Наталья Лукьянова - Кто не рискует – не выживает
К полудню подруги добрели до коттеджа, вернее, до того, что от него осталось. Как они и предполагали, все, что совсем недавно радовало глаз, было разорено и уничтожено. Вместо трехэтажного элитного красавца на лужайке сиротливо возвышалась только труба от камина. Остальные постройки тоже не избежали печальной участи. Варвары и огонь поработали на славу. И точно так же, как на побережье, на пепелище лежали тела расстрелянных людей.
Конечно, бывшие пленницы были морально готовы к подобному. После того, что произошло, трудно было бы рассчитывать, что конкурирующая фирма оставит кого-то из соперников в живых, уж слишком велика была цена обиды. Но удовлетворения от увиденного они не испытали – слишком много смертей, ужаса и боли пришлось им познать за последние дни.
Подруги, не доходя до пепелища, присели на бревнышко и стали держать совет. Самое грустное в этой истории было то, что совершенно непонятно, в какую сторону продолжать движение. Если с дорогой к сгоревшему коттеджу было все более-менее ясно, то сейчас сориентироваться было гораздо сложнее: не было никаких накатанных дорог или просек, следы от машинных протекторов кое-где виднелись на траве, но все они разбегались в разные стороны.
Женщины прекрасно отдавали себе отчет, что не имеют права на ошибку – силы их на исходе, да и дни становятся все короче, а ночи длиннее и холоднее. Неправильно принятое решение могло оставить обеих в проклятых сопках навсегда.
– Ладно, хоть и неохота, а придется нам тут все внимательно осмотреть, пошли, Юлька, поглядим, мало ли что, может, погребок с провиантом какой-нибудь уцелел. Все-таки бандиты здесь жили оседло, не могли же они все харчи хранить в холодильниках. Их тут человек десять точно было, питались они очень даже ничего, значит – что? А то, что должен быть здесь какой-то складик продовольственный. Авось повезет, помнишь, как нас кормили? – поднимаясь с бревна, спросила Алена.
– Да-а-а-а, – мечтательно протянула Юлька, – кормили что надо. Как в санатории ВЦСПС, по высшему разряду.
– А ты что, была в таком санатории? – поинтересовалась Алена.
– Не-а, не приходилось, – лениво отозвалась Юлька, – но мне кажется, ВЦСПС – звучит гордо, почти как КПСС, – брякнула она первое, что пришло в голову.
Глупее диалога, да еще в такой момент, трудно было придумать, да и не придумывали подруги ничего, просто так сложилось. Плели и плели всякую ерунду, пока до них не дошло, что обе несут несусветную чушь. Остановившись, они начали хохотать как сумасшедшие, взахлеб, легко и свободно, как раньше в той, нормальной жизни. Картинка получилась еще та: пепелище с трупами и на этом диком фоне – два захлебывающихся от смеха дистрофика.
– Ой, я сейчас помру! ВЦСПС! – стонала Юлька.
– Нет, это ж надо, КПСС! – вторила ей Алена.
Наконец, приступ безудержного веселья начал потихоньку проходить. Смейся не смейся, а нужно было исследовать территорию разоренного поместья.
Что самое удивительное, их усилия не пропали даром, довольно скоро на месте первого этажа, приблизительно в районе сгоревшей прихожей они умудрились обнаружить большое металлическое кольцо.
– Ура! Смотри, Ален, точно погреб, – обрадовалась Юлька.
– Похоже, хоть я в этом и не очень разбираюсь, представляешь, ни разу в жизни даже в деревне не была.
– Нет, точно погреб, только крышка, смотри, почти вся обуглилась, а кольцо целехонько. А ну, раз-два, взяли!
Взять-то они взяли и рванули за кольцо с очень большим энтузиазмом, только на счет «два» обе уже валялись на земле, с недоумением и досадой ощупывая легко отлетевшую от крышки предполагаемого погреба круглую железяку.
– Так, подруга, – поднимаясь с земли, скомандовала Алена, – как всегда, не ищем легких путей. Доски практически истлели, можно было бы сразу догадаться. Ничего, будем брать крепость штурмом, нам не привыкать. Пошли искать орудия для битвы за харч.
Довольно быстро отыскав нечто отдаленно напоминающее железный лом, они вернулись к месту предполагаемого погреба и стали изо всех своих оставшихся силенок бить по обуглившейся крышке. Деревянная поверхность поддавалась легко, и скоро они проделали в ней большое отверстие, по крайней мере, можно было в эту дыру совершенно спокойно пролезть. Подруги легли на землю и стали заглядывать в открывшуюся черноту, пытаясь определить, насколько верно их предположение.
Вдруг откуда-то снизу до них донесся громкий и протяжный стон. Сомневаться не приходилось: в погребе кто-то был.
Обе, как по команде, отпрянули от дыры.
– Так, снова-здорово! Оказывается, добили не всех. Интересно, их там сколько? И вообще, они из наших бандитов или чужих? – стала вслух соображать Алена.
– Ну какая нам разница, честное слово. Ну их всех к чертовой бабушке – и своих, и чужих. Надоели они уже хуже горькой редьки. Давай бросим эту затею. Не умрем же мы с тобой, в конце концов, с голоду, нам не привыкать. Ну, поголодаем еще денек, подумаешь! Пошли лучше отсюда от греха подальше, – заканючила Юлька.
– Ваша фамилия Дурочкина или я ошибаюсь? Ты мозгами-то своими пораскинь, – возразила Алена. – Если он там один, а судя по стонам, так и есть, то чего нам бояться? Он ранен, а нас двое, и мы вооружены. Нам такая ситуация только на руку. Теперь мы сможем узнать точно, в какую сторону нам двигать, кумекаешь, дурья твоя голова? – И, ехидно прищурившись, поддела Юльку, не удержалась: – Савельева, а где же твое человеколюбие и гуманистические принципы? Неужели ты сможешь бросить раненого человека? А как же братство, любовь, взаимопонимание, гуманизм? Ты же у нас добрячка. Я тебя не узнаю, честное слово.
– Да ну тебя. А если он сейчас пальнет из темноты? Будет тебе и любовь, и братство, – отбивалась Юлька.
– Это уже от нас зависит, сейчас разберемся, что там за сувенир. Доставай лучше фонарик.
Они опять улеглись у дыры, Алена, подсвечивая себе фонариком, свесила голову вниз.
– Что я могу сказать, подруга, – подняв голову, задумчиво подвела она итог, – судя по всему, пациент скорее мертв, чем жив, по крайней мере, стонать он перестал и явных признаков жизни не подает, во всяком случае, я их не обнаружила.
– И что теперь? – спросила Юлька.
– Я думаю, надо сделать попытку спуститься вниз, лестница цела, полки с каким-то провиантом просматриваются очень хорошо, этот пока лежит тихо. Риск минимальный, а результат может оказаться даже очень ничего.
Медленно, соблюдая предельную осторожность и очень внимательно прислушиваясь к поведению раненого, подруги начали спускаться в погреб. Юлька держала в одной руке включенный фонарик, в другой – пистолет, поэтому продвигаться вниз в замкнутом пространстве по довольно крутой лестнице вслед за Аленой ей было не очень-то удобно. Зачем ей был нужен сейчас пистолет, она не смогла бы объяснить, тем более в жизни ей стрелять не приходилось, но она точно знала, что не выпустит его из руки ни за какие коврижки.
