вячеслава Андреевича Кудрявцева?
– Валентин! Прекрати этот цирк! Этот твой тон здесь абсолютно не уместен! – крикнула Катя.
– Ну же, Антон! Моя жена своим воплем подарила вам еще минуту на раздумье! – невесело улыбнулся Валентин.
– Не надо, Валя… – Катя встала перед мужем, закрыв от него Зданевича. – Он не любит меня. Между нами уже все сказано. Честное слово.
Корзун-старший посмотрел на Антона поверх головы Кати и, все так же невесело улыбаясь, угрюмо проговорил:
– Везунчик вы, Антон! К черту ваше отчество! Хотел бы я, чтобы моя жена так же бросалась на мою защиту, прямо как на амбразуру…
Он глянул наконец в глаза Кате, махнул рукой, нахохлился, как огромный воробей, и покинул квартиру Кудрявцевых.
Катя обернулась к Зданевичу.
– Ты свободен, Антон. Во всяком случае, от меня, – сказала она и пошла в тот угол комнаты, где будущие молодожены беседовали с Кудрявцевым.
К Зданевичу подлетела Вера, которая только и ждала момента оказаться с ним один на один:
– Ну и?! Каково тебе? – спросила она.
– Мне кажется, что все-таки лучше, чем тебе, – ответил Антон. – Мне есть, куда вернуться. А тебе? – И он кивнул на ее мужа, которому Катя пыталась заново перевязать руку. – Зачем ты все это затеяла, Вероника?
– И ты еще спрашиваешь, зачем? – хмыкнула она. – Я уже говорила: вы с Катькой сломали мне жизнь! И сейчас вам так же плохо, как мне! Вам теперь придется каким-то образом объясняться с вашими «половинами», и возможно, объясниться не удастся. Ваша налаженная жизнь полетит к чертям собачьим!
– А что с тобой будет, бывшая девушка Да, если мы возьмем и объединимся с Катей? Не кажется ли тебе, что ты очень хорошо удобрила для этого почву?
– Не кажется, – отрубила Вера. – Несмотря на то, что вы несколько порушили сценарий моего званого вечера под названием «День рождения мужа», результатом я удовлетворена. Если бы вы мечтали объединиться с Катькой, то она сейчас висела бы у тебя на шее, а не возилась бы со Славкиной рукой.
– А если Катя станет возиться не только с его рукой? Насколько я понял, между ними существуют еще и… интимные отношения?
По Вериному лицу пробежала легкая судорога, и Антон понял, что эти отношения сегодня стали для нее настоящим открытием и тоже не укладывались в сценарий, которым она так хвалилась. Он оставил ее обдумывать только что услышанное и отправился домой. Он еще не знал, что скажет Ольге, чем в конце концов закончится то, что нарушило мерное течение их жизней, но оставаться рядом с бывшей Да не хотел. Он еще раз спросил себя, не остаться ли ему с Катей. Самое время наконец объясниться с ее мужем. И понял, что этого не сделает. Он хотел быть с Катей лишь тогда, когда она казалась ему Дарой. Когда наваждение проходило, он возвращался в настоящее и, в общем-то, был вполне удовлетворен им и без Кати. Прошлое не вернешь… На час, на день, на ночь – его вернуть, пожалуй, можно. А на всю оставшуюся жизнь ему нужна только его собственная семья. Надо наконец купить Люське пианино…
В конце концов, Катя с сыном тоже ушли домой, а Слава с Машей заперлись в ее комнате. Вера осталась одна у праздничного стола, который уже успела сервировать к чаю. У огромного, нетронутого гостями торта совершенно оплыли малиновые кремовые розы, потому что масляный обогреватель чересчур раскалил воздух. Занятые своими проблемами люди даже не заметили, что температура в комнате подскочила до тридцати градусов.
Вера выключила обогреватель, распахнула форточку, откуда на нее пахнуло все той же питерской сыростью. Она жадно глотнула влажного воздуха, а потом налила себе в фужер коньяка, принесенного Зданевичами, и залпом выпила. Конечно же, она хорохорилась перед Антоном. Славка с этой змеищей Катериной ей все окончательно порушили. Обнародовав связь Зданевича с Катериной, она рассчитывала посеять разлад в семьях Антона и Валентина Корзуна, а на обломках их мирной жизни выстроить свое собственное счастье со Зданевичем. При этом она вовсе не собиралась рушить свою семью. Она хотела, чтобы Антон стал ее любовником и вечным праздником. Сладость тайных свиданий с ним должна была компенсировать все ее неудачи. Она еще таким образом намеревалась взять реванш у вечной своей врагини – подруги Катьки.
