Лицо света, лицо тьмы (СИ) - Малинина Маргарита

– А где она сама? – спросила я.

– В доме, – кивнул Саша в нужном направлении. – Связанная.

Мы пошли к дому.

– Как вы тут оказались вообще? – продолжала я удивляться текущим обстоятельствам. – Я уж думала, все. Конец.

– М-да, мы слышали сверху, – снова заржал Антон. Вот гаденыш.

– Ты же написала мне, забыла? Хоть и не сказала, что вы едете сюда, – заявил Саша, – но я сразу это понял. Хорошо, что мы сами не успели далеко умчать.

Таисия Арсеньевна оказалась на кухне, привязанная к стулу, как нам и обещали. Тимур это время ее сторожил. Элла подошла к ней и засветила оплеуху старой женщине.

– Милочка, что за манеры?! – возмутилась та.

– Манеры?! А что за манеры цементировать живых людей в подполе под баней?

Я же в это время проверяла всю аптечку старой карги в ящике стола.

– Милочка, что ты ищешь?

– Нет, она смеется! – возмутилась Элла и ударила кулаком по столу. Действительно, согласна с сестрой, все эти «милочки» и светское общение при данных обстоятельствах, по-моему, признак тяжелого психического заболевания, и от них уже начинало подташнивать.

В этот момент я нашла, что искала.

– Это ваш препарат для сердца, так? Вы его мне подсыпали в йогурт?

– Деточка, не имею представления, кто кому и чего подсыпал! Ящик без замка, взять может кто угодно!

– Эта тварь так просто не заговорит! – Элла приготовилась пытать женщину, по всей видимости, или для чего она взяла большой кухонный тесак? – А ну говори!

Старуха завизжала, как сирена.

– А-а, помогите, насилуют!!!

– Что? – пытаясь перекричать этот визг, говорила сестра. – Старая, ты в своем уме?!

– Да, сейчас соседи быстро сбегутся! И полицию вызовут! И вас всех посадят! Кому поверят, вам или мне? Здоровенные лбы, а я старая немощная женщина, потерявшая всех, и внука, и друга… – И она лицемерно заплакала.

Фу.

Но я в тот момент уже догадалась о мотивах, поэтому, когда Элла замахнулась тесаком, а парни бросились перехватывать ее руку, громко заговорила:

– Давайте, орите, вызывайте соседей. А я еще ваших подруг обзвоню, среди которых жена депутата Горсовета. И еще позвоню инвесторам, объясню, по какой именно причине сорвался сегодняшний концерт.

– Я им уже все сказала!

– Да? Сомневаюсь, что правду. А правда такова: ваш друг, он же учредитель фонда, он же озабоченный козел, распространял наркоту и опаивал девушек из неблагополучных семей, чтобы удовлетворить свою мерзкую похоть, а вы, чтобы избежать огласки, поняв, что полиция взяла след, помогли ему повеситься, чтобы избежать дальнейшего громкого расследования. Так?

Она вздохнула, глядя на меня с ненавистью.

– Ладно, давай сюда свой телефон, – осмелела я и сделала вид, что его везде ищу, – сейчас я позвоню им всем…

– Стой! Эх, зря я тебя тогда не отравила…

– Ну, это чистая случайность. Вам просто не повезло.

Точнее, это мне повезло, конечно. Но дополнять свой ответ я не стала, потому что она наконец заговорила:

– Это он придумал, а не я! Мне деваться было некуда.

– Что? Чай?

