Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине
– Присоединяйся! – пригласил Андрей, делая хлебосольный жест здоровенной ручищей. – Тебя-то нам и не хватало…
Почему не звонит Дима Мамаев?
По идее, Клавдия давно должна быть дома, а Дима, соответственно, в ларионовском кабинете на Петровке. А он даже не звонит.
Что-то случилось?
– Я нашла Женю с татуировкой, – сообщила Ольга, пока Игорь, отряхиваясь, как собака, попавшая под дождь, ставил чайник и шарил на подоконнике в поисках своей кружки.
– Да ну? – спросил Игорь. – Никто не видел моей кружки, братва? Или опять из нее кто-нибудь пил и забыл в сортире?
– Не в сортире, – сказала Ольга. – Из нее Потапов пил и, наверное, к себе унес. По забывчивости.
– Чтоб вы сдохли, – сказал Игорь и ушел за кружкой.
– Лилия Борисовна утверждает, что после того, как он от нее ушел, она улеглась досыпать. Работать она начинает в десять и, по-моему, не особенно озабочена тем, чтобы приходить вовремя. Через пятнадцать, или что-то около того, минут он вернулся. Бледный и трясущийся. Сказал, что в сквере труп и он его видел. Моисеева выразила желание немедленно побежать и посмотреть своими глазами, но Бойко остановил ее. Она утверждает, что он был очень испуган, метался по квартире, потом надолго заперся в туалете, потом стал куда-то звонить, но все не мог дозвониться. В конце концов ей это надоело, и она его выставила, сказав, что должна собираться на работу. Кому именно он звонил, она не знает. Несколько раз звонил своей секретарше, имен никаких не назвал, просил срочно соединить его с шефом. Но время было слишком раннее, и секретарша ни с кем его соединить не могла. Он выходил из себя. Лилечка сказала, что “просто бесился”
– Какой нежный, – сказал Игорь Полевой. Он стоял, привалившись к косяку, и прихлебывал из вновь обретенной кружки жидкий чаек. Кофе кончился, а идти клянчить было уже просто неприлично.
Ольга искоса на него взглянула.
– Нежный Евгений Васильевич Бойко – генеральный директор конторы “Интер трейдинг”, которая занимается, насколько я успела разобраться, мелкими биржевыми спекуляциями. Вчера вечером он укатил в командировку в Калининград, а оттуда в Литву. Вернется не скоро.
– Сбежал?! – ахнул Полевой.
– Йес, – на иностранный манер подтвердила Ольга. – У меня все. Ваша очередь, соколики.
– Пойду я, пожалуй, – сказал капитан Сорокин. – А то еще и меня пахать заставите.
– Как, а меня везти? – жалобно вскрикнула Ольга. – Аж до самого Бирюлева?..
– Да я не домой, – успокаивающе сказал Сорокин. – Я в свою кабинету. Освободишься, свистни.
– У меня какая-то каша, – сказал Андрей, проводив Сорокина глазами. Кружка на животе совсем остыла, и руки стали потихоньку подмерзать. Живем, как в блокаду. Ни тепла, ни света. Кофе и тот кончился.
– Какая каша? – спросил Игорь.
– Овсяная. Ирина Мерцалова с сильнейшим нервным припадком лежит в своей спальне, и разговаривать с ней нельзя. По крайней мере пока. – Андрей поморщился, вновь ощущая запах лекарств, беды и ненависть, которой его обдавали старшие Мерцаловы. – Во время убийства родители потерпевшего были в театре. Брат, Петр Мерцалов, дома. Это пока никак не подтверждается.
– Ты проверял?
– А как же! У него тоже в подъезде домофон и вахтерша. Во сколько он приехал, она не помнит, но было еще светло. Был ли он дома весь вечер, точно она сказать не может, потому что несколько раз отлучалась к своей подруге дворничихе, а потом приехал ее муж, который дежурит ночью, и она ушла домой. Муж, конечно, всю ночь мирно прохрапел, и кто там входил и выходил, не знает. Отношения с Сергеем у Петра были не слишком братские. Петр утверждает, что Сергей не врач, а джигит, и что в один прекрасный момент все его успехи обернулись бы против него – он рвался вперед, не разбирая дороги и не утруждаясь тщательными проверками своих методов. По-моему, он ревнует и завидует, но есть там и еще что-то, я пока толком не понял, что именно… – Андрей машинально потер руку. – По словам отца и брата, Ирина в ту ночь им не звонила, хотя с моей точки зрения, это совершенно естественная вещь. Кому должна звонить женщина, у которой муж ушел среди ночи с собакой и не вернулся? Родным в первую очередь… С ее матерью я не разговаривал, она к Ирине так и не приехала, у нее в данный момент дети. Разговаривал с ее отцом. У них нет телефона, поэтому они узнали все утром, когда мать позвонила Ирине, чтобы уточнить, кто заберет на вечер детей – она или свекровь, они давно условились, потому что Сергей с Ириной собирались в ресторан. Раз в неделю они обязательно куда-нибудь выходили. С матерью Ирины разговаривала домработница Дьякова. Матери стало плохо, пришлось даже “Скорую” вызывать. Мать и отец Ирины Мерцаловой первого сентября ночевали у старшей дочери, в Сокольниках. Дочь разведена, у нее восьмилетний сын, и бабушка с дедушкой у них иногда ночуют. Вернулись домой утром, позвонили Ирине, и домработница им все сообщила… С матерью Мерцалова я так и не поговорил, она уехала к себе на работу, и мне, наверное, придется завтра с ней встречаться. И еще там какая-то путаница с телефоном….
– Какая путаница? – спросила Ольга.
Она слушала очень внимательно. Андрею казалось, что он видит, как заострились и напряженно вздрагивают ее маленькие хорошенькие ушки.
– Такая, что они почему-то врут про телефон, и я так и не понял – зачем. – Андрей поднял себя из кресла и подошел к окну. – Смотрите, ребята: Мерцалов-отец сказал мне, что Ирина, возможно, им и звонила, но у них был выключен телефон. Они его выключают на ночь – пациенты, родственники и все такое. Они тоже узнали обо всем только днем второго сентября и тоже от домработницы. Петр Мерцалов мне сказал, что и у него, и у родителей – автоответчики, и как раз по этой же причине – пациенты, родственники и все такое. Ни они, ни он телефон никогда не выключают, потому что им могут звонить срочные больные. Выходит, Мерцалов-отец с ходу мне наврал. Зачем? Зачем врать про то, что телефон был выключен? Звонила Ирина или нет? Имеет это значение или нет? Да и в конце концов все это прояснить не так уж сложно, спросить ее, и она ответит…
– Она вполне может не вспомнить, если, как ты говоришь, у нее нервное расстройство, – произнесла Ольга задумчиво. – Да. Неясно. Глупость какая-то.
– Мать настроена очень враждебно, – продолжал Андрей. – Я бы сказал, ненатурально враждебно. Я не понял – или она очень сильный и гордый человек, или она почему-то совершенно равнодушна к покойному сыну. Младший брат, наоборот, взвинчен до такой степени, что из глаз у него искры летели, а из попы дым валил. Все-то мне рассказывал, какой бесславный конец ожидал карьеру Сергея, как не прав он был во всех профессиональных вопросах, а живет он, между прочим, в квартире, который ему Сергей купил.