– Да, чай. И да, я дорожу своим светским обществом. А что в этом такого? Я всю жизнь прожила одна. Муж загнулся от пьянки. Дети отдалились, а потом погибли. Собственный внук, последняя кровиночка, решил сдать меня в интернат. Это не комильфо, как он сказал, для известного музыканта и певца жить вдвоем с бабушкой! Да, он сам так себя называл, хотя что это за рэп такой, не песни, а черт-те что, бубнят что-то… и без музыки почти. Ну и вкусы у молодых! Но он считал себя особенным. Черта всех тех, кто быстро поднялся, к сожалению. Он планы строил, кто будет из знаменитостей к нему приезжать. Замок кинулся строить. Смешно… В России! В двадцать первом веке! Дом для гостей построил, тут человек двадцать разместятся при желании, а для бабушки места нет! Как же так? Я единственный родной для него человек! Денег не давал, живу на пенсию. Выделил каморку на первом этаже. Да и то – временно. Мол, бабка подыщи себе жилье. Муж-то пропил квартиру, в коммуналку пришлось переехать. А я не хочу обратно в коммуналку! Скиталась по подругам. Когда дом построил, думала, хоть заживу по-человечески под конец жизни. Нет! Вздумалось ему… – Она с горя плюнула на пол. Вот тебе и светский человек! – В общем, пришлось искать средства заработка. У нас тут была уже своя тусовка. Заведующая библиотекой, хозяйка магазина одежды для пожилых, он, кстати, один такой в регионе, жена депутата Городского Совета и еще другие уважаемые дамы. У нас был клуб. И мы с Сережей поняли, что с распространением проблем не будет. Я на биолога училась. Только ученым-биологам платят три копейки, я сразу ушла, когда замуж вышла. Однако знания остались. Я сказала Макарову, какую траву можно использовать. Но амфетамины эти – это уже его новшество. Я застукала его как-то, поняла, как он этих девочек соблазняет. Но он меня успокоил, мол, выбираю конкретную категорию, несчастных, внушаемых, из бедных, пьющих семей. Толком и не вспомнит потом, было что или нет. А вспомнит, ничего они нам не сделают. Он поклялся мне, что проблем не будет! И вот… сначала одна девочка умерла. И тех, кого они приголубил. Но мы решили – совпадение. А потом…

– Наташа, – с болью сказал Александр. Он все еще чувствовал свою вину.

– Да. Он клялся мне, что когда оставил ее на берегу, она была жива. А с такой дозой купаться бы якобы не полезла. Должна была спать до утра. Но ясно, что оправдывался. Плакал. Помню, пришел весь в черном, будто уже в трауре. И слезы льет на черную рубашку. Боялся, что я заявлю.

– А почему не заявили? – спросил Тони.

– Ой, ну ясно же, – ответила я за бабку, – чтобы не бросить тень на свою репутацию. Чтобы «клуб важных старух» от нее не отвернулся.

– Деточка, ты зря язвишь. Этот клуб дает мне все. Это все, что у меня есть в жизни! Вы-то молодые профурсетки, у вас все будет, и обожание, и любовники, и друзья, все на свете… Все в этом мире для молодых! А нам-то тоже пожить хочется! Тоже хочется, чтобы на нас смотрели, с нами общались… Я была интересна только как бабушка известного человека. Но это опять же для молодых. А для моих, рэпер – это никто. И не певец, и не музыкант, и не бард, не пойми кто. А вот чай мой травяной! Бабки выпьют, и у них все болезни проходят! Танцуют как молодые! Мы говорили, что из Китая возят Сережины родственники. Но он там заказывал обычный чай, самый дешевый, из этого, как его… На «А». Забыла. Память уже не та. Короче, откуда все заказывают. Выбрасывал тот чай, и в эти коробки клал свой. Заказывал оптом, так что выходило дешево.

– А продавали дорого, – добавил Саша. – Маржа процентов девяносто?

– Само собой. Я убивала двух зайцев. Мне и жить было на что, я откладывала, ведь от внучка своего ненаглядного, который замки строит, я бы получала пачку гречки и литр молока в лучшем случае, и то раз в месяц. И при этом я была душой компании. Ко мне ходили. Отношениями со мной дорожили. Я сводила всех важных людей региона в одном месте. Приглашала на мероприятия.

– Вечера у Анны Павловны, – закончила я ее мысль.

– Кто это такая? – спросила необразованная Элла. Хотя «Войну и мир» мы вроде одновременно проходили всего пару лет назад!

– Так, ладно, – влез опять Сашка, – мне плевать на твой кружок зависимых от чая старух, которым хотелось почаще плясать. Внука ты грохнула?

– Как ты выражаешься, Сашенька! Тебе не к лицу, такой видный парень, ни одна девка тебя не…

Что конкретно не сделает с Александром ни одна уважающая себя девушка, мы уже, увы и ах, не узнаем, потому что Элла не выдержала и вмазала бабке кулаком по лицу.

– А-а! Эллочка…

– Отвечай на вопрос!

– Да не убивала я, поверьте, голубчики! Вы же видите меня! Как я могла? Тем более это внук мой! Смотреть ему в глаза и на курок нажать?

– Крючок, – поправил Саша. – Это называется «спуской крючок».

– Короче, – закончила я опять за нее, – вы наняли кого-то, кто сумел посмотреть ему в глаза и застрелить. Так?